- Вчера утром, Господин… в рот и в попу, если Вас это интересует… - испуганно прошептала она, прикрыв глаза.
- Кто? Муж? – спросил я почему-то злясь и ещё сильнее сжав её волосы в кулаке.
- Нет, Господин, ему, ой! Простите, ей запрещено ко мне прикасаться. Меня наказали охранники за то, что я случайно разбила чашку, Господин – пролепетала она.
Второй рукой я стал трогать её щёлку, она была горячей и очень влажной. В районе клитора и на одной половой губе был пирсинг.
- Повелитель дарит нам по колечку если ему понравится секс, но только девочкам, мальчиков он награждает иначе – предугадав мой вопрос поделилась Щёлка.
- Как же? – полюбопытствовал я.
- Разрешает кого-нибудь тоже трахнуть – ответила она.
Я уже не мог больше сдерживаться и надавив ей на темя, я опустил её на колени, она не дожидаясь приказа сосать стала целовать и облизывать мой член, а потом нежно посасывать, иногда поднимая на меня глаза, будто оценивая, насколько мне это нравится. Заглотив мой член на полную длину она стала совершать глотательные движения и я чуть не кончил, но вовремя отстранил ей сладкий ротик.
Подняв глаза на дверь, я заметил, что за ней кто-то стоит, подглядывая за нами, но увидев, что я это заметил, наблюдатель сразу же скрылся, я пытался по шагам определить, мужчина это или женщина, больше похоже на женские шаги, по крайней мере это точно не Пётр, его походку я уже жопой чую… А кроме него мне тут некого бояться. Быстро подойдя к двери, я захлопнул её, а потом сразу же вернулся к Щёлке.
Повалив её на кровать, я раздвинул членом ей половые губы и вторгся внутрь, она тяжело задышала, запрокинув голову и прикрыв глаза, ей руки нежно ласкали мою спину и плечи, чёрт побери, кажется я влюбляюсь…
- Пожалуйста… не кончайте в меня… Господин… нам строго-настрого… запрещают… беременеть… - простонала сквозь страстные вздохи она.
Испугавшись, я поспешил вынуть из неё член и приказал стать раком. Резко выдернув анальную пробку, от чего она вскрикнула, я приставил к не успевшему сомкнуться сфинктеру свой член и одним движением зашёл на всю длину.
Ааааааооооох, - протяжно простонала она, сперва подавшись вперёд то ли от неожиданности, то ли от резкой боли, но потом вернув свои чресла в прежнее положение, стала плавно вращать бёдрами и кокетливо оглянулась на меня, одарив меня игривой, но слегка натянутой улыбкой. Я разразился бурным семяизвержением прямо в её прямую кишку. Навалившись на неё, я распластал её тело по кровати, укрыв своим как одеялом, полежав так с полминуты, сполз на бок и обнял её хрупкое тельце прижав к себе. Мой член всё ещё оставался в её заднем проходе, хотя и начал опадать. Я поцеловал её в шею, прошептав на ухо: «Какая же ты классная…»
Я не заметил, как заснул, а когда проснулся, то уже лежал один, перед уходом Щёлка заботливо укрыла меня одеялом.
9.Разоблачение
Следующие дни-недели пролетели незаметно в пучине страсти. Пётр первую неделю трахал меня каждый день, иногда даже по нескольку раз. Я подстроился, всегда заранее освобождая свой кишечник с помощью очистительных клизм. Потом визиты Петра стали реже – через день, а через месяц – примерно пару раз, а то и раз в неделю.
За это время я перетрахал всех горничных девочек и добрую половину мальчиков (так я называл мужей горничных, хотя, пожалуй, все они были старше меня), иногда заставлял мужей смотреть, как трахаю их жён, а после секса слизывать с них мою сперму. Для них это было привычным делом и сложно было чем то удивить. Мне нравились горничные с большими сиськами, я бесконечно мог мять их, восторгаясь объёмом. Притом, чем больше мне нравилась горничная, тем сильнее я издевался над её мужем.
Больше всего мне нравилось издеваться над мальчиками, сжимая в ладони их яички, это кружило голову пьянящим ощущением власти, вседозволенности и безнаказанности. Особым шиком было довести мальчика до слёз издевательствами и истязанием тестикул. Часто я нарочно искал повод наказать мальчика и подобравшись сзади неожиданно схватить за мошонку или резко ударить по ней кулаком или ногой. Мальчики боялись меня и старались подсылать ко мне своих жён, но, когда я приказывал девочке прислать мне своего мужа, никто не смел ослушаться.
Несмотря на то, что от секса с горничными я получал больше как физического, так и морального удовольствия, мне также нравилось, когда меня трахал Пётр, это вызывало совсем другие эмоции, противоположные и на контрасте я безумно кайфовал. Кроме того, постепенно угасающий ко мне интерес Повелителя, как его тут все называли пугал тем, что это могло плохо сказаться на моём положении. Не дай бог он окончательно охладеет ко мне и вышвырнет на улицу, такого допустить я никак не мог.
Поэтому каждый секс с ним я старался максимально разнообразить, что бы ему не наскучило трахать меня, благо горничные постоянно подкидывали мне новые идею, уловки и трюки, которые я беззастенчиво копировал в постели с Петром. Наверное, поэтому он не запрещал мне трахать горничных, хотя наверняка знал об этом.
Однажды вечером он позвал меня в свою спальню, где неторопливо раздел меня, шепча разные пошлости на ухо. Я изображал смущение, прекрасно зная, как это его заводит. Потом мы переместились на кровать и после нежного минета я оседлал его, насадившись попой на его стоявший колом член. Сперва медленно, потом понемногу ускоряясь я прыгал на члене, как вдруг дверь в спальню распахнулась и внутрь ворвалась мама.
- Ах ты шалава! – накинулась мама на меня и вцепившись в волосы стала стаскивать меня с Петра, осыпая самыми грязными оскорблениями и нанося удары свободной рукой прямо по лицу, сперва ладонью, а потом и сжав её в кулак. После нескольких секунд замешательства Пётр вскочил на ноги и с криком: «Ты что, охуела?!» сильным ударом сбил её с ног, а потом несколько раз пнул уже лежащую на полу маму ногой – по животу, по лицу и по рукам, которыми она пыталась прикрываться.
Я не знал, что предпринять, настолько быстро всё произошло. Мать лежала на полу, рыдая, закрыв руками лицо, из халата вывалились и нелепо валялись на полу крупные отвисшие груди, которые стали ещё больше, так как за последний месяц она изрядно поправилась. Пётр обернулся на меня, и я испугался, что тоже сейчас попаду под горячую руку, его лицо было разъярённым, а член опал. Я упал на колени и стал молить милосердия.
Но он меня успокоил, помог подняться и внимательно осмотрев лицо, поправил волосы, спросил, как я себя чувствую. В это время уже пришли охранники и бесцеремонно выволокли маму за дверь. Увидев их, она испугалась, так как представляла, какого рода наказание её ждёт. Но все её мольбы о пощаде и извинения Пётр пропустил мимо ушей. Он уже гладил мои гениталии и вскоре после её ухода страстно оттрахал меня в попу, и я заснул в его объятиях с его членом в своём заднем проходе.
