Вначале он завел её в общественный мужской туалет, но она почти ничего не увидела кроме звуков сопровождающих выделения.
Как своего младшего брата, он завел её с собой в спортзал, где она наблюдала за тренировкой ребят, а после тренировки повел в душевую. Там ребята полностью снимали форму и шли мыться, а затем выходили вытирались и одевались. Здесь у неё была прекрасная возможность рассмотреть все части их тел. Через некоторое время, она уже не смущаясь балдела от этого зрелища. Ребята были почти одного с ними возраста и даже не у всех лобки были покрыты растительностью. Виктор тоже крутился возле неё совсем голый, чего дома почти никогда не делал. Когда уже почти все оделись и ушли, только брат одевался очень медленно, в раздевалку зашел обвернутый полотенцем их тренер и сняв полотенце похвалил Витю и спросил не хочет ли и его брат заняться спортом. При этом, как она рассказывала, его хозяйство было на уровне лица сидевшей на лавке девчёнки. Когда ун ушел в душевую, они тихо смылись. После этого, он уговорил Ольгу показать ей свою писю, И когда никого не было, они полностью разделись и узучили свои письки. Но ему этого было мало, и они стали думать, как устроить ему смотрины в женской радевалке.
От этих рассказов мне было приятно и захотелось тоже подсматривать, о чем я и сказала Ольге и она пообещала всё устроить. На следующий вечер я пришла в спортивке и мы пошли во дворец спорта. Со стороны душевой стояли строительные леса и мы забрались на них. Было уже темно и в это время закончилась тренеровка старшей группы. Стекла раздевалки были закрашены не до самого верха, и став на носочки мы могли видеть раздевающихся и одевающихся молодых парней. Сами члены сверху рассмотреть было трудно и стоять было неудобно, но было очень интересно и мы терпели Виктору было не интересно, и пытаясь придержать меня сзади он гладил мою попку и промежность. Удивительно, но я терпела. Вскоре все разошлись. Виктор предложил пойти к ним, но мне стыдно было смотреть ему в глаза и уже пора было домой. Мы договорились встретиться завтра.
Я долго не спала, думала что теперь и мне нужно расплачиваться с Виктором и как выйти из создавшегося положения.
Я предложила Ольге сводить его в гарнизонную баньку, где мы мылись по субботам с мамой, а в рабочие дни женщины работающие по найму. Дома у Ольги я отдала Вите свою юбку, футболку и трусики а сама одела его спортивный костюм на голое тело, а на голову он одел распространенную в то время тениску. Банька находилась в общежитии и комендантша зная меня пропустила нас.
Когда мы вошли в раздевалку, в душевой уже кто-то мылся. Заглянув в моечное я увидела двух женщин стоящих под душем.
Кранов было много, а перегородок между ними не было и женщин было отлично видно. Виктор тоже смотрел на них, пока они не оборачивались лицом в нашу сторону. Затем в радевалку зашли ещё две женщины в форме и стали раздеваться. Нам с Ольгой тоже пришлось раздеться, а когда девушки пошли мыться Витька еще раз заглянул в душевую и сбежал. Мы также оделись и вышли. Когда дома Ольга спросила его, почему он ушел, ведь можно было в трусиках зайти в моечное и больше рассмотреть женщин, то в ответ он просто снял с себя мои трусики. Его стручек торчал подрагивая от напряжения. Ольга присела и начала подрачивать, а парень не отрываясь смотрел на меня. Взяв мою руку он положил её на свой орган, и я не испугалась и не отдернула. Ольга, оставив меня наедине с его перчиком, радела меня и разделась сама, и мы легли на кровать. Впервые мы поцеловались, а мальчишецкая рука коснулась моего тела. Пока мы обнимались, Ольга принесла немного вина и мы выпили, а потом немного захмелев уже не стесняясь, рассматривали свои тайные места. Не знаю чем бы это кончилось, но опять пришла их мать. Недели две, я боялась встречаться с ними. Потом я уехала в лагерь, а с нового учебного года отца перевели на новое место службы и мы расстались. Почти год мы переписывались и Ольга писала, что её изнасиловал материн ухажер, а Витька ранил его ножом и его отправили в колонию.
Мать однажды прочла её письмо и запретила мне писать, сказав, что она на меня плохо влияет. На этой почве мы с ней поругались, и я сказала, про то, что знаю чем они занимаются по ночам. Мы долго не разговаривали, но вскоре у меня начались месячные и мать очень тонко и тактично объяснила мне все плюсы и минусы новой ступени в моей жизни, после чего мы подружились и однажды я призналась ей в том, что я видела из под дивана. К моему удивлению, она не смутилась и не выругала меня, а очень спокойно и тихо произнесла, что она желает и мне испытать в жизни такие моменты, когда кроме любимого тела, не имеет значения мужчина это или женщина, или каким видом секса вы занимаетесь, для вас в это время никого в мире не должно существовать. Это пожелание я помню и сейчас, и оно помогает мне оправдать свой поступок в поезде.
Вспомнив это, я поняла что в его возрасте я была не лучше, и эти воспоминания опять принесли мне некоторое успокоение. Сладко потянувшись и сняв ночнушку, я одела трусики и лифчик и вышла во двор. Возле туалета на корточках сидела совершенно голая Вера и из бутылки подмывалась.
- Пока они спят можно дать телу свободу- сказала она протягивая мне бутылку.
Сняв трусики я сходила в туалет и тоже сполоснув промежность пошла досыпать.
Многие говорили мне, что я очень похожа на артистку Ларису Удовиченко, и это я считаю комплиментом в мой адрес, потому, что и мне она очень нравится. Я люблю носить узенькие плавки, подчеркивающие мою оттопыренную попку, хотя и за другие части тела мне не приходится краснеть. Третий размер лифчика придает отличный вид моему бюсту, а подпрыгивания их при быстрой ходьбе не позволяет мне забывать о них, и естественно у такой женщины просто обязаны быть и соответствующие ножки. О том, что находится между этими очаровательными ножками немножко позже, хотя скрыть это трудно, потому что если я без трусов нагибаюсь или становлюсь рачком, то кроме моей попки на свет обязательно показываются упругие губки моей киски. Единственное от чего я немного комплексовала, так это темные волосы на задней части бедра и промежности. Но некоторым мужчинам это очень нравилось или они не придавали этому особого значения.
