«- Да просто. Когда он сфокусировался на снимках, преимущественно между ног, и начал заставлять меня раздвигать складочки, ну, и трогать себя по-всякому; я так потекла сильно, и так возбуждена была, что перестала соображать. В общем, последние кадров десять, он мне уже ничего не говорил. Это уже была полностью моя инициатива.»

«Тема рукоблудия не исчерпана. Напротив, - Ирка отправляет в себя и вторую руку. Теперь кадры идут попарно: сначала общая картинка, потом руки во влагалище. Иришка опускает спину на пол, зато ноги поднимает вверх. Почти слышу: шлёп затвор аппарата. И голос Сергея: прекрасно, Ирина, - теперь ноги в стороны. Нет, нет - не сгибай. Щёлк. Отлично. Ещё шире. Надо постараться. Молодчина. Щёлк. Дай-ка, я вблизи сниму тебя. Щёлк. Хорошо. Теперь лицо. Расслабься. Конечно, так. Хорошо. Молодец, Ирочка. Растягивай себя. Стесняешься? Я уже всё видел у тебя. Давай, растягивай. Мне хочется увидеть, что внутри. Да, - очень хочу увидеть! Вот умница. Щёлк. Ничего страшного. Поближе. Щёлк. А сильнее? Да. Двумя руками, сильнее. Выверни складки. Не порвёшься. Щёлк. Не волнуйся, - всё видно. Замечательно. Вот какая ты розовая. Щёлк. Правильно, - умница, помочи себя, чтоб блестело. Ещё! Да. Щёлк.»

«А я остался сидеть с эрекцией и удивлением. Я не ожидал, что моя жена так непринуждённо сможет держать себя перед камерой. Даже Сергей, меняя цветной фон, её похвалил. Типа, - для непрофессионалки она очень даже отлично держится, и снимать её одно удовольствие.»

«Ещё несколько кадров, последний из которых, лёжа между Иркиных бёдер, с объективом направленным в вывернутые из-под трусиков половые губки моей благоверной. А благоверная, в этот момент, смотрит на меня с улыбкой. Понимает всё. Всё также, глядя на меня, Ирка убирает правую руку с груди, проводит ею по животу и дальше вниз, задерживает на лобке не надолго, а затем одним пальчиком, неторопливо, сдвигает резинку трусиков в сторону. Сергей моментально оценивает её жест очередной серией вспышек. Как это бесстыдно. И как здорово! - Иркино влагалище блестит, она течёт. Как это выдерживает фотограф? - Я готов эякулировать в штаны, никогда в жизни я не испытывал такого возбуждения. Ещё чуть-чуть...»

«- Подожди. Это не всё. Влад кончил, остальные возбудились и предложили на стол журнальный перебраться. Чтоб я лежала, значит, а они бы мне с двух сторон в рот давали. Лёша так и сказал, мол "будем ей в рот давать!" А Влад бы снимал. Расположились мы. Точнее, они меня расположили, поскольку у меня уже ноги от возбуждения подкашивались. Серёга ещё предложил лампу настольную включить, чтоб мне в писюн светила.»

«Гудки. Вот так разговор! "Одна на троих" , "поблаженствовать" ей хочется. А "здесь все свои"? - Когда они успели "своими" стать? И голая весь день. - Нудистка, блин!»

«А вот Димок мой перевернул все мои понятия о трахе, на тот момент. Он, понятное дело, старше меня на семь лет. Но дело, собственно, не в этом, - он фантазёр. Не предсказуемый, или мне кажется, что непредсказуемый, но для меня он и сейчас остаётся порой загадкой. - Никогда не знаю, что у него в башке его лохматой происходит. Никогда раньше я и представить себе не могла, что в кровати, с бутылкой шампанского и маслинами можно провести весь день. С мужем, разумеется! Даже не знаю, как сказать, толи с перерывами на секс, - толи наоборот. Он то целует, то гладит, то лижет, то... То. То. И то и это. И в попку, впервые, опять же... И говорит, фантазёр мой. Чего только не говорит! Говорит и дрочит меня безостановочно. Я теку и кончаю, никогда столько раз подряд не кончала!»

«С мужем я, правда, поступала не столь церемонно, - ногу сразу ставила ему на лоб или, извиняюсь, на конец. Отчего он всегда дико возбуждался, хватал меня за щиколотку и начинал сосать мои наманикюренные (читай: напедикюренные) пальцы. Случай был не тот, но и незнакомец оценил мою утончённую ласку: его простыня не смогла удержать признаков возбуждения. Я усилила нажим пальцев и провела ими выше к плечу, а потом и к подбородку, точно зная, что он увидит. Не зря много раз пробовала это движение у зеркала, - трусики, в особенности стринги, а другие я не ношу, прикрывают далеко не всё, оставляя для фантазии самую малость. Стоять на одной ноге всё-таки тяжеловато, да и музыки оставалась всего-ничего. А мне нужно было исполнить ещё один почти акробатический трюк.»