Я не дала ей опомниться и не ослабляя рук, начала целовать ее в шею, нашептывая на ухо: "Ну что же ты, милая, давай, писай, я помогу тебе. Я устрою тебе такое наказание, что ты будешь умолять меня остановиться, но я буду издеваться и издеваться над тобой. Писай, девочка" - и еще сильнее нажала на живот. Юля взвыла и попросила меня прекратить. Надо заметить, вежливо попросила, и я над ней сжалилась. Еще она попросила не убирать руку с промежности, иначе она тут же описается. Я "предложила" ей подождать немного пока все уляжется. Юля переминалась с ноги на ногу, я гладила ей живот. От каждого прикосновения ей было адски больно, но я не останавливалась. То, что я веду ее в туалет, надо было еще заслужить. Я потихоньку, незаметно для Юли (ей было не до этого) отпустила промежность и поднялась рукой к соску и стала его ласкать.

Живот я еще наглаживала, Юля не могла занять спокойное положение. Некоторое время спустя мы стали спускаться. Для Юли это было сложно, но мы все-таки дошли до туалета. Она стояла передо мной совершенно голая, с раздутым животом (она теперь выглядела как беременная, что меня несомненно возбуждало) и переминалась с ноги на ногу. Я посадила ее на унитаз, но ничего не произошло. Юлечка не могла пописать. Я не могла упустить момента полюбоваться еще на эту милую девушку, которая никак не могла прекратить свои мучения.

Я резко подняла ее с унитаза и приказала стоять одну минуту, не переминаясь, чтобы заслужить поход в туалет. Ее лицо надо было видеть. Я не забуду никогда ее выражение лица, Эта боль, это унижение... Потрясающе. Я засекла время и стала ждать. Юля пыталась стоять неподвижно, сжимала руками попу, но все время сжимала ноги и немного приседала. Это уже был подвиг для нее, не знаю, как она тогда терпела. Но я еще та садистка. Я потихоньку расставила ее ноги, присела и стала языком исследовать ее половые губы, клитор. Моя сладкая пленница стонала от возбуждения и боли, я рукой гладила ее живот. Как она выдержала - не знаю.

Только прошло около двух минут, когда я опомнилась. Я все-так и посадила ее, тихо плачущую милую девочку, на унитаз и убрала с лица волосы. Я гладила все ее тело, пока она не заплакала в голос. Ей было ужасно больно, и стало еще больнее оттого, что тело ее напрягалось от плача, но опорожнить пузырь она не могла. Я поцеловала ее в губы, она мне ответила (а что оставалось в ее положении) . Насладившись ее ротиком, я достала бутылочку колы, которую прихватила с кухни и напоила Юлю. Она плакала так, что мне стало ее по-настоящему жалко. Подняла ее с унитаза. С моей помощью она залезла в ванну, я подняла одну ее ногу на край и включила воду.

Юля писала долго, тонкой-тонкой струей, а я поддерживала ее и тихонько нажимала на живот. Когда она закончила, я ополоснула ее водой, попутно удовлетворив, ласково проводя пальцами по ее промежности и лаская клитор. Когда я закончила, Юля сидела в ванне, раздвинув ноги, руки ее все так же были сцеплены за спиной наручниками. Она сидела, облокотившись спиной на ванну. И обе мы были по-своему счастливы в тот момент...