—Не знаю, как вы, —хихикнула Надя, —а я могу еще.
— Ты даешь, — покачала головой Соня. — Настоящая нимфоманка.
— Я просто люблю кончать раза по три, — призналась Надя. — Только тогда остается ощущение полной удовлетворенности.
— Я — пас, — покачал головой Валера. — Меня теперь и домкратом не поднять.
—Ты молодец, Валера, —засмеялась Соня. — Я в тебя верю. Может, отдохнешь полчасика, а потом еще нас по разику отымеешь?
Валера состроил испуганные глаза.
— Нет, девочки, не знаю, как вы, а мне пора на боковую. Тем более что скоро уже граница.
— Ладно, ты выспишься, — строго сказала Соня. — Но только сперва скажи: кто из нас самая красивая?
—Ой, точно,—заверещала Надя. —Давайте устроим суд Париса. А мы будем три грации.
— Какие еще грации? — возмутился Валерий.—Парис, насколько помню, выбирал между Герой, Афиной и Афродитой. А грации Боттичелли — богини красоты, изящества и радости у римлян. У греков они называли харитами.
— Вот это да1 — восхитилась Надя. — С такими знаниями и на свободе! Да ты просто ходячая энциклопедия.
— Да, Валерий — член сборной команды знатоков Киева, — гордо сказала Соня. В "Что, где, когда" выступал. Ана "Брейн-ринге" как-то раз самого Грызя обставил.
—Друзя, дуреха, —поправил Валерий, усмехаясь, и тут же добавил: — Я, кстати, и в Москву-то сейчас еду в такой же передаче сниматься. "Своя игра" называется. У нее очень клевый ведущий — Петя Кулешов. Большой знаток женского пола, между прочим.
— Это такой очкарик, в рыжем пиджаке? — оживилась Соня. — Я бы его с удовольствием соблазнила.
— Хорошо, передам, — пообещал Валерий. — Хотя, боюсь, в очереди состаришься.
— Ну и ладно, — надулась Соня. — Тогда мы с Надей вашего Ворошилова совратим!
— Это, пожалуйста, — махнул рукой Валерий. —Только у него, по-моему, давно уже не стоит. Ну даладно, девчонки, если хотите суд Париса,стройтесь.
Мы выстроились в ряд: жгучая брюнетка Соня, рыженькая грудастая Надя и я, плати-
Д новая блондинка. У Валерия заблестели глаза. Я посмотрела в зеркало за его спиной. Да,
впечатляющая картина! Три роскошных нагих тела с вызывающими желание лобками:
аккуратненьким жгуче-черным треугольничком , пышным рыжим кустом и скромненьким, как мне кажется, платиновым, моим собственным.
— Повернитесь-ка, девочки, — не своим голосом попросил Валерий.
Мы повиновались, повернувшись к нему попками.
— Эх, жаль, видеокамеры нет, — огорчился Валера. — Увековечить бы такую сценку.
Он принялся поочередно гладить и шлепать наши попки, то и дело восхищенно покрякивая.
— Черт, рук не хватает, — вырвалось у него.
— Жаль, я не осьминог.
—И не осьмичлен, —прыснула Надя. —Вот бы ты сейчас порезвился.
— А теперь нагнитесь, — попросил Валера.
— Пониже, и ягодицы раздвиньте.
Мы послушались. Я украдкой оглянулась и не поверила своим глазам! Член Валерия уже стоял во всем блеске! " И как это у него получается?" — пронеслось у меня в голове.
Тем временем "эксперт" решил начать с левого фланга и, хорошенько прицелившись, всадил член в разверстое Сонино влагалище. От неожиданности девушка вскрикнула, но уже в следующее мгновение сообразила, что с ней делают, и удовлетворенно заулыбалась.
— А я-то уж думала, до меня никогда не дойдет, — промолвила она.
Однако удовольствие ее длилось недолго. Поработав над ней с минуту, Валерий вынул член
и, задумчиво подержав в руке, переместился на правый фланг — ко мне.
— Эй, ты куда? — обиженно вскричала Соня.
— Хочу всех подряд перепробовать, — пояснил Валерий. —Как иначе выбрать?
— Ну, тебе виднее, — с сомнением произнесла Соня, выпрямляясь.
— Нет, нет, стой в той же позе, — запротестовал Валера. — Эксперимент должен быть чистым.
Соня послушно вернулась в прежнюю позу. Валерий тем временем трахал меня. Я уже восприняла его член привычно, как старого знакомца.
Тут снова заговорила Соня:
— Девчонки, я вам анекдот расскажу, — сказала она. — Валерка мне напомнил. Вот, значит, приходит мужик в баню, а там написано: "Женский день". Ну, ему обидно, он изготовился, веничек и квас прихватил. Побрел прочь, и вдруг его осенило. Купил темные очки, нацепил их, подобрал какую-то палку и возвращается в баню, выстукивая ей перед собой, словно слепой. Кассирша ему, понятно, объявляет, что женский день, мол, не фига соваться, а он разобиделся—так, мол, и так, полдня до вас добирался, а вы мне тут такую подлянку устроили. Ну, понятное дело, нашлись рядом сердобольные бабешки. Одна и говорит: "Девки, жалко слепенького! Возьмем его с нами. Он спинки потрет — не видит же ни рожна, бедолага". Сказано сделано, взяли мужика с собой. Вот пошел он со всеми в баню, а одна бабешка, что пошустрее была, и просит: "Слепой, потри мне j спинку", ну и встает раком. Он к ней подходит
и начинает спинку тереть, хуй тут, понятно, встает, ну он его и засаживает. Бабешка сперва обалдела, а потом и говорит: " Слушай, слепой, ты же меня ебешь !" Аон отвечает: "Да? Аяне вижу!"
