- Шлеп, шлеп, шлеп, - удары посыпались один за другим, и уже на десятом Ленка не выдержала:
- Ай, не надо, оооуу, пожалуйста, - заорала она.
Но Света и не подумала прекратить. Несмотря на протесты дочери, она выдала ей еще тридцать отличных ударов. Она намеренно наносила настолько сильные удары, на которые только была способна, чтобы дать Лене понять, что в любом возрасте порка может быть очень серьезным наказанием.
- Ой, ай, больно, я больше не буду, мамааааа, - Лена вскрикивала после каждого удара.
Света как раз закончила обрабатывать каждый кусочек ягодиц, и сейчас Ленкина попа была темно-розовой. Она была очень довольна произведенным эффектом. Ольга была права: небольшая щетка оказалась отличным орудием для наказания.
- Ну что, ты по-прежнему считаешь себя слишком взрослой для хорошей порки? - усмехнувшись, спросила Света.
Лена только молчала и напряженно сопела, ощущая жар во всей попе. Ей ужасно хотелось потереть горящие ягодицы, и она больше не сомневалась в эффективности порки в любом возрасте.
- Молчишь? Тогда продолжим!
Светлана била со всей силы, вкладывая в каждый удар душу.
Шлеп! Шлеп! Шлеп! - три удара по левой ягодице.
- Ой, Ай, Ай!
Шлеп! Шлеп! Шлеп! - три по правой. - Ай-и-и-и!
- Шлеп - удар посередине, по двум ягодицам сразу.
- Аааауууууу!!! Этот удар оказался особенно болезненным.
Лена поняла, что она орет, как ненормальная. Выдержать порку молча явно не получилось. Теперь она поставила перед собой новую цель - не заплакать. Она понимала, что это довольно непросто, но ей ужасно не хотелось быть униженной окончательно.
Поэтому она поклялась, что если заплачет, то все расскажет Катьке - своей подруге. Лена всегда дисциплинировала себя таким образом: если ей надо было что-то сделать, она давала себе обещание сделать что-то очень неприятное, если задумка не удастся. До этого редко доходило, но обещания, данные самой себе, она ни разу не нарушала. Сейчас был такой же случай - она и подумать не могла о том, как ей будет стыдно, если кто-то узнает о порке, а тем более - Катька. Но Лена считала, что подобные неприятные клятвы помогают ей мобилизоваться.
Света продолжала методично нашлепывать Ленкины ягодицы.
- Шлеп, шлеп, шлеп - будешь еще курить? Будешь? Шлеп, шлеп! Чтобы больше к сигаретам близко не подходила! Шлеп! Шлеп! Шлеп!
Лена, наверное никогда не испытывала такой дикой боли. Ее попка горела, а новые удары отдавали резкой болью.
- Оааайии, Ыыыыфффф! Не буду, я больше не буду, мама, никогда не буду!
Света продолжала шлепать дочку. Теперь она нашлепывала то место, где ягодицы переходят в ноги.
- Ты у меня теперь сидеть долго не сможешь! Теперь тебе даже в голову не придет закурить:
Ленкина попа приобрела багровый цвет с явно наметившимися синяками. Лена уже не могла контролировать себя: мама порола ее, не переставая, не останавливаясь ни на секунду.
- Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп!
Лена почувствовала, как слезы покатились по щекам, но ничего не могла сделать. Она уже охрипла от крика.
- Хваааатит, Аййииии, О-о-о-оййй, прошу тебя, умоляю, - визжала она сквозь слезы.
- Хватит? Это ты мне будешь указывать? Здесь я говорю, когда хватит. Ну, ты у меня сейчас получишь!
У Светланы открылось второе дыхание, и она принялась наносить особенно болезненные удары по двум ягодицам одновременно. Ленка постоянно сжимала половинки перед каждым ударом, что еще больше увеличивало боль.
- Трах! Трах! Шлеп!
- Неееееееееет, ааааааааууууууууу, яяяяа не укаааазываююююю, боооооольно
Слова Лены становилось все сложнее разобрать сквозь слезы, катившиеся градом по щекам.
- Поплачь, поплачь - это полезно. Я из тебя выбью всю дурь. Ты у меня научишься отвечать за свои поступки.
Светлана наносила удар за ударом, и Лена потеряла всякую надежду, ее крики уже перешли в непрерывный плач.
- Ты у меня запомнишь. Шлеп! На всю жизнь. Шлеп! Это только начало. Шлеп! Теперь ты у меня будешь получать порку за каждую провинность. Шлеп! Шлеп! Это сделает из тебя. Шлеп! Приличную девушку. Шлеп! Совсем от рук отбилась. Трах! Трах! Трах!
- Я будууу хорошей девушкой, ай, ай, обещаааю!!! Не надо! Уйёёё!!! Света, наконец, остановилась и критически осмотрела результаты своей работы: на Ленкиной попе буквально места живого не было, она очень сильно контрастировала с ножками и спинкой, которые были девственно белыми.
- Твое наказание еще не закончено.
У Лены внутри все сжалось - неужели она продолжить ее шлепать. Она рыдала и умоляла Светлану:
- Мамочка, пожалуйста, я больше не выдержу:
- Вставай, - неожиданно сказала Света. - Одень трусы и встань в угол, лицом к стене.
