Новый год предстоял трудовой. 31 декабря перестирал постельное белье, рубашки, все погладил, сложил. Заштопал носки. Обычно я Новый год не встречаю, а тут так устал, что свалился часов в пять вечера и проснулся как раз к одиннадцати.
Оделся и пошел в магазин. Купил хорошей колбасы, хорошего сыра, два батона хлеба, два пакета молока, чтобы больше не выходить на улицу хотя бы дня четыре и не видеть этот проклятый свет, эти надоевшие рожи: Вернулся, вошел в подъезд и нажал кнопку лифта. И тут в подъезд ввалилась целая компания веселых, жизнерадостных молодых людей: несколько красивых парней и красивых, нарядно одетых девушек.
Человек неординарной судьбы, я давно чужд человеческим радостям. Даже не посмотрел, кто там ввалился. Подошел лифт и мы все вперлись в кабину.
- Вам на какой этаж, мужчина? - спросила меня девушка.
Я ответил, что на пятый.
- А нам на десятый! - крикнула девушка, раздался хохот, и лифт поехал.
- С Новым годом, мужчина! - крикнула мне та же девушка.
- И вас тоже, - сказал я, слабо улыбнувшись, а сам подумал: "Какой противный визгливый голос. Откуда в ней, в этой девушке, столько радости?"
И в этот самый миг нас тряхнуло. Кабина дернулась и встала, как будто на что-то наткнулась. Лифт застрял.
- Ой, мамочки! - вскрикнула веселая девушка.
- Застряли, - констатировал какой-то парень.
Мы стояли и молчали. Ждали, что лифт поедет дальше.
- Говорила я тебе, чтобы ты не ел, не послушался! - сострила другая девушка.
- Ел! - ухмыльнулся парень. - Всего-то съел тарелку борща.
- А кто умял тарелку картошки с котлетами?
Парень стоял, ухмыляясь.
- Переел, Серега, вот мы из-за тебя и не едем... - сказал басом другой парень.
Все громко захохотали. Один я стоял, прижатый в угол кабины, бледный и унылый.
- Сколько времени-то? К столу успеем? - поинтересовался басовитый парень.
Все полезли за мобильниками.
- Без четверти двенадцать!
- У меня уже без десяти! . .
- Слушайте, позвоните кто-нибудь Семеновой-то! Пусть она нас наверх подтянет!
Компания снова грохнула смехом. Но все стали пробовать звонить. Выяснилось, что в этой кабине мобильники не работают.
Между тем жали кнопки всех этажей - лифт не трогался. Нажали кнопку диспетчера.
- Тише! - крикнул парень.
Все примолкли. Из микрофона раздался резкий женский голос:
- Диспетчерская, говорите!
- Мы застряли в лифте! - наперебой закричали девушки и парни. - Застряли намертво, ни с места! Тащите нас отсюда веревками, канатами! . .
Диспетчерша сказала:
- Еще раз позвоните - милицию вызову, хулиганы!
И в лифте наступила тишина.
- Не поверила: - протянул веселый парень Серега, который съел борщ и котлеты.
- Тише! - крикнул другой парень. - Я сейчас ее снова вызову, а она пусть вызывает милицию!
Он нажал кнопку диспетчера. Все молча ждали. И вдруг в лифте погас свет. Мы оказались в кромешной тьме. Из микрофона раздался истошный вопль диспетчерши:
- Не хулиганьте, бандиты!! Милицию вызову!!
На этот раз никто не рассмеялся. В лифте наступила тишина.
- Господи, я так боюсь темноты и высоты, - жалобно пропела какая-то девушка.
- Держись за меня, - прогудел бас. - Будешь падать на меня.
Снова наступила тишина. Другая девушка сказала:
- Нужно спросить мужчину местного разлива - он, наверное, знает эту диспетчершу, пусть с ней поговорит.
Мужчина местного разлива был, конечно, я. Я промолвил:
- Я ее не знаю. У нас лифт работает хорошо, сегодня что-то с ним случилось, я никогда не застревал.
Бас произнес:
- Он уже отметил.
Но никто не рассмеялся. Тут я почувствовал, как мне на член легла рука. Она схватила мой член вместе с яйцами и сжала. Я тут же поймал эту руку с поличным. Рука не вырывалась. Я ее быстро ощупал: она была мужская. На тыльной стороне росли волоски. Но кому она принадлежала? Басу или тенору? Или, может быть, еще какому-то парню, который молчал? Я держал руку - она не вырывалась. Но продолжила свои поползновения ухватить мой член. Ухватила. Я снова поймал ее и оторвал от себя. Тем не менее член против моей воли начал медленно подниматься. Между тем в лифте пошли приготовления к Новому году. Достали бутылку шампанского, открыли, разлили по бокалам (хрустальным фужерам, которые везли к Семеновым) . А мой случайный роман продолжался, и довольно интенсивно.
Член стоял. Рука рвалась его вынуть из брюк, я не разрешал. Но настырная рука все равно исхитрилась молнию открыть - и проникла в штаны. Член оказался в полной власти руки. Я дергал ее назад - но она была сильнее. Рука теребила яйца, нагло забралась под плавки, и я почувствовал, как она мне чешет волосы.
Член стоял, как налитой. Компания пила за Новый год, тостировали, требовали, чтобы выпил и я, я сначала отказывался. Но меня заставили выпить, девушки из темноты кричали:
- Поставьте вы свою сумку на пол, ее не украдут, не бойтесь! Проверьте, чтобы мужчина местного разлива тоже выпил! С Новым годом! С Новым счастьем! . .
