Как Олег Борисович перенес осмотр своей дочери и то, что произошло потом, он так и не понял. Видимо сказалась алкогольное опьянение. Еще во время осмотра он подошел к столу и выпил, не закусывая, стакан водки.
Ему досталась шикарная блондинка, а друзья взяли его дочь на двоих. В мыльном отделении Олег Борисович встал под душ, а девушка встала перед ним на колени. Он хотел отвернуться, но не выдержал и стал смотреть, что друзья делают с его дочерью. Ее помыли и поставили на четвереньки. Дочка, косясь в сторону папы, выполняла свою работу.
Слезы текли по щекам Олега и смывались струями воды. Когда все кончилось, девушек подмыли, завернули в простыни, посадили за стол и угостили шашлыком. Дочка жевала мясо и боялась смотреть в папину сторону.
- Мы еще в самом соку! - говорили захмелевшие друзья, - мы еще глубоко пашем, хоть и не каждый день!
После закуски, по заведенному обычаю произошел обмен девушками. Банщик уже приготовил две отдельные комнаты для постоянных клиентов.
Папа остался с дочерью наедине.
- Как ты могла? - спросил ее папа.
- Папа, я больше не буду! - как маленькая залепетала дочка. - Это все Женька! Он предложил мне попробовать героин, говоря, что от этого трахаться слаще будет! А потом: Потом денег не стало, а ты не даешь:
- Так значит я виноват?! - папа надавал дочке пощечин. - Я покажу тебе, шлюха, где раки зимуют!
- Папа, а сам-то, сам!
Алкоголь и только что пережитое зрелище затуманили мозг Олега. Услышав слова дочери в свой адрес, он швырнул ее животом вниз на кровать, несколько раз сильно шлепнул по попе. Девушка невольно застонала и попыталась прикрыть попку руками. Папа одной рукой схватил Регину за запястья и заломил руки за спину. Он продолжал шлепать изо всех сил, пока не устала рука и не онемели кончики пальцев.
Дочка плакала и вырывалась. Ее попа стала красно-малиновой. То ли от алкоголя, то ли еще от злобы Олег почувствовал прилив мужской силы и грубо, по животному, овладел собственной дочерью.
"Не дочку имею, - думал он, - а банную девку!" В этот момент он ее ненавидел. Ненавидел самое дорогое на свете существо.
Он не помнил, как друзья привезли его на такси домой.
В голове путались мысли: "Моя дочь - шлюха! Как теперь жить! Это все Женька!"
И дома он никак не мог успокоиться.
На утро, оценив все, что было накануне, Олег всерьез думал, не наложить ли на себя руки.
"Ты, помнится, хотел коллегу-насильника на воротах института, а какой казни сам заслуживаешь, подумал? Ну что, на работе не забудь у анестезиологов кое-что попросить для себя лично!"
Работы было столько, что некогда думать о том, как быть дальше. С большим трудом им удалось спасти молоденькую наркоманку, попытавшуюся свести счеты с жизнью.
"Нет! - подумал Олег, - бросить свою Регину я не имею права! Я сволочь, гад, но я отец и выполню отцовский долг! За дочь отомщу и больше никому в обиду не дам!"
После работы несчастный отец не лег спать. Он сидел и смотрел в окно. Рука сжимала страшный ампутационный нож, с голландским клеймом времен первой мировой войны, купленный им по случаю на барахолке еще в студенческие годы. В доме он использовался для резки хлеба. Сталь, нагретая теплом его руки привычно лежала в руке.
- А вот и зять, толкнувший мою дочь на улицу! - пробормотал он, увидев во дворе знакомую фигуру, - сейчас я тебя соперирую, без наркорза!
Спрятав нож в рукаве, он вышел на лестничную площадку, и встал около лифта. Несколько мгновений спустя время остановилось.
Олег Борисович видел, как лицо Женьки стало бледным, как мел. В звенящей тишине было слышно, как острая сталь рвет ткань куртки, с хрустом режет реберные хрящи и почти без усилий проваливается в тело. В глазах у зятя застыл ужас, Их угла рта потекла струйка крови, и он упал на грязный пол. Олег Борисович прекрасно знал, куда и как надо бить: из раны крови почти не вытекло. Не касаясь своей жертвы, доктор повернул несколько раз лезвие, чтобы изменить ход раневого канала до неузнаваемости, и выдернул нож.
Вернувшись в квартиру, он бросил свою одежду в автоматическую стиральную машину, вымыл оружие и ненадолго замочил его в концентрированной перекиси водорода. Теперь ни одна экспертиза не докажет, что он использовался как оружие. Нож снова занял место среди посудных принадлежностей.
Он выпил коньяку вместе со снотворным лег. Разбудил его звонок следственной бригады.
Регина пришла поздно вечером, когда труповозка уже увезла тело, а папа вернулся с первого допроса с подпиской о невыезде.
Узнав о смерти Женьки, она горько заплакала. Папа привел ее в свою комнату и разложил кресло-кровать.
- Раздевайся! - приказал он.
- Папа, ты что, будешь меня пороть? - спросила Регина, глядя на знакомые с детства приготовления.
- Нет! - Олег Борисович показал дочери наручники, - но переломаешься ты на сухую!
"Ломка" страшнее любой порки. Он взял отпуск за свой счет и провел его рядом с дочкой, отлучаясь только на вызовы в прокуратуру.
