Жестом она показала, что пора прекратить. Мы незаметно отдалились друг от друга и продолжили заниматься своими делами, словно ничего и не было. Через несколько минут ко мне вернулась мама и принялась мыть меня. Увидев мой стоячок, она внимательно посмотрела мне в глаза.
- Что это с тобой? - спросила она.
- Ничего, - пробубнил я.
- Садись, чудо моё, голову помою, - уже добрым тоном сказала мама.
Я сел на скамейку, и мама принялась за мою голову. Пока она мыла, её писька все время находилась перед моими глазами, и я рассматривал её. Она была сильно волосатой, и увидеть что-то кроме волос, было невозможно. Тем не менее, мне было очень приятно видеть такую красоту, ощущать мимолётные прикосновения её волосиков.
Водопровод починили, и в баню мы больше не ходили. Но у нас с мамой появилась другая традиция. Частенько она приглашала меня потереть ей спинку. Это случалось когда мы оставались дома вдвоём. Мама сидела в теплой водичке, а я мыльной мочалкой нежно тёр её спинку, чем доставлял ей удовольствие. Сквозь воду мне было видно, как колышутся тёмные волосики внизу маминого живота. Со временем я привык к этому, такие процедуры стали обыденностью. Я уже не возбуждался вида обнаженного тела моей мамы.
В тринадцать лет со мной стали происходить возрастные метаморфозы, наступило половое созревание. Я уже другими глазами смотрел на тело мамы. Когда я находился с ней в ванной, я старался разглядеть, что скрывают её лобковые волосы. Естественно, я знал, как выглядит детородный орган, но мне было любопытно рассмотреть именно мамину письку. Я снова стал подглядывать за ней, ведь спросить напрямую стеснялся. Но удача мне не улыбалась, я видел то, что и раньше, не более того.
Но получилось все иначе. Иногда к нам приходила соседка, тётя Ира. Она была подругой мамы. В отсутствие отца, они частенько перемывали косточки под рюмочку наливки на нашей кухне или у тёти Иры. Ещё они шили себе наряды, и когда поглощённые многочисленными примерками женщины мелькали в полуобнаженном виде, я во все глаза рассматривал их. Тётя Ира тоже была довольно симпатичной. Высокая зеленоглазая блондинка, крупная грудь, округлая попка. Она жила одна, детей у неё не было. Но тётя Ира лет на семь была младше мамы. Позже она вышла замуж и сразу родила двойню. Но это случилось потом.
Однажды тётя Ира позвонила в нашу дверь. Я был дома один, отец на вахте, а мама на работе.
- Помоги мне немного, - затараторила она, - соседи сверху залили меня, надо срочно справиться с последствиями.
- Хорошо, - ответил я, на ходу надевая тапки.
В однушке тёти Иры повсюду были видны следы потопа. Обои в углах уже стали отваливаться, с люстры капала вода, в ванной по стоякам текли ручейки.
- Воду уже перекрыли, но вода, видимо, ещё не вся стекла, - сказала соседка, - нужно снять люстру и влить из неё воду.
Мы притащили стремянку и я полез снимать люстру. В её плафонах было полно воды. В нашем доме потолки были высокие, около трёх с половиной метров. Я вскарабкался наверх, а тётя Ира страховала стремянку.
- Думаю, что лучше не снимать её полностью, а просто слить воду из всех плафонов, - сообщил я, осмотрев люстру, - вода уже не течет, поэтому так будет достаточно.
- Хорошо, давай попробуем, - отозвалась тётя Ира.
Я слил воду и насухо все вытер.
- Свет нельзя включать, надо, чтобы проводка просохла, - сказал я, - а то может замкнуть, тогда придётся долбить потолок, чтобы поменять проводку.
- Ты в этом разбираешься? - удивилась она.
- Да, тут ничего сложного нет, - ответил я, - мне иногда приходится такое по дому делать, отец то не всегда на месте.
- Надо ещё шторы снять, - сообщила соседка.
Я передвинул стремянку, и уже хотел карабкаться, но тётя Ира меня остановила.
- Не надо, я сама, - сказала она, - ты не сможешь с крючками разобраться, они там польские, с защелкой.
Тётя Ира полезла вверх, а я остался на страховке. Карнизы установлены значительно ниже люстры, поэтому она довольно устойчиво стояла на ступеньках стремянки, я лишь придерживал её от раскачивания.
Вдруг я заметил, что мне хорошо видны трусики соседки. Это было обычное белое бельё, которое мне уже доводилось видеть на неё во время примерок. Но сейчас было как-то иначе. Сама мысль, что я украдкой заглядываю под подол халата тёти Иры, почему-то сильно возбудила меня. Она по-прежнему что-то беззаботно щебетала, не замечая моего интереса. В это время я внимательно рассматривал аппетитную попку и широкий лобок, прикрытые тоненькой тканью. Вблизи было видно, что некоторые волосики торчат из-под краёв трусиков, а обтягивающие трусики отчетливо выделяли контуры пухленькой писечки. Мой писюн был напряжен.