Я крепко держал руку за запястье, но она свободно орудовала в моих трусах. Девушки заставили всех расступиться, чтобы устроить "стол" прямо на полу. Нужно было поставить бутылку шампанского, закуску. Все отступили к стенам, и на полу шла какая-то возня, иногда включалась зажигалка, но девушки визжали:
- Выключите зажигалку! Она сжирает кислород! Мы все погибнем!
И снова наступал полный мрак. И тут, пока на полу шло устройство стола и девушка даже взялась резать колбасу, - тут я почувствовал, как мой член оказался в чьем-то рту. Я оттолкнулся ото рта - но сзади была стенка.
- Не дрыгайтесь, вы! Кто там дергается?! - завопила девушка. - Кабина упадет вниз!
Я замер. Рот нежно сосал мой член - и я был совершенно бессилен что-либо противопоставить этой агрессии. Главное - я не представлял, кто надо мной совершал этот акт насилия. Но, человек одинокий и замкнутый, я давно - о, очень давно! - имел последний живой контакт с мужчиной. Предательство близкого друга стало последней каплей в моем уходе от мира. Но неизвестный человек, который сосал мне, делал это с глубочайшим чувством. Он от мира не удалялся. Он в людях еще не разочаровался. Я понимал это по каждому его засосу, по каждому глотку слюны, по каждому движению пальцев, которые ласкали мой лобок и мои яички. Я бессильно откинулся на стенку лифта и, перестав сопротивляться, наслаждался мягкими, но уверенными заглотами.
Минет был классным. Мысль о том, что свет в лифте может зажечься каждую секунду, ужасала меня, но я был просто не в силах сопротивляться прекрасным ощущениям. Я испытывал высокий кайф. Больше того, подсознание мне говорило, что я должен скорее кончить, иначе зажжется свет, и "новое счастье" , которое мне только что пожелали, не только прекратится, но и обернется вселенским позором.
Должен сказать, что когда мне делают минет, я начинаю воспринимать мир в ярких красках. Так было и в темном лифте. Я легонько дернулся, напряг ягодицы, чтобы постараться вытолкнуть из себя накопившееся семя, вбил член до самого горла моего неизвестного партнера, и - и семя пошло. Моя сумка с какими-то пошлыми продовольственными запасами давно валялась на полу лифта. Я схватился рукой за свой рот, чтобы сдержать невольный стон, но он все же прорвался сквозь пальцы, я сделал вид, что кашлянул, а на самом деле в эти мгновения из члена вырывалась сперма, какой из меня не выходило уже больше года. Девушка с полу обратила внимание на мой кашель и спросила:
- Кажется, мужчина местного разлива кашляет!
- Я поперхнулся, - сказал я, переводя дыхание.
- Дайте мужчине местного разлива бутерброд с красной икрой! Я для него сделала, а не тебе, обжора!
Мне в руку настойчиво совали бутерброд, я стал отнекиваться, но все закричали:
- Ешьте! Закусывайте! Сейчас ходит свиной грипп, красная икра - лучшее средство от свиного гриппа!
И я схватил бутерброд, однако сунуть его в зубы был не в силах. Сладкие конвульсии продолжались.
Неизвестный принял от меня всю сперму, сколько ее было. И когда я исторг из себя последнее, язык все еще продолжал мягко, но настойчиво облизывать головку, а пальцы массировали яички, как бы выжимая из них содержимое. Наконец, член стал опадать. Рот в последний раз облизал весь член, от головки до корня - и мой член повис в воздухе.
Я быстро спрятал его в брюки и застегнул молнию. Лицо горело. Мне казалось, что запах спермы распространился по всей кабине. Но это была моя мнительность: в кабине запахло водкой - разливали ее. Выпили по первой рюмке и завопили хором:
- С Новым годом! Семенова! Семенова!
Зычный хор не могли услышать ни в одной квартире: там работали телевизоры, гремела новогодняя музыка. И все же попытки дозваться диспетчера не окончились. Ребята нажимали кнопку, стали по-серьезному переругиваться с невидимой женщиной, грозить ей милицией и даже жаловаться в муниципалитет. Наконец, диспетчерша, кажется, заподозрила, что люди действительно застряли в лифте и сидят там в темноте.
- Мы тут из-за вас встречаем Новый год! - кричали ей наперебой.
- У вас в лифте не работают мобильники! Никому не можем дозвониться! Немедленно пришлите монтера по лифтам! Выпустите нас! Мы умираем! Задыхаемся!
Ребята призывали друг друга к спокойствию, но диспетчерша вывела из себя даже меня. Я тоже включился в борьбу. Я стал разговаривать с невидимой женщиной.
- Я живу в этом доме в квартире 27! Мы застряли в лифте! Назовите свою фамилию! Я на вас буду жаловаться! Мы уже час сидим в кабине лифта!
Мой серьезный голос и угрожающий тон привели диспетчершу в чувство. В микрофоне раздался мужской голос:
- С вами говорит мастер по лифтам.
- Назовите свою фамилию! - потребовал я.
- Григорян.
- Товарищ Григорян, немедленно вызволите нас из застрявшего лифта! - приказал я. - По вашей вине мы встречаем Новый год в кабине лифта. Вдобавок мы находимся в кромешной тьме уже больше часа. Среди нас находятся женщины. Многим из них плохо. Вызовите милицию для составления акта.