Лена уже и думать не могла о том, чтобы спорить с мамой. Конечно, она понимала, что стоять в углу в ее возрасте безумно стыдно и нелепо, но с другой стороны после порки она уже ничему не удивлялась. Лена стала натягивать трусики, которые болтались где-то в районе щиколоток в течение всей порки. Когда резинка соприкоснулась с напоротой попкой, Лена поморщилась от боли и тихонько вскрикнула. С трудом надев трусы, она дотронулась до ягодиц и принялась их тереть, пытаясь унять боль и жжение.
- Кто тебе разрешил трогать попу? Немедленно убери руки и в угол, да поживее. Лене ничего не оставалось, как подчиниться. Она встала в угол, всхлипывая и мечтая охладить горящие ягодицы.
- Постой и подумай о своем поступке, а я вернусь через полчаса, - сказала Светлана и вышла из спальни.
Лена была ужасно зла на себя. Как она могла расплакаться? Она, взрослая девушка, рыдала, как ребенок на коленях у мамы. Она не могла себя простить за это. Ну, теперь все расскажу Катьке, - сказала она самой себе. - Мне будет стыдно, но я это заслужила. Даже не потому что курила, а потому что не смогла вытерпеть порку. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться в ванной и принять холодный душ. Но в ближайшее время эта мечта была недостижима. Лена кое-как вытерла слезы и стала тереть попку, пытаясь унять жжение, однако каждое прикосновение к ягодицам доставляло такую боль, что вскоре она отказалась от этой идеи. Она просто стояла в углу и думала, что никогда больше не будет курить. Это несчастная сигарета не стоила и сотой доли страданий, через которые ей пришлось пройти. Наконец, когда Лена поняла, что уже не в состоянии стоять, дверь открылась и на пороге появилась Светлана.
- Можешь выйти из угла. Ты хочешь мне что-нибудь сказать?
- Да, я все поняла, я больше никогда не буду курить. Честное слово. Это вредная привычка и я сожалею, что попробовала сигарету.
- Хорошо. Я рада, что ты все поняла. Но если я застану тебя за этим занятием еще раз, надеру задницу так, что сегодняшняя порка покажется легким массажем. Надеюсь, ты усвоила, что отныне этот метод воспитания будет применяться к тебе регулярно. Лена густо покраснела и пробормотала:
- Да, мама! Но я буду вести себя хорошо:
- Сомневаюсь, в последнее время ты настолько распустилась, что я думаю, ты довольно скоро вновь окажешься над моим коленом. Раньше я думала, что порка - это непедагогично, что это может травмировать детскую психику. Но теперь ты уже взрослый человек и я считаю, что порка пойдет тебе только на пользу. Это действительно очень эффективное средство для воспитания испорченных девушек. А теперь я хотела бы напомнить тебе еще об одной провинности. Ты уже и забыла, как нахамила мне сегодня, когда я пыталась объяснить тебе, что курение вредит здоровью.
У Лены и вправду совершенно вылетело из головы, как она сегодня огрызалась, отвечая на мамины вопросы. Она не знала, что делать и понимала, что ей не избежать еще одной порки.
- Мамочка, прости, пожалуйста. Я не хотела тебе грубить, сама не знаю, что на меня нашло:
- Понимаю, но знаешь это уже не в первый раз. Только за последнюю неделю ты позволяла себе разговаривать со мной на повышенных тонах не один раз. Или тебе напомнить?
Лена опустила глаза. Она прекрасно помнила эти отвратительные истерики, которые она закатывала по любому поводу.
- Не надо, я все помню:
- Вот и замечательно. Кстати, ты мне не подскажешь, что бывают с юными леди, которые грубят родителям, - поинтересовалась Светлана.
- Им: они: их наказывают, - прошептала Лена
- Громче, я не слышу!
- Их наказывают.
- Неужели? И как же их наказывают?
- :
- Ты не знаешь, как наказывают непослушных девушек? Что ж, видимо, нам с тобой придется повторить предыдущее наказание - короткая же у тебя память. Светлана потянулась за щеткой, которая все еще лежала на кровати.
- Нет! Нет! Не надо! Я знаю. Их: их: шлепают по голой попе
- Вот это уже лучше. Тебе повезло, что ты так быстро сообразила, а то я и впрямь собиралась повторить твое наказание. А чем их шлепают?
- Щеткой, - быстро ответила Лена. Ей совсем не хотелась повторения наказания, она ужасно испугалась, когда мама потянулась за щеткой, поэтому решила отвечать на вопросы быстро, как бы стыдно ей ни было.
- А вот это уже не совсем правильно. На самом деле, я думаю, что щетка - это лучшее средство для твоего воспитания и сегодня я в этом убедилась. Но я уже наказала тебя щеткой, причем довольно сильно. Поэтому, если и вторую порку ты получишь ей же, твои ощущения будут уже не столь яркими, да и рука у меня устала. Но оставить твое хамство безнаказанным я тоже не могу. Поэтому я решила, что на этот раз ты получишь ремня.
В детстве Свете самой довольно часто доставалось ремнем от папы, так что она по опыту знала, что это такое. Последнюю порку Света получила в шестнадцать лет, когда отец узнал, что его дочь неделю не была в школе, а вместо этого бегала на свидания с молодым человеком. Ей до сих пор было стыдно вспоминать об этом.
Лена испуганно потерла попку.
- Мама, а может не надо, мне и так больно.
- Тебе и должно быть больно, только так ты научишься отвечать за свои действия. По- хорошему ты не понимаешь, в этом я уже убедилась. Теперь сними трусы и майку, чтобы не мешалась.