Я настолько увлёкся, что не заметил как тётя Ира обращается ко мне.
- Возьми штору, - подала мне первую часть она, - положи её на стол.
Я выполнил это. Мне было совершенно очевидно, что она заметила, как я пялюсь ей под подол, но никак на это не отреагировала. Она продолжила снимать вторую штору, нисколько не препятствуя моему любопытству. Я также убрал вторую штору на стол, и подал руку тёте Ире, чтобы помочь спуститься. Она спускалась лицом ко мне, а я все ещё поглядывал на её трусики. На средине пути она остановилась, так, что её трусики оказались на уровне моих глаз.
- Ну что ты всё смотришь туда? - улыбаясь спросила соседка.
Я промолчал, потупив взгляд.
- Да я не ругаюсь на тебя, просто хочу узнать чего такого ты там интересного увидел, - сказал она.
- Я нечаянно посмотрел вам под халат, - ответил я, - но вы же в трусах и я ничего не увидел.
Тётя Ира рассмеялась и кокетливо покачала подолом, слегка его приподняв.
- Озорник ты малолетний, - прищурившись, сказала она, - мамке все расскажу.
Мой стоячий писюн уже изрядно болел от длительного напряжения.
- Не надо, я больше не буду, - попросил я.
- Ладно, я пошутила. Иди уже домой, а то мама скоро вернется.
Вечер прошел как обычно. Перед сном мама принимала ванну и пригласила меня потереть спинку. Я с усердием выполнил свою задачу, не отрывая взора от её письки. Я всё ещё надеялся что-нибудь разглядеть сквозь гущу волос. События сегодняшнего дня врезались в моё сознание, и один взгляд на письку мамы вызывал сильнейшую эрекцию. Мама не оставила это без внимания.
- Что с тобой? - спросила она.
- Да ничего, - пытался отшутиться я.
- Ты же меня миллион раз видел, почему сейчас так реагируешь?
- Мам, не знаю, почему так.
Она ничего не ответила. Я вышел из ванной и сел смотреть телек. Мы продолжили заниматься своими делами. Мама не приняла близко к сердцу мой стояк. Когда я лег спать, сильная боль пронзила мои яйца. Такого раньше никогда не было. Мне было настолько больно, что я тихо постанывал. Мама все же услышала меня и вошла ко мне.
- Ты плачешь? - взволнованно спросила она, - в чем дело?
- Мам, по-моему, я заболел, - ответил я.
- Что случилось, где болит? - перепугалась она.
- Болит внизу, где яйца, - признался я, - очень больно.
- Дай посмотрю.
Я снял трусы и предстал перед мамой. Она аккуратно прощупала мою мошонку.
- Вот оно что, - сделала она заключение, - яички болят от перенапряжения. Это ты на меня сегодня насмотрелся?
Я не стал посвящать маму во все события сегодняшнего дня.
- Наверное, да, - ответил я, - ты очень красивая.
- Спасибо сынок.
- А это лечится?
- Да, это пустяк. Скажи, а ты сам уже трогал свой писюн, чтобы было приятно?
- Это как? - удивился я.
- Давай я тебе покажу, но только один раз. Потом сам будешь справляться с такими вопросами.
Она взяла мой писюн в руку и немного его помяла, открыла головку.
- Все у тебя хорошо, давай сходим в ванную.
Мы переместились в ванную. Мама поставила меня лицом к ванне, а сама встала за моей спиной. Она снова взяла моего малыша в руку и стала легонько его дрочить. Я тогда ощутил невероятные ощущения, было божественно приятно. Через несколько секунд мой дружок стал извергать сгустки бело-желтой липкой жидкости.
- Это твоя сперма, - сказала мама, - когда её становится много, яички начинают болеть. Просто ты становишься мужчиной. А вид голого тела женщины стимулирует возбуждение. Поэтому нужна такая разрядка пока ты маленький. Когда вырастешь, этот вопрос будешь решать по-другому. Я тебе потом расскажу.
Так я познакомился с мастурбацией, которой занимался потом с завидной регулярностью. Конечно, много чего еще было в моём детстве, однако это, наверное, самые яркие его события.
С мамой у нас сохранились прекрасные отношения, к соседке я еще несколько раз наведывался.
В 24 года я женился. Сразу завели детей. Сейчас я с ностальгией вспоминаю свои интимные моменты детства. Не могу сказать, что созерцание женских прелестей как-то плохо отразилось на моей психике. Наверное, наоборот. Женщин я любил всю жизнь и продолжаю любить, я не утратил способности восхищаться красотой женского тела.
Отца уже нет на этом свете. Маму вижу редко, но иногда помогаю помыть ей спинку.
