Мать, благодарю тебя за то, что ты обучила меня своему тайному ремеслу.
Третий гаденыш был проворнее всех. Он схватил меня сзади и начал рвать походный костюм. Я упорно сопротивлялась, но силы были слишком не равны. Злодей упрямо валил меня на траву. Пытаясь спастись, я надавила ему каблуком на ногу, а потом подпрыгнула на восемь футов вверх, воспользовавшись магией левитации. В этот самый момент мне на помощь подоспел израненный Донасьен. Пронзив злодея шпагой, он добил его в голову выстрелом из пистолета.
Результат лесной потасовки был ужасен. Погибло десять бандитов. Один из них, получивший удар меча в живот, прожил достаточно долго, чтобы в красках описать нашу ужасную участь. Донасьен не стал добивать его, ибо тот был беспомощен. Я не буду описывать всю ту мерзость, которую поведал нам умирающий мерзавец. Достаточно сказать, что слушая его реплики моя возлюбленная вновь согнулась в рвотных позывах. Мэйнар был убит случайной пулей в тот самый момент, когда получил оргазм. Жюльетта билась в истерике, тщетно пытаясь избавиться от крови, пропитавшейся ее одежду и прическу. Флоран также была на грани отчаяния, ведь она потеряла единственного сына. Это была кошмарная, душераздирающая картина, от которой в моем горле встали слезы. Даже израненный Донасьен был тронут страданиями безутешной матери.
Мрачный лес Зумвальд мы покидали в молчании. Наши сердца были наполнены отчаянием и страхом за собственное будущее.
1 Месяц сева 1784 года.
Сегодня днем, на пути к одинокому особняку безутешной Флоран, я посетила мрачное, трехэтажное строение, верхняя часть которого было украшена звонницей. Это был дом Бога. Сама не зная почему, я остановила экипаж у дорожного храма, дабы получить ответы на волнующие меня вопросы. Поскольку внутри святилища было пусто, я с интересом осмотрела каменные скамьи и алтарь, на поверхности которого находилась раскрытая книга. В церкви я не была очень давно, и поглощенная развратом совершенно забыла о том блаженном чувстве, которая душа человеческая ощущает в момент встречи с Божественной сущностью.
Услышав на крыльце стук тяжелых мужских башмаков, я поняла, что в храм пришел священник. Совершив рукой спасительный жест я юркнула в черный провал исповедальни и застыла на безмолвии, ожидая прихода преподобного. Через мелкую сетку дверной дощечки я узрела крепкого, высокого человека, одетого в черный, ладно скроенный костюм. Волосы служителя бога доходили до плеч, а глаза его были наполнены суровостью и решительностью человека, который многое повидал в этом мире. Увидев, что исповедальня не пуста, священник открыл дверь соседней комнатушки и, вскоре, я услышала за стенкой его размеренное дыхание.
- Слушаю, дочь моя, - внезапно прогромыхал мой собеседник, - Ты хочешь покаяться?
- Возможно, - нерешительно отозвалась я, - Не знаю.
- Покайся, - успокаивающе, но настойчиво произнес, священник, - Исповедь облегчает человеку душу.
- Что же, - кивнула я головой внутри маленькой коморки, - Я виновата во множестве вещей. Мое поведение очень часто бывает непристойным. Я регулярно пытаюсь удовлетворить свою похоть с помощью других мужчин и женщин, а иногда даже и детей. Временами, для достижения особого удовольствия я мучаю своих любовников, причиняю им страдания или боль. Этого достаточно... Достаточно для того, чтобы не иметь надежды...
- Надежда остается всегда - уверенно произнесла темная фигура за деревянной стенкой, - Но мне кажется, это еще не все.
- Вы правы. Я не могу контролировать себя. Мне постоянно хочется удовлетворить свою животную похоть. Моя жажда совокуплений просто чудовищна, но... Но я искренне, искренне хочу исправиться... Мне омерзительны мои деяния, но я не могу отказаться от них, хотя и желаю это сделать всем сердцем. Помогите мне! Скажите, как умертвить собственную плоть. Что мне сделать, дабы снедающий меня огонь погас и больше никогда не загорелся.
- Я мог бы сказать вам, что вы должны верить, - тяжело вздохнул священник, - Однако, ваш путь к полному раскаянию будет очень долгим. Мадам, вы ведь наверняка сомневаетесь в том, что правильно сделали, когда пришла сюда?
