- Не скажу... Хочешь меня помыть?
- А то! Хочу, конечно.
- Тогда неси меня в ванную.
- ...Ты легкая, как три пушинки!
- А почему, как три?
- Ну, не четыре, же.
- Неси же скорей! Если бы меня несла твоя болтовня, я бы уже под душем стояла.
- Нет, своей болтовне я тебя не могу доверить. На руках надежней. Вот и ванная. Сейчас воду включу... Становись на ноги.
- Вон ту мочалку бери, она помягче.
- Хорошо... А у меня грубая, как наждачная бумага. Я с утра ей как натрусь, так из ванны вылезаю, как из... ну, в общем, становлюсь, как новорожденный.
- Пошляк... С шеи начинай... Хорошо, теперь плечи и груди...
- У тебя такие груди! Вот стоял бы всю ночь и мыл, и мыл, пока... все мыло ни кончилось.
- На ноги мыла оставь.
- О! Твои ноги я бы мыл всю жизнь.
- Это тебе так кажется, пока они не твои.
- Ну вот, испортила песню! И охота тебе поэзию в прозу обращать?!
- Это я так, от досады, что все проходит. Все новое красиво, а когда привыкнешь, интерес потерян. То, что вчера восторгало, сегодня раздражает. А когда раздражает, какая уж тут поэзия?
- Поэзия кончается, когда душа устает. Мы не бережем новые красивые вещи, и красивые чувства тоже. Вот если ты пойдешь в этих туфельках, которые я с тебя снимал, в футбол играть, сколько времени они тебе будут нравиться? Мы не бережем друг друга. Мы стесняемся красивых слов, красивых, благородных, поэтических отношений. Сильная, развитая, богатая душа устает нескоро. А вот скудная, убогая, мелкая и вовсе не сможет подняться до поэзии. Сама посуди... сколько времени чувак будет любить чувиху? Трахнет один раз, а потом станет новую чувиху искать. Так я думаю.
- Возможно, ты и прав, но ты меня не моешь и сам не моешься!
- Заговорился, извини... Да ты и так чистая. Как тебе удается после рабочего дня оставаться свежей, как пятилетняя девочка? Запах твоего тела просто пьянит меня! У тебя какой-то секрет есть?
- Конечно, я перед твоим приходом не футбол гоняю, а час в ванне лежу, и пользуюсь хорошей туалетной водой и дезодорантами. И, разумеется, надеваю на себя не футбольную форму. Без секрета невозможно обаять мужчину, особенно такого привередливого, как ты.
- Ну, почему привередливого?
- Извини, такого романтичного, поэтичного, одухотворенного и прочая, и прочая ценителя женской красоты.
- Тогда ладно.
- Отнеси меня в постель, мой хороший! Я и вправду устала, но мне с тобой так славно...
