Бабка умело подняла мне член, и он стал как камень. До того меня завёл тот факт, что она мнёт мне член при сидящем напротив муже. А тому по факту было уже всё равно. Дед Иван закосел на свежие дрожжи от двух стопок ядреной самогонки жены и, сидя за столом, пуская слюни, стал рассказывать сидящему рядом с ним Толяну о том, какие крупные сомы водятся в реке вблизи деревни Остров.
- На удочку и на верши их не поймать, даже в сеть не идут. А вот на живца, мелкую плотву или голавлика запросто можно поймать. Сомяру в человеческий рост. У меня с десяток жерлиц на чердаке лежат. Остались с тех пор, когда я молодой был и рыбалкой увлекался. -- сказал моему отцу дед Иван, сидя с ним на диване, куря сигареты, догоняясь после выпивки и сытного обеда.
- Жерлицы остались, а сеть пропил, алкаш. На твои жерлицы то ли попадётся, то ли нет? А в сеть сто процентов рыба зайдёт! -- гневно сказала мужу пропойце Матвеевна, наконец, снимая ладонь с моей ширинки.
Толстыми пальцами бабка надрочила мой конец. И я был близок к тому, чтобы спустить в трусы прямо за столом.
- Там рыбы и без всяких сетей в верши и на удочки попадётся полно. А если до кучи ещё и десять жерлиц на сома поставим на ночь, то утром улов будет однозначно большим. Да и к сетям лодка нужна, а её у нас нет. -- сказал я своей пожилой возлюбленной, ложа руку под столом ей на ляжку.
А ляжки у Матвеевны были гладкие, широкие и нежные.
- Будет у вас лодка, сынок. Сети. Всё будет. Но только при условии, что вы будете отдавать всю рыбу мне, а не моей племяннице. У меня есть знакомые в Пскове, одна из них торгует на рынке. Так что ваша рыба прямиком в Псков пойдёт. Мы и без Гали денег заработаем. -- неожиданно поставила условие Матвеевна, снимая мою ладонь со своей ляжки.
Пожилая женщина внимательно смотрела на меня и на Толяна, а её лицо из доброго вдруг стало строгим. Очевидно, бабка была не так проста, как кажется, и Матвеевна, вдобавок ко всему, обладала железной хваткой деловой женщины.
- Да это вообще не обсуждается, Татьяна Матвеевна. Мы с сыном рады будем на вас работать, чем на вашу племянницу хитрожопую. Только наши паспорта у неё заберите. -- ответил за меня Толян, преданно смотря в глаза хозяйке дома.
Отец быстро сориентировался, что нам с ним лучше иметь дело с пожилой Матвеевной, чем с её молодой племянницей. У бабы Тани в случае чего можно будет зиму перекантоваться, раз её муж не против, чтобы мы её ебли.
Ведь неизвестно, что нас ждёт в деревне? Может, призраки выживут меня и отца оттуда И куда мы тогда пойдём? А Матвеевна нас примет к себе с распростертыми объятиями. Лишь бы мы доставляли ей удовольствие в постели. Но с этим проблем не должно возникнуть. У меня член сейчас ломило до боли, и я ждал, не дождался, когда мы останемся с сексуальной бабкой одни.
- Ваши документы - это мои проблемы. Я сказала, что заберу их у неё? Значит, заберу. А сейчас давайте докуривайте и пойдём в дорогу собираться. Нужно с собой продуктов взять. У вас, как я поняла, кроме рыбы нет ничего. Лицо у пожилой женщины опять стало добрым и ласковым, а её рука под столом легла на мою ладонь, и бабка сама положила её к себе на ляжку.
Нет, эта Матвеевна не простая бабёнка. умеет и мягко стелить, и жестко ставить на место: Подумал я, с наслаждением поглаживая ляжку у бабки под столом.
- Полезем с тобой на чердак, сынок. Жерлицы этого алкаша поищем и ружье с патронами возьмём. Я его в последний раз лет десять назад в руках держала и не знаю, в каком оно состоянии сейчас. -- сказала мне Матвеевна после того, как мы с ней встали изо стола, и я помог ей отнести посуду на кухню.
Толян с мужем бабы Тани сидели на диване, смолили сигареты и хвастались, кто из них поймал больше рыбы, когда они были молодые.
А я, глядя на закосевшего отца, подумал, что если по приезду в деревню он ещё выпьет самогонки Матвеевны, которая легко пилась, но быстро валила с ног, то он мне не помощник в деле ублажения сексуальной бабки. Но я особо не расстраивался по этому поводу. Сил у меня было столько, что, пожалуй, хватило бы на двух таких бабок, как Матвеевна.
Едва зайдя на кухню и оставшись с ней один на один, полез к женщине под юбку.
- Ой, ну не надо тут, сынок. Я же тебе говорила, что не люблю второпях. Приедем в деревню, и я твоя буду. -- Матвеевна решительно оттолкнула меня от себя и одернула юбку.
Да и толкнула вроде несильно, но я чуть к стене не отлетел. Что, что, а сила у бабы Тани была.
- Не обижайся на меня, сыночек. Я сама сильно хочу с тобой. Но потерпи немного. Я ведь никогда ещё с молодыми парнями не спала в постели. Да и ты, наверное, тоже не был с такими женщинами, как я? Так давай не будем это делать впопыхах. Намного приятнее будет, когда мы разденемся и ляжем с тобой в кровать. Ты меня поласкаешь, а я тебя. А потом займёмся с тобой любовью. -- баба Таня обняла меня нежно в губы и повела за руку на улицу.