- Возможно, - коротко отозвалась я, стараясь сдержать в узде тлеющий внутри меня огонь, - Но я не могла поступить по-другому. Вы простите мне грехи?
- Боюсь, что я не могу этого совершить, - покачал головой святой отец, - Вы, мадемуазель, являетесь образчиком разврата и насилия, которое царствует в этой земле и которое, практически полностью поглотило ее. Я бы хотел успокоить вас, но это невозможно. В ваше сердце глубоко проник порок. Может быть вам будет проще, если вы расскажете, как это случилось.
- Нет, это слишком грязно и отвратительно. Однако, я почему-то наивно считала, что священник всегда должен прощать прегрешения простых смертных, - нетерпеливо отозвалась я.
- Это заблуждение, дочь моя, - донесся из-за стены успокаивающий голос, - Прощает Бог, я же всего лишь человек. Я могу показать вам путь к свету, но отмыть вашу душу от грязи вне моих сил. Вы, только вы сами сможете очиститься, или порок окончательно погубит вас. Уступить ему, потокать своим грязным желаниям, а потом реализовать их в действительности, значит показать собственное ничтожество и поддаться влиянию разлагающего зла. Зло убьет вас, мадемуазель, если вы не успеете остановиться. Рано или поздно, найдется тот, кто подчинит вас своей воле, и будет тиранить до тех пор, пока не станет слишком поздно. Предположу, что ваша любовь к разврату была изначально вызвана банальным любопытством?
- Пожалуй, что так, - кротко отозвалась я, надеясь на понимание.
- Потом, стараясь утолить свой интерес, вы спускались все глубже и глубже по ступеням похоти, пока не осознали, что лишь сильные ощущения, такие, как боль, могут удовлетворить ваши пресыщенные страсти. Вы осознали прелесть порока и стали, открыто наслаждаться им, желая забыть, что изначальной целью был интерес, а вовсе не подавление бренной плоти. Подобное поведение естественно, ибо все мы люди - творения Божьи, и наши тела являются вместилищем не только достоинств, но и недостатков. Однако, человек тем и отличается от животного, что может контролировать не только свою похоть, но и интерес к подобным вещам. Постарайтесь утратить влечение к похоти, найдите участие в других, менее плотских вещах и вы откроете для себя совершенно иной мир, лишенный пресыщения и бесконечного желания утолить неутолимую жажду своего тела.
Помолчав мгновение, священник добавил.
- Поверьте, не стоит смотреть на то, что находится по другую сторону зеркала. Истинная сущность человека должны быть невидима для его души. Иначе, столкновение со зверем, живущим внутри каждого из нас, может стать смертельным. Смертельным не для физической оболочки, как вы понимаете, а для духовной целостности, которая хранит наш разум от разрушения. Плотские желания, всегда касаются звериной сущности и, поэтому, они не должны занимать все наше время. Жизнь слишком коротка и ценна, чтобы весь ее незначительный объем принести в жертву пороку. В конце концов, каждый развратник доходит до такого состояния, когда реальность не может уже представить ему средств для удовлетворения томящейся похоти и вот тогда-то зазеркалье окончательно побеждает.
Теснее прижавшись к окошечку исповедальни, я страстно произнесла.
- Пожалуйста, прошу вас, благословите меня на борьбу. Это моя последняя надежда. Я уже не молода и у меня не так много времени в запасе, чтобы не превратиться в чудовище. Помолитесь за меня!
- Это я вам обещаю, - торжественно произнес мой собеседник и замер, будто бы ожидая продолжения беседы.
Я в свою очередь, сняла с пальца украшенное рубинами кольцо и оставила его на сиденье исповедальни. Это был дар человеку, придавшему мне уверенности. Я была более чем уверена, что священник потратит реликвию на нужды своей общины, и поэтому покинула дом Бога с легким сердцем.
Сев в экипаж, я крепко прижала к себе рыдающую Флоран и мы вновь понеслись по грязным имперским дорогам, навстречу новым, не менее пугающим приключениям.
Продолжение следует.
Перевод выполнен Екатериной Садчиковой. Ваши отзывы о книге и пожелания по переводу можете присылать на адрес klanville@mail.ru