Все захохотали. Громче всех ржал Валерий. Он уже оставил меня и переключился на Надю. С ней тоже провозился с минуту. Потом, так и не кончив, вытащил член.
—Ну вот, девочки, —сказал он,— переходим к последней стадии испытаний. Сейчас буду быстро вставлять в каждую из вас по очереди и совершать по десять фрикций, В какую кончу, та и победительница. Идет?
— Идет! — хором согласились мы. Начал он с Сони, секунд десять спустя перешел на Надю, а еще через такое же время вставил свой грандиозный член в меня. Я усердно подмахивала тазом, стараясь одновременно напрягать мышцы влагалища и стискивать его член покрепче. Увы, моя уловка не помогла и, отсчитав положенные десять фрикций, Валерий снова начал трахать Соню. Вдруг в дверь громко постучали, и требовательный голос произнес:
—Откройте, возьмите декларации. Валерий отпрянул, А Соня, недолго думая, отомкнула дверь. В коридоре стоял знакомый проводник, которого сопровождал какой-то толстый белобрысый мужик лет сорока.
— Черт! — выругался Валерий.
Я обернулась и обомлела — его брандспойт выстрелил струёй, и первые капли спермы попали прямо на мужика.
— Что вы тут вытворяете? — строго спросил тот. — Я щас милицию вызову.
— Говорил же вам, Степан Васильевич, — жалобно произнес Богдан.
" Ну погоди, предатель! " — подумала я. Первой нашлась Соня. Отступив в глубину купе, она протянула руку:
— Давайте сюда ваши декларации. Белобрысый толстяк вдвинулся в купе. Мы с Валерием сели на полку.
— А ты там подожди, — строго приказала Соня Богдану, задвигая дверь перед самым его носом, и повернулась к мужику:
— А вы, Степан Васильевич, расскажите нам, как их правильно заполнять.
При этом проказница как бы невзначай прижала руку к его ширинке. Белобрысый позеленел, потом побагровел и начал хватать ртом воздух.
— Вы садитесь, — сказала Соня. — Приглашай, Надя!
Надя, обняв Степана Васильевича за плечи, властно усадила его рядом с собой, при этом ее пышная грудь терлась о его плечо. Толстяк только потешно открывал и закрывал рот, словно рыба на берегу.
— Вы объясняйте, — сказала Соня, быстро расстегивая его ширинку.
—Да-да, объясняйте, —добавила Надя, поворачивая его голову к себе и прижимая к своей груди.
Мы с Валерием молча наблюдали за этой сценой, не в силах что-либо сказать или сделать. Соня, успевшая пососать член Степана Васильевича, пыталась стянуть с него брюки и трусы.
— Ты спереди, а я сзади, — бросила она Наде. Та понимающе кивнула, и девчонки принялись за дело. Теперь Надя сосала его член, а Соня, пристроившись сзади, засунула два пальца в его анус и массировала простату. Не прошло и пятнадцати секунд, как белобрысый кончил, протяжно подвывая.
— Вот видите, Степан Васильевич, — укоризненно сказала Надя, проглатывая его сперму, —а вы говорите—декларации.
— Я... Э-э-э... — блеял Степан Васильевич, пытаясь привести себя в порядок трясущимися руками.
Мы выставили его вон, и больше они нам не докучали. А соревнование граций, как решили, завершилось вничью. Усталые, улеглись по полкам и мгновенно заснули.
Разбудил меня очередной стук в дверь. И тут же вспыхнул свет.
— Государственная граница, — произнес вошедший в купе солдатик. — Приготовить паспорта и декларации.
Я спросонок потянулась к сумочке, совершенно забыв, что легла голая. Простыня свалилась с моих плеч, полностью обнажив грудь и живот. Однако заметила я это лишь тогда, когда, протянув солдатику паспорт и декларацию, увидела, что он с открытым ртом уставился наменя.
— Пардон, — извинилась я, прикрываясь. Он, должно быть, с минуту тупо пялился на мои бумаги, ничего не видя, затем сглотнул спазм, отдал бумаги и даже козырнул.
— Все в порядке.
В порядке оказался и паспорт Нади, лежав- -д шей на второй нижней полке. " |
И вдруг сверху свесились босые ноги, затем показалась вся Соня, почему-то решившая слезть прямо на голову обалдевшему пограничнику. Разумеется, абсолютноголая. Перед самым его но-сом в друг очутился черный треугольничек, прямо под которым соблазнительно розовели манящие губки Сониной щелочки. Этого бедняга служивый перенести не мог. Схватив Соню за ляжки, он притянул ее к себе и начал, как безумный, покрывать поцелуями ее живот, грудь, шею. С моей нижней полки было прекрасно видно, как вздулась ткань над ширинкой.
" А ведь бедняга небось целый год голую девку не видел ", — подумала я.
Соскочив с полки, я осторожно высунула голову в коридор и, убедившись, что никто не заметил , что у нас творится, быстро захлопнула дверь и сказала:
— Давай, солдатик, поможем тебе, но только действуй побыстрей!
Он согласно кивнул, не в силах выговорить ни слова. Тем временем проснувшаяся Надя уже расстегнула его брюки. Солдатик взасос целовался с Соней, а мы с Надей по очереди сосали его член. Вы не поверите (как, кстати, не поверил никто, кому бы об этом ни рассказывала), но солдат с минутным перерывом исхитрился кончить дважды в нас обеих.