Там с торца дома была прислонена длинная деревянная лестница, над которой находилась дверца, ведущая на чердак.
- Я десять лет назад свободно туда лазила. А сейчас раздобрела и боюсь, что лестница меня не выдержит. Так что давай ты, сынок, лезь туда. Там в углу под тряпками стоит сундук. Замок на нём просто так одет, без ключа. В сундуке лежит ружье и патроны. И жерлицы моего алкаша должны где-то там в мешке лежать. -- баба Таня подтолкнула меня к лестнице, и я полез наверх со стоящим колом членом.
Я был в предвкушении секса с ядреной бабкой, у которой тело как у молодой и она, судя по всему, огонь в постели. А ещё меня жутко заводило таинство предстоящего порева с Матвеевной, которая была по возрасту старше моей матери, и мне было интересно увидеть её пизду. И вообще, я понятия не имел, как в неё совать член?
- В углу, сынок. Под тряпками, в сундуке! -- кричала мне снизу Матвеевна, когда я уже поднялся по лестнице, открыл дверцу и очутился на чердаке.
Внутри было полутемно и пахло застарелыми вещами и кожей. Этот запах исходил от старых хомутов и прочей лошадиной упряжи, сваленной на чердак за ненадобностью.
Вверху, над самой крышей, было вставлено небольшое оконце, и солнечный свет, проходя через него, освещал часть чердачного помещения.
Мешок с жерлицами я нашел быстро. Он висел на балке прямо перед входом на чердак. А вот с сундуком пришлось повозиться. Он был завален грудой различного тряпья, а также старых матрасов, и у меня ушло несколько минут, чтобы их откинуть.
Как и говорила баба Таня, замок на сундуке был для вида. Он висел просто так, без ключа. И когда я его снял и поднял крышку сундука, то увидел длинную мешковину, в которую было завернута ружье. Но каково было мое удивление, когда я интереса ради развернул мешковину, и моему взгляду предстала не охотничье ружье, а настоящая боевая винтовка, " трехлинейка".
Винтовка." Мосина" была в идеальном состоянии, не смотря на возраст, ведь выпускали подобное оружие ещё при царе Николае. Под винтовкой я обнаружил патроны к ней и обоймы. Они лежали россыпью, а некоторые снаряжены в обоймы металлические планки по пять патронов в каждой.
Заворачивать обратно винтовку в мешковину я не стал. В таком случае мне было бы неудобно спускаться по лестнице вниз. " Трёхлинейка " была с широким и удобным ремнём, и я за этот ремень одел винтовку к себе на спину. Она очень удобно легла у меня на спине, словно литая.
И ещё, что меня удивило в старинном оружии, так это его компактный размер. В фильмах про революцию и гражданскую войну я видел, что винтовки у солдат были большие, едва ли не с их рост. А эта " Мосинка" была вполовину меньше, но не обрезана, а изготовлена в таком виде на заводе. Следов укорачивания ствола под обрез у неё не было.
- Набери немного патронов в карманы, сынок, и обойму одну возьми! -- крикнула мне с земли Матвеевна, когда я ей сказал, что нашел её " ружье".
И я набрал в карманы с пару десятков жёлтых латунных цилиндров с острыми свинцовыми пулями на концах. Правда, мне пришлось для этого расстаться с маминой прокладкой, которая лежала у меня в правом кармане. Но она уже больше была не нужна. Сегодня я не буду дрочить, а лягу в постель с женщиной. Она опытная и научит меня всему. Да и дрочить мне больше не придётся. Онанизм - это занятие сопливых юнцов, а я вскоре стану мужчиной.
- Лови жерлицы! Тётя Таня! -- крикнул я бабке, кидая сверху мешок с рыбацкими принадлежностями.
Жерлицы представляли собой катушки с толстой леской и крючки с грузилами. И их можно было смело кидать с высоты. Они не повредятся.
- Разве это ружье, тётя Таня? Это же самая настоящая винтовка. Но я не пойму, почему она меньше, чем обычная. -- спросил я у Матвеевны, когда спустился вниз.
- Потому-что у тебя в руках не обычная винтовка Мосина, а кавалерийский карабин. Мой прадед служил в кавалерии в Первую мировую войну у самого Брусилова. А с фронта вернулся в революцию со своей любимой винтовкой в руках. Тогда многие солдаты с войны оружие привозили. Так и остался карабин у нас в семье. -- ответила мне баба Таня, ловко набивая обойму патронами.
А набив её, не менее ловко вставила в карабин, надавив на обойму большим пальцем. С накрашенным красным лаком ногтём.
- Приедем в деревню, я тебе разрешу на досуге из него пострелять. Но только после того, как мы с тобой поближе узнаем друг друга. Ты согласен, сыночек? -- Матвеевна прислонила винтовку к стенке сарая, возле которого мы с ней стояли, и, обняв меня за шею своей могучей рукой, поцеловала в губы взасос.
У меня тут же встал колом член, и я, целуясь в губы с красивой и сисястой бабкой, упираясь через одежду хуем ей в живот, обхватил бабу Таню руками за жопу и стал мять у неё ягодицы. мягкие и податливые.
- Ой, ну всё, сынок, дура я старая, Сама завожусь и тебя завела. Так недолго и сорваться. А я не хочу на скорую руку. Пошли в дом за продуктами, я харчей вам на первое время соберу. На одной рыбе далеко не уедешь. А у тебя, сынок, организм молодой, ему расти ещё надо, а для этого питание хорошее необходимо. -- Матвеевна отстранилась от меня, облизывая губы, и её взгляд упал на мою ширинку, где выпирал здоровенный бугор от вставшего колом члена.
