Allert_Helena: Пока не за что. И еще одно, пока не забыла! Как я понимаю, анальным сексом вы регулярно не занимаетесь. Но если наш план сработает, основной «удар» придется на ваш анус — такова символика доминирования в животном мире, и люди тут не исключение! Поэтому, озаботьтесь его подготовкой. Рекомендации найдете в сети — растягивайте попу, постепенно приучайте ее к чужеродным предметам, анальным пробкам, бутылкам, ручкам от инструментов. Подберите мазь, которую сможете всегда иметь с собой и быстро наносить на анус и внутрь — ваш сын вряд ли будет заботиться о ваших ощущениях.
Hoffmann_Al: Да, все понятно. С этой частью тела мне повезло — у меня там все очень пластично и хорошая секреция — я поэтому и выжила, что при изнасилованиях там ничего не порвалось и я не истекла кровью. Но совету обязательно последую. Спасибо.
Allert_Helena: Ну, вот и славно. Удачи нам всем!
Виктор отложил планшет.
- Получается, что ты все спланировала точно, и это, в результате, сработало. - с уважением посмотрел на мать Виктор.
- Конечно. А как оно могло не сработать? - притворно удивилась женщина. - Мама у паренька пахнет как течная сука, трясет сиськами, разбрасывает по дому грязные трусы и слова поперек не говорит! Тут и старый импотент возбудится, не то, что озабоченный Эдди с физиологией афганского горца! Вот, посмотри-ка фотографии. А тут еще и мы с тобой не бесталанно выступили...
Листая сделанные на телефон вкривь и вкось, частью смазанные фотки полуголой, соблазнительной женщины, Виктор не смог сдержать недоумения:
- Вот тут я как раз и не понимаю — зачем тогда вообще был нужен этот наш спектакль? Раз она засекла, что пацан её хочет — ну так и дала бы ему, да и дело с концом?
- Ну потому, дорогой, - терпеливо объяснила мама Хелена. - что ей нужны было не банальные потрахушки, так ведь? Ей был нужен доминантный самец-абьюзер, который причиняет ей унижение, боль и стыд. А ему от нее тогда был нужен просто секс. Чем этот диссонанс лучше того, который был раньше?
- Ага. И тут появились мы и завершили превращение доброго домашнего парня в жестокого абьюзера?
- Нет, конечно. Превратить никого ни во что нельзя. По крайней мере — без применения вивисекторских методов. - усмехнулась Хелена. - На самом деле Эдди уже и так был жестким абьюзером. В потенции. Как и любой самец. Все нюансы — это культура и воспитание. А основа воспитания и культуры - подражание образцу.
Мама Хелена взяла театральную паузу, открыла термос и медленно налила кофе себе и Виктору. Сын нетерпеливо поерзал, но не стал её торопить, предоставляя тщеславной матери возможность насладиться моментом триумфа.
- Эдди был таким хорошим и тихим мальчиком только потому, что в среде, в которой он жил, это была самая выигрышная стратегия. - наконец произнесла она. - Мы с тобой изменили баланс выгод и убытков — и вот результат! На нашем «дурном примере» он убедился, что нахрапистость и насилие обеспечивают безопасный, не отягощенный ответственностью и обязательствами секс. Убедился - и тут же стал наглым насильником. Мы создали для него альтернативную реальность, в которой у других людей это работает именно так, а его собственная ситуация, в которой рядом много месяцев находится порочная, соблазнительная, покорная самка - стала той почвой ...
Виктор, пряча ухмылку, состроил глуповатые глаза, и перебил:
- А чё! Нормально так получилось с «дурным примером»-то! Особенно когда кое-кто получал люлей по хитрой русской морде.
Хелена, поджав губы, увесисто шлепнула его по макушке.
- Не русской, а русинской! Позабавился — и хватит! - отрезала она, и посетовала. - Никакого уважения к матери!
Потом тяжело вздохнула и пожаловалась пластиковому абажуру купе:
- Все-таки трудная у меня работа. Нервная.
АННЕТ
Аннет нужно было в туалет.
Беременность приносила ей много радости, но вот это — сплющенный мочевой пузырь и постоянные позывы, особенно ночью - доводило её до исступления.
Измученная женщина, стараясь не шуметь, чтобы не дай Бог не разбудить Эдди, перевернулась на другой бок. Тихо звякнула цепь, продетая через кольцо в клиторе. Сразу по-возвращении с курорта Эдди занял материнскую комнату и определил Аннет место на полу, рядом со своей широченной кроватью. На ночь он обычно пристегивал мать к ножке кровати, продевая цепь сквозь кольца в сосках, однако, после того, как на пятом месяце беременности маленький развратник заставил её искусственно вызвать лактацию, кольца из сосков разрешено было вынуть, и теперь по ночам цепь постоянно путалась между ног и жутко мешала.
От мыслей о лактации начали зудеть соски. Грудь уже набрякла ночным молоком, но пока не болела. Но еще часа два — и начнется!
Как же хочется писать! Хоть прямо сейчас пускай струю... Но нет! Нет-нет-нет! Терпи!
Аннет страшным усилием подавила позыв: во-первых за ночное недержание Эдди сурово наказывал, заставлял все вылизывать языком досуха, мог и побить, а, во-вторых, без этих ночных мучений её утренние радости не были бы такими яркими!
Её мысли переключились на утренние дела — сегодня будет много хлопот! Взять, хотя бы, утренний туалет: сегодня кровь из носу надо все проглотить, не пролить ни капли!
