Впрочем, к этой цели вело все воспитание, получаемое в лечебнице доктора Радек. Углубляясь в предметы, Евгений приближался к мысли о необходимости всех этих знаний, которые могут быть использованы госпожой, могут доставить удовольствие ей и в какой-то мере вознаградить за то время, которое хозяйка уделяет рабу. Той же компенсацией должны были стать и сексуальные услуги, изучавшиеся отдельно. Этот курс вела молоденькая сестра, зачастую сама исполнявшая функции муляжа. Языки и руки пациентов касались ее тела, демонстрируя усвоение уроков; тем, кто не справлялся с заданием, трудно было позавидовать. Евгению, впрочем, удавалось на этих занятиях все, что говорило о высоком классе его выучки. Только однажды он не сразу нащупал языком одну точку на внутренней поверхности бедер, за что был вечером наказан десятью ударами плети.
Он достаточно освоился в клинике, многое узнал, понял, сколь длителен и сложен проходимый им курс. Усвоил и правила поведения. Не единожды какая-нибудь из сестер, желавшая облегчиться, отводила одного из пациентов в особую уборную, где мочилась прямо ему в рот или принуждала отведать испражнений - просто чтобы не забылся их вкус. Дежурная сестра могла разбудить среди ночи и (тут же или в смежном помещении) совершить нехитрый туалет. Впрочем, сестричками можно было управлять, используя свои знания. Некоторые могли остаться недовольны медлительностью или невежливостью пациента, и тогда его язык мог неплохо ублажить дырочки женщин. Однажды под утро одна из прикрепленных к палате сестер, миловидная брюнетка, вывела Евгения в предпалатное помещение и пописала ему в рот, потом захотела покакать. Евгений отказался глотать всю каловую массу так, как хотела этого сестра - его бы действительно стошнило. Тогда девушка приказала ему улечься на кушетку и уселась киской на лицо. На протяжении целого часа истомленный Евгений вынужден был ласкать ее прелести. Сколько раз кончила сестра, он не знал, но выпил все ее выделения и начисто вылизал половой орган и анус. Никакого наказания ему за неповиновение не было, поскольку дежурная осталась довольна. Другие (впрочем, весьма немногие) прибегали к услугам пациентов постоянно, подставляя свои половые органы для ласк и пользуясь привилегированным положением.
Однако не всем было так легко угодить. Немолодая сестра как-то ночью развлекалась, уложив Игоря на колени и крепко шлепая. Однако что-то в его поведении ей не понравилось, и под вечер юноша был уведен из палаты для стационарного наказания.
Вообще наказания его соседей были весьма разнообразны. Начиная с "домашних": Витя, например, в течение недели был лишен права видеть и не снимал черной повязки. Перемещался он, поддерживаемый сестрами. Вадик, в неурочный час вставший с постели, был лишен права двигаться и провел некоторое время прикованным к постели. Только массажистка по получасу в день занималась с ним, предотвращая печальные последствия. Кормили и подносили судно товарищи по палате. Валера, отказавшийся пить мочу старшей сестры, должен был постоянно носить во рту поролоновую губку, обмотанную марлей. Четырежды в день, во время приемов пищи, губку вынимали и тщательно промачивали в урине одной из сестер. Чтобы Валера не мог освободиться от орудия пытки, рот его был постоянно закрыт тяжелым кляпом. Олег-Ольга в качестве наказания носил на пенисе не слишком тяжелую гирьку, мешавшую, правда, ходить, но в целом не слишком обременительную. Зато он был освобожден от более жестких стационарных наказаний. Не один раз после "сессии" сестры привозили пациентов назад на креслах или носилках; до прихода в чувство могло пройти немало времени. Рассказывать же об экзекуциях настрого воспрещалось.
Самому испытать их Евгению привелось не скоро. В течение двух недель, кроме обычного тренинга, редких (и не слишком тяжелых, кроме самой первой) порок в палате и развлечений сестричек, все остальное казалось ему вполне легким и переносимым. Искусственный пенис в его заднем проходе менялся каждые два дня, все увеличиваясь в диаметре, и вскоре Евгений почувствовал, что его анус существенно расширен, а ходить, не вращая бедрами, он уже не способен. Да и самая ходьба окончательно превратилась в удовольствие. Этому способствовал и корсет. Затягивали его с каждым днем все туже и туже, и талия юноши стала настолько узкой, насколько возможно. Заметив перемены в его облике, старшая сестра отвела Евгения на осмотр к доктору Радек. Уложенный все в тоже гинекологическое кресло, Евгений удостоился одобрительного отзыва начальницы:
- Быстрый прогресс, вы не находите? Через некоторое время пора переводить в стационар. - Евгений вздрогнул. - Ничего, ему там понравится.
Впрочем, несколько дней жизнь текла по-прежнему. Но вечером, после тренинга, старшая сестра приказала ему следовать за собой. Евгений по-настоящему боялся этой женщины, никогда не снимавшей маски. В палате о ней говорили глухо, шепотом. Только Дмитрий, благодаря своему положению, оказался более откровенен.
