Взгляд Андрея повторил вопрос.
- Я боюсь Дрюша, что то не так.
- В чем дело?
- Я должна все разузнать. Узнать о том, что же случилось здесь пятьсот лет назад. Должна быть какая-то летопись, которая хранит те далекие события. Не могло же все забыться в конце концов. Дрюш, а ведь нас тоже не будут помнить через пятьсот лет, - и после паузы, - если мы не вспомним тех, кто были здесь до нас. Ты умираешь, вначале по тебе все плачут, оставляют водку с хлебом и сигареткой, потом грустно вспоминают, затем изредка, а потом, то есть лет через сто... Все. Ты забыт, тебя никто не вспомнит, ты как будто и не существовал. Кладбище, где ты похоронен, все перекопали и построили большой и светлый город, где живут люди, которые также умрут и будут забыты теми, кто встанет на их место. Так вот, Дрюш, мне кажется, что если мы вспомним тех князя и принцессу, то бог, с свою очередь даст нам бессмертие в памяти людей.
- Идем спать, Танюш, утро вечера мудренее.
Обнявшись, они вошли во мрак бревенчатого дома и медленно легли на мягкую кровать, маленькое и уютное гнездышко их любви.
Утром первые лучи солнца, своенравно пощекотав Андрея, вывели его из сонного состояния. Проснувшись, он хотел поцеловать подругу по привычке, но ее не оказалось рядом.
"Наверное проснулась уже," - подумал обделенный парень и увидел листок бумаги на столе. Аккуратным почерком было написано.
"Дрюша, я уехала в город по делам на два - три дня. Извини, что не предупредила, боялась будешь отговаривать. Люблю тебя, скоро вернусь, твоя Таня."
Андрей нахмурился.
"Ни хуя себе, конечно стал бы отговаривать."
Он вышел во двор и увидел у сарая "Яву". Сев на нее, он стал изображать, будто едет в автогонке, решается судьба кубка мира. Из-за забора донесся громкий смех. Андрей узнал его - это была Галя. Он весело соскочил с мотоцикла и подлетел к потенциальной фотомодели.
- Доброе утро, красотка, какими судьбами?
Галя еще шире открыла глаза и, словно школьник на экзамене, сбиваясь, заговорила.
- Вилен Ульянович послал, сказал, что Ксения приезжает сегодня вечером, зовет на банкет в ее честь.
Андрей вскрикнул от радости.
- Ништяк, мне как раз делать нечего сегодня, так что приду, обязательно.
- А где Таня? -шепотом добавила Галя.
- В город по делам умотала.
Лицо Гали оживилось.
- Скоро в городе будет смотр абитуриенток в школу мо-
дельерш, я уеду скоро... Скучать будешь?
- Не знаю, - замялся Андрюха, - наверно буду...
- Навестишь меня?
- Да, конечно, Галя, приеду, навещу.
Галя замялась, словно желая сказать еще что-либо, но, видимо, не решилась и весело, вприпрыжку, побежала прочь. Андрюха вновь остался один и предвкушая скучный день, улегся на кровать. Его предчувствия все больше сбывались. Никто и не думал заходить к нему, а идти куда-то ему было тоже лень. Он отдыхал от впечатлений, событий, что наполняли его прошедшие дни.
Подобные дни ему были знакомы. Зимой, когда мотоцикл
спокойно дремал в гараже, Андрей часто оставался с ним наедине и проводил там много времени. Он мог часами забываться в спокойной, монотонной работе вытачивая запасной ключ, нарезая резьбу или просто настраивая электропроводку у "Явы". В более романтические минуты, он рисовал всякую чепуху, думая о чем-то постороннем. Он улыбался, когда к нему приходил какой-нибудь друг и начинал рассказывать о своих подвигах. Его душе была близка застывшая железная обстановка подземного комплекса. Спокойствие, душевный сон, тишина господствовали в пустом полумраке, являясь противоположностью праздности и веселью. В старших классах, шестнадцатилетний парнишка, любил приводить в гараж свою первую подружку. Андрей гордо расхваливал свой "Минск", прозванный сверстниками "Сипун", перед кареглазой брюнеткой, та понимающе кивала и просила помочь решить математику. Девчонка умилялась Андрюхиным усердием в области капания в
"Сипуне" и, делая серьезное выражение лица, уверяла парня, что он потенциальный чемпион мира по автогонкам. Клавиатурщик, напротив, не одобрял подобное увлечение, утверждая, что компьютер перевернет мир.
Андрей посмотрел на часы. Пол четвертого, пора идти к Вилену. Кое как перекусив, он стал собираться. Накинув свою куртку, он вышел на улицу, медленно отходя от полусонного состояния. Чем ближе он подходил к коттеджу председателя, тем четче он видел то, что весь дом обвешан плакатами типа "Корни в деревню!", "Ксюша, укоренись здесь!", "Встретим корнем в небо!". Андрей не понял последней фразы... У дома стояло несколько людей, один из них был председатель.
- Привет, кореш, вот моя семья! Это жена, Октябрина Авроровна, это сын Корней Виленович, а ее ты сам знаешь, - показал Виля и указал на прелестную Ксюшу. Та встала перед Андреем явно в надежде заполучить от Андрея поцелуй в щечку. Он усердно выполнил безмолвную девичью просьбу.
- Октябрина Авроровна, Корней, что-то я вас здесь в первый раз вижу.
