Я выключилась на какое-то время, минут на 10, как мне показалось.
На самом деле прошло 2 часа. Глаза мне развязали. Без черной ленты круглая холодная железка оказалась обыкновенной стальной трубой. Третья комнатка была самой маленькой. Пол застелен шкурами хищников. Стены обиты кожей. Я продолжала висеть на металлической конструкции из труб, веревок и деревяшек. Не понятно, для чего она нужна. Руки страшно затекли, я их почти не чувствовала. Мучительно хотелось пить и есть. Мочевой пузырь распирало и тянуло опорожнить.
Мысли о притоне, рабстве, продаже на органы долбили череп, голова разболелась, накатила безумная усталость. Еще часа через два пришли Евгений и Петр Александрович. Полюбовались картинкой, поглумились и отвязали. Мастер принес кофе с корицей, ведущий погладил по голове, сунул в онемевшие пальцы карточку с цифрой 9. Интимно склонился к моему уху и спросил: "Еще?" Я думала, он про кофе, и сказала: "Ага. И пару сосисок". Протянула пустую чашку, улыбнувшись своей наглости.
Но вдруг что-то пошло не так. Выражение лица у обоих приобрело оттенок восхищения. Мой ответ их порадовал больше, чем должен был в моем понимании. Я сидела на полу совершенно расслабленная с еще теплой пустой чашкой. Евгений подошел ко мне очень близко, почти коснувшись членом моего носа, и хрипло приказал: "Давай". Мысли с трудом собирались в кучку, начало доходить, что сейчас будет. Я прикоснулась губами к его мягкому члену. Он вцепился нагло мне в волосы и начал двигать, как ему нравится. "Маришка, сегодня мы вывернем твое подсознание наизнанку. Твои желания у тебя просто на лбу напечатаны. Ты классическая рабыня." Слова были сказаны Евгением совершенно безадресно, потому что я ничего уже не соображала. В тот момент только вкус отвердевающего в ротике члена и трепет влажной дырочки между ног управляли моим существом. Чашка выпала из рук и мягко стукнулась о шелковистые шкуры.
Директор поднял меня огромными руками, рывком разжал мне ноги и придвинул своего вставшего дыбом гиганта прямо к моим мокрым раскрытым губкам. Мастер держал меня за спину и плечи. Я висела всем телом на их руках животом вниз. Красный блестящий набалдашник терся о клитор, наращивая твердость намерений. Трудно было представить, как эта садистская машина влезет в мою узкую щелочку. Соки предвкушения текли по внутренней части бедер и капали на шкуру леопарда. Сексуальная энергия достигла пика, еще немного и шкура тоже начала бы меня лапать.
Директорский член протискивался в меня. Если бы запихивали теннисный мяч, было бы наверняка легче. По ощущениям, он был нереально огромный. Мастер откровенно трахал мой рот, забыв вообще о том, что это за отверстие и где оно находится. Прикрыв серые глаза и закинув выразительно голову назад, он погружался в наслаждение и приближался к кульминации. Директор ухитрился пропихнуть в меня треть своей скользкой дубины, я кричала от боли и бешеного оргазма.
Евгений финишировал с диким ревом и отпустил мою голову на волю, как голубя в небо, забрызгав мне все волосы. Директор вцепился в мои бедра мертвой хваткой и отчаянно продвигал дальше свою гордость. Поза тачки со стороны выглядела как прекрасная иллюстрация к камасутре. Вдруг Петр Александрович нервно выдернул агрегат наружу. Посадил меня на четвереньки. Я поняла, что единственный шанс выжить сегодня, это заставить адскую дубину выпустить все соки мне в рот.
Глубокой ночью Евгений отвез меня домой на стареньком форде. Благодарности моей не было границ в пределах разумного. Я сказала "Спасибо". Разговаривать с ним не хотелось да и не было сил. Он всю дорогу ласково мурлыкал, говорил, что я умница. Судя по всему, я теперь вполне размороженный кролик, готовый к тепловой обработке.
Ноги в новых замшевых туфельках уныло шлепали по лужам к родному подъезду, осенний дождь гладил меня струйками по слипшимся волосам. Сверлила сердце шальная мыслишка, что это "Новое поколение" - банальное разводилово на секс. Снимают все на камеру, потом продают. А что, вполне прибыльное дело.
Я села на лавочку возле подъезда, подставила лицо потокам небесным и дала клятву больше ни за что и никогда! Никаких собраний!
Через три дня я снова позвонила в обычную стальную дверь: "Диль-бом". Гипноз? Внушение? Не знаю.