- Мужчин она вообще ненавидит; кажется, в юности ее изнасиловали, и с тех пор она стала единомышленницей доктора Радек. Раб должен ей не просто подчиняться, а предугадывать желания. Но это невозможно. Кстати, наши сестрички - обе - ее любовницы. Как я понимаю, удовольствие, что они от нее получают, несравнимо с нашими услугами. Но лучше к ней в руки не попадаться.
А сейчас Евгений прошел за старшей сестрой в тот флигель, где ранее не бывал. Такие же белые двери, только есть окна и украшения на стенах. Его пропустили в одну из комнат, где ждали две женщины, которых в лечебнице Евгений не видел. Без масок, в простых передниках, широкоплечие, мускулистые, с миловидными, но грубоватыми чертами лица. В помещении, кроме простой кровати, находилось несколько устройств, к первому из которых Евгения и подвели. Женщины раздели его догола, в то время как хозяйка комнаты разделась в другом углу. Евгений был поражен красотой ее смуглого лица, но когда она повернулась в анфас, понял, почему старшая сестра никогда не снимала маски и почему могла ненавидеть мужчин: правую щеку раздирал ужасный, уродливый шрам. Но удивляться времени не было: Евгений был пристегнут к стояку, ноги под прямым углом к туловищу. К ножкам этого устройства были прикручены его лодыжки, кисти рук с помощью стальных цепочек вытянуты далеко вперед, растягивая тело в полулежачем положении, ягодицы оставались на одном уровне со спиной. Сестра удерживала его за подбородок некоторое время, потом вернулась с огромным искусственным членом, который ремнем прикрутила к своим бедрам. Однако устройство было двусторонним. Вторую головку, гораздо меньшую по размеру, женщина, прерывисто вздохнув, вставила в себя. Евгений с дрожью наблюдал за этими прикосновениями - размер фаллоса, который, несомненно, должен был пронзить пока нетронутую попку, казался чудовищным. Сестре это понравилось:
- Хорошо, что ты боишься. Страх обостряет чувства, и это ощущение должно сохраняться постоянно. Ведь хозяйки направляют вас, а куда... Вас нельзя ненавидеть, хотя и очень хочется. А тебя тем более. Ну что ж, сегодняшняя ночь только подготовит тебя к стационару.
Она приблизилась сзади и безо всякой подготовки вонзила член между ягодицами Евгения. Видимо, размеры его отверстия сильно увеличились, поскольку болевые ощущения пришли не сразу. Но одновременно обе помощницы начали охаживать спину юноши плетками, дополняя его ощущения. А после тренинга порка не могла не возбуждать. И вскоре Евгений почувствовал, что готов кончить. А искусственный член раз за разом вторгался в него. Оргазм наступил неожиданно, среди боли и страха. Но наказание не прекращалось, пока старшая сестра не кончила два раза подряд. После этого она подошла к Евгению, почти потерявшему сознание, и заставила вылизать фаллоимитатор дочиста. Юношу почти тут же стошнило, чего, впрочем, его мучительницы ожидали. Легкий массаж, вставленный в анус марлевый тампон, увлажненный чем-то успокоительно-прохладным - и новая серия. Следующее устройство было более сложным. Голова пациента, накрепко связанного и подвешенного так, что ноги его были вверху, через определенные промежутки времени погружалась в большой аквариум, полный воды. Нос его был зажат металлической прищепкой, а рот оставался свободен. Перед тем, как Евгению завязали глаза, все три женщины пописали в воду, но он понял, что это был чисто символический акт - воде в аквариуме какие-то химические элементы придавали вкус и запах, но не цвет мочи. Этой жидкости ему предстояло вдоволь наглотаться. Погружения были все продолжительнее, он буквально захлебывался, а пребывания на поверхности хватало только, чтобы вдохнуть немного воздуха. Потребовалось некоторое время, чтобы он хоть немного оправился, лежа на полу. Его страх достиг крайнего предела. Евгений даже попытался вырваться из рук прислужниц, но эти женщины и по отдельности явно были сильнее его.
Так что раба уложили на пол лицом вверх, пристегнули ноги и руки цепями. Затем устройство, в которое он был помещен, заработало. Медленно оно поднимало металлическую планку, а вместе с ней - поясницу жертвы, вынуждая раба выгибаться вверх все сильнее и сильнее... Сколько это продолжалось, Евгений не знал. Ему казалось, что каждый подъем устройства может стать последним - позвоночник не выдержит. Однако промежутки адаптации и расстояния были точно рассчитаны, и жертва, испытывая значительные мучения, серьезного вреда не получала. Кричать ему ничто не мешало, и крик хоть немного снижал напряжение. Утомленная этим шумом, старшая сестра приблизилась зажала ему рот ладонью и прошептала на ухо:
- В отличие от других, ты принципиально беззащитен, не используешь покорность как некую страховку. И то, что в тебе нет женственности, тоже хорошо. Ты - настоящий раб; даже я не отказалась бы иметь такого. Но есть еще что-то, помимо понимания ситуации. Слышишь? Может быть, в стационарном курсе ты будешь достоин моей персональной опеки... Не знаю... Я наблюдала за тобой. Ты знаешь, что главное - не отдавать, а принимать, что госпоже гораздо тяжелее, чем рабу. И ты чувствуешь, что такое раб на самом деле. Твоя хозяйка знала, чего искала. И она получит желаемое. Никто не выдерживал так долго.