- Ах, Андрей, - начала жена, - сын живет в Италии, выступает в опере, я временно живу в Москве, скучаю по мужу, но, что поделать, работа.
- Интересно, какая работа заставляет жить вас вдали от мужа?
- Я режиссер, мы снимаем фильм про парня, который отслужил в армии и его подругу, про их любовь.
- Лешка?
- Да!
- Я роман читал. Обалденный, мне очень понравился!
- Это современная классика.
К Андрею подошла Ксюша.
- Похожи мы на них?
Виля засмеялся.
- О, да, как два корня одной корневой системы!
Андрюха обнял девчонку за талию и состряпал рожу, как на древних семейных альбомах. Сзади подошла Галя и легонько пощекотала Андрюху, тот резко повернулся. Лицо Гали выражало крайнее недовольство и некоторое смущение. Она поправила медленным жестом прическу и, вздохнув, пошла в дом. Ксюша, увлеченно смотря на парня, ждала от него дальнейших действий. В этот момент председатель сделал ораторский жест и пригласил всех в дом. Андрей взял партнершу под руку и грациозно повел по мраморным ступенькам крыльца. Стол напоминал огромную площадь, заваленную продуктами. Элитарные вина, дорогие кушанья, приготовленные в заморском стиле, и многое другое украшали стол председателя колхоза "Путь к Ленину". Когда все расселись, Вилен Ульянович взял бокал и начал говорить первый знаменательный тост.
- Друзья, мы собрались здесь, чтобы отметить приезд моей любимой племянницы. Здесь сейчас находятся мои самые близкие люди, за которых я корень всем оторву! Месяц назад мой кореш Андрей приехал сюда и, как видите, укоренился, стал человеком на прочном корню. Выпьем за то, чтобы Ксения также нашла свое место здесь, завела новых друзей, во общем оплела корнями нашу богатую корнями землю!
Ксюша посмотрела на Андрея, тот усердно пил шампанское, и тоже выпила свой бокал. Началось бурное застолье с веселыми рассказами и шутками. Корней рассказывал о своих гастролях по Европе, о том, какие арии он исполняет, приводил примеры. Андрей спрашивал, есть ли там "АЭМ", что вызывало у известного баритона Европы. Галя верещала про размеры женского тела, стандарты модельерш, затем перешла на выкройки. Но главное - все усердно бухали. Андрей почувствовал, что если он сейчас не встанет, то через пару рюмок этого не произойдет точно. Он вышел на балкон и закурил. В голове стоял шум, как в переполненном троллейбусе. Вид был, как будто с колокольни, но колокола, к счастью не было. Ему очень понравился этот вид, так не похожий на те, что он привык лицезреть в городе. Вдруг Андрей почувствовал, что чьи то руки, на вскидку женские, медленно стали обхватывать его, словно тиски. Андрей развернулся и с трудом сфокусировал взгляд на нескромной девчонке. Такой же хмурый взгляд был и у ее глаз.
"Вроде Ксюша", - подумал Андрей и тоже обнял девчонку.
- Андрей, мне плохо, я умираю, - с трудом сказала она и
клюнула ему в грудь.
"Где-то я уже это слышал..." - подумал он.
- Не умирай, Ксюш, еще вино не кончилось. Мы еще погуляем с тобой, угу?
Вместо ответа Ксения подняла голову, вопросительно глядя на парня и замерла в ожидании. Андрей смотрел на нее, словно на партнершу в бальном танце. Сквозь круговорот вина в голове, он видел ее маленькие губы, накрашенные серебристой помадой. Их лица все приближались друг к другу, Андрей ощутил ее ровное, чуть учащенное дыхание. Вдруг легкое, как бы невзначай, прикосновение их губ заставило Ксюшу вздрогнуть, она сильнее обняла парня и прижала к себе. Маленькое касание превратилось в страстный поцелуй. Вся помада с губ довольной девушки быстро растворилась во рту у Андрюхи. Андрей признался себе, что вкус ее губ отличается от того, что он привык вкушать. Он был менее выразительный, зато вкус помады был прекрасен. Андрей добросовестно, миллиметр за миллиметром изничтожил кропотливый труд девчонки в области косметики. Ее язычок был мягче Таниного, он словно сдавался без боя, предоставляя возможность противнику господствовать в женском лагере.
На балкон вышел Виля.
- Корень святой, что я вижу??
Молодые засмущались и, казалось, капельку протрезвели.
- Мать моя, корневая система, - председатель еле стоял, -
Андрей, подлый корень - искуситель, теперь ты должен жениться на ней, а то Мерс не дам, будешь на "Яве" корни считать. Андрей весь покраснел, но за него впряглась Ксюша.
- Дядя Вилен, это я его совратила, он упорно сопротивлялся, но было бесполезно.
- За это надо выпить, а то корень отсохнет.
Они сели за стол, и праздничная фиеста продолжилась. Андрей все больше и больше терялся и уже совсем не соображал. Снова чьи-то жаркие губы, Какие-то песни из другой комнаты, темнота, голоса, все... Андрей упился в жопу.
Под утро страшная головная боль заставила Андрея проснуться. Незнакомая комната, незнакомая обстановка. Он попытался встать, но попытка не увенчалась успехом, в голове шла Куликовская битва. В комнату вошла смурная Ксюша и села рядом с Андреем.
