Положил ее на матрасы, осторожно как самую драгоценную ношу, склонился над лицом, она зашлась в затяжном поцелуе закатывая глаза. Толчки. Ее тело сотрясалось толчками, скосил немного глаза. Генка. Уже начал. Молодец! Сейчас и я начну. Когда она войдет во вкус и уже остановиться будет невозможно. Вот она, эта минута! Она стонет, протягивает руки к Генкиной голове... Натыкается пальцами на мой торчащий член. Трогает его, ласкает. Я ближе, ближе. Склоняюсь. Она знает чего я хочу. Приоткрывает рот. В ней нет уже прошлого стыда, скованности и комплексов. Теперь эта уже не та девочка. Она сосет, сосет как бывалая потаскуха. Я тащусь от этого, я просто прусь. У меня нет слов, один рык застрял в горле и оскал зубов. Генка тоже рычит. Готов приплыть. Нет! Мы так не договаривались. Держись, братан. Меняемся.
Я толкнул Генку - он понял, стал на колени перед перед лицом Нади. Она вздохнула. О, этот вздох! Что-то среднее, между урчанием изголодавшейся собаки по свежему мясу и кошки в период мартовских ночей. Выгнулась дугой, до напряжения в мышцах, обхватила обеими руками Генкины ляжки, благоговейно прильнула ртом к органу. Чмок! Чпок. . И урчание, гудение, сплошной стон. Трепетно задвигала тазом в ожидании когда войду я. Я вошел. Ёбическая сила! Я не вошел, я провалился в дыру. У нее что там, ведро вместо пизды? Генка не мог так разъебать за пять минут... До нас разъебали... Вряд ли. Просто у девки конституция такая, сложение. У маломерок всегда пиздища - будь здоров. Не нравятся мне бездонные бабы, нужно поискать, что ни будь по претиристей. Я сделал несколько качков в сочащейся соками пустоте, задрал её ноги себе на плечи. Была не была... Вот воткну свой кол ей в жопу она и опомнится. Похуй мороз. Хочу. Я воткнул, протиснулся в узкую липкую от соков щель. Произошло нечто стран!
ное. Она не опомнилась! Она кончила. И так бурно, как я еще не виде в своей жизни.
- Хыыыыы! - выдохнула она изо всех сил и чем-то горячим обкатило мне лобок. Девчонку заколотила дрожь, тело вмиг намокло, покрылось обильной испариной. Она впилась ногтями в Генкины ляжки.
Генка тоже поплыл, не сдержался, выплеснул всё, что у него накопилось с прошлой недели, конвульсивно задергался норовя порвать её, протиснуться весь, с ногами в рот девчонки, вывернуть ее на изнанку. И я... Я тоже. Вот ненавижу кончать так быстро. Я за то, чтобы растянуть удовольствие соития. Что я мог поделать? Меня увлекла, засосала всеобщая буря оргазма... Я чувствовал как пульсирует анус у Нади, как он расширяется толчками принимая меня, как свело судорогой колени девушки зажимая мне шею, как она в истерике бьётся под нами, воя и нелепо двигаясь вдруг потеряв ритм, сорвавшись в пропасть удовольствия. Я тоже сорвался - ударил плотной струёй, в едином порыве. Почти без чувств свалились беспорядочным клубком тел... Шесть ног, шесть рук, три головы... Два хуя и одна пизда...
Долго хрипло дышали пребывая в восторге от только что случившегося. Молчали... Такого никогда со мной не было. Наверное с Генкой тоже. Вот и нашли мы с ним себе идеальное создание, которое способно дать наивысшее удовлетворение. Она, эта девочка, совсем неопытная еще, неискушенная и недавно такая зажатая, с массой комплексов неполноценности, оказалась вдруг яростной любовницей для двоих извращенцев... смогла объединить и подчинить себе...
Надя долго молчала. Пыталась сладить с трепетным дыханием и дрожью во всём теле. Затем сказала растягивая слова:
- Вот спасибо, ребятки! Вы меня так славно отъебли! Я вас, на той дискотеке, три субботу вылавливала...