Неделю Регина провела в страшных мучениях, прикованная наручниками к батарее. Каждая клеточка ее тела болела и требовала порции отравы. Отец заставлял ее есть, мыл и выносил судно. Как потом оказалось, столько времени вдвоем они не проводили за всю жизнь.
Дочка то кляла его последними словами, то обвиняла в убийстве Женьки, то униженно просила прощения.
Не раз и не два ему хотелось взять шприц и снять "ломку", но он знал, что тогда обязательно все начнется снова.
На допрос его вызывали неоднократно.
- Собака привела к вашим дверям! - говорили ему.
- Правильно! Я всю жизнь хожу домой по этой лесенке и не удивительно, что собака взяла мой след, мало того, наши с Женькой куртки висят рядом, на одной вешалке.
- Его уж очень профессионально убили, - продолжал следак, - с одного раза и прямо в сердце.
- Знаете, злобно ответил Олег Борисович, я хирург, всю жизнь людей лечу, а не убиваю! Да, я не любил сожителя своей дочери, и не скрываю этого, но это еще не повод убивать.
На похоронах зятя в крематории он в первый и последний раз увидел разбитых горем Женькиных родителей. Следователь, рассчитывающий, что у Олега не выдержат нервы, и он расколется, тоже пришел на похороны.
Олег Борисович знал не только хирургию, но и фармакологию, расчет следователя слабые нервы преступника не оправдался. Регина на похороны не пришла: еще продолжалось лечение на дому.
Следователь не раз и не два расставлял ему ловушку, но прямых улик не было.
- На ноже нашли его кровь и ваши отпечатки пальцев! - радостно заявил следователь, надеясь на удачу.
- Я режу этим ножом хлеб, и Женька резал тоже. Видимо порезался! Кстати, покажите акт экспертизы, и не эту филькину грамоту, а официальное заключение. С подписью и печатью!
В оригинале про кровь не было не слова. Взять доктора "на пушку" не удалось. Часами по кругу ему задавались одни и те же вопросы, но безрезультатно.
- Я знаю, кто это сделал, - сказал ему следователь на последнем допросе, - и я его понимаю. У меня самого сын сидит на игле. Вот ваш пропуск. Берегите девочку! Дело так и повисло "глухарем".
Ломка, как показалось Регине, продолжалась целую вечность. Ей было так плохо, что она несколько раз предлагала папе себя, лишь бы он прекратил ее мучения, но папа стерпел и эти выходки. Наконец, боль и мучения остались позади. Для закрепления эффекта папа высек дочку ремнем.
- Это тебе за Женьку, это тебе за наркотики, это за баню, это за прогул института, а это от меня! - приговаривал он, глядя, как дочка кричит и корчится от прикосновений ремня.
Закончив воспитание, Олег Борисович повел ее в ванну, поставил под душ и включил воду.
- Слушай меня внимательно: Женьку твоего действительно я убил. Догадываешься за что? И ни на минуту не жалею об этом. Теперь тебе придется судить своего отца. Состав преступления налицо, баня и твой супруг. Оправдываться не хочу и не буду. Как скажешь, так и будет: захочешь, так у меня давно собраны вещи в тюрьму, скажешь - уйду в гости к Женьке, на этот случай у меня тоже все приготовлено. Если решишь помиловать, то мы должны простить друг другу все обиды и больше никогда не вспомним о том, что между нами было.
Из-за полиэтиленовой занавески раздался плач. Папа стоял и молчал. Через полчаса слезы стихли. Регина выключила воду, и папа подал ей махровый халат.
- Я хочу, хочу, чтобы ты жил! Не бросай меня одну, пожалуйста!
Чувствуя вину, папа, оплатил дочке восстановление девственности в гинекологическом центре.
- Разбитой вазы не склеить, - сказал он, но можно попытаться сделать ее заново.
Не без хлопот Регину удалось восстановить в институте. Пришлось безвылазно сидеть на отработках, платить преподавателям, но на сессию все долги по зачетам Регина умудрилась ликвидировать.
Часть вторая. Регина
Прошел год. Регина постепенно пришла в себя. Женька по ночам снился все реже и реже.
Не смотря на то, что зимняя сессия уже позади, и начались короткие студенческие каникулы, Регина, как обычно, проснулась в полседьмого утра. Она сладко потянулась, вспоминая сон про сказочного богатого принца. Вылезать из-под теплого одеяла не хотелось, пальцы раздвинули мягкую канавку между ног, проникли во влажные глубины, нащупали мягкий бугорок...
Девушка согнула ноги в коленях, раздвинула их пошире. Пальчик стал влажным, а ласкать себя в этой позе гораздо удобнее. Она подтолкнула его вперед, все глубже и глубже, и вдруг яркая вспышка грешного блаженства поднялась из глубины и захватила все ее тело: День начинался хорошо.
Контрастный душ, тренажер, легкий завтрак, несколько минут перед зеркалом. Регина не без удовольствия посмотрела на свое отражение.
"И все-таки я потрясающая!" - подумала она, расчесывая белокурые волосы.
Накинув полушубок, Регина вышла на улицу. Утренний морозец обдал лицо, заставил радостно трепетать тело в предвкушении нового дня. "Пройдусь!" - подумала она.
Мимо проезжали редкие автомобили, прохожих тоже было немного. Неожиданно в десяти метрах от Регины притормозил желтый микроавтобус: из него вылезли трое мужчин и принялись вытаскивать какой-то штатив и аппаратуру. Руководил группой лысый толстяк.
