Нина не отводила взгляд от моей залупы, и опять стала давить её подушечками пальцев. Обоим женщинам, матери и дочке, пришёлся по нраву мой конец, и они не сводили с него глаз, что Таня по началу его мяла пальцами, и вот теперь мамаша его мнёт. Хуй у меня был большой, в двадцать сантиметров длинной, с толстой крупной залупой. И моим женщинам он пришелся по душе.
— Только не мешай мне сынок. А то я так их не надену, если ты будешь ласкать мою попу. — замеялась мама, нагинаясь и поднимая с пола колготки.
Нина села на диван держа капроновые колготки в руках, закатывая их, чтобы было удобно надеть. И когда мать проснула ногу в один чулок, то я увидел её чёрную промежность и половые губы тёмно-лилового цвета. Большие, толстые, они торчали из прорези маминой пизды, словно лепестки вялого цветка.
Заметив мой взгляд на её промежность, Нина улыбнулась и пальцами свободной руки раздвинула свою чёрную щель показывая мне ярко- алую плоть влагалища. Контраст был разительным и возбуждающим. Отвислые тёмно-лиловые половые губы торчащией из пизды моей матери, скрывали под собой красную плоть вагины. Самого "сладкого" места на теле женщины.
— Никогда их без трусов на себя не надевала. — засмеялась мать, вставая с дивана и подтягивая колготки на животе до пупка.
— Туфли мам надень, и пройдись в них по комнате. — попросил я мать, включая в зале люстру на потолке.
Надев колготки, Нина меня уже не стеснялась, а я хотел её видеть более отчётливо чем при тусклом свете торшера.
— Ой, да ну тебя Костя, вечно ты что-то выдумываешь. — сказала мне мать, но туфли все же надела и пришлась по комнате от двери до окна, цокая каблуками и призывно виляя жопой.
Зрелище было нужно сказать завораживающие. Высокая черноволосая женщина за сорок лет, с голой грудью, шла по полу комнаты цокая каблуками. Без трусов в натянутых на голое тело чёрных полупрозрачных капроновых колготках, и в белых туфлях на ногах.
— Ну как, хороша я? Получше чем эта блядь твоя сестра выгляжу? — спросила у меня Нина, подходя ко мне спереди и ложа руки на мои плечи.
При этом мать кивнула головой на дверь зала, за которой в своей спальне спала её старшая дочь.
— Да мама, ты лучше Тани. И я люблю тебя Нина. — в очередной раз признался я в любви к собственной матери, но правда не сильно громко, боясь, что мои слова услышит старшая сестра.
А я не хотел вражды и сцен ревности между мамой и дочкой. Хотя по правде Нина мне нравилась больше чем Таня. Не смотря на то, что у молодой сестры, груди были не такие отвислые как у матери. Да и в целом тело у Тани ядреное и упругое, по сравнению с мягким телом сорока однолетней Нины.
Но возможно на подсознательном уровне, мать мне нравилась больше чем сестра. А секс и ласки с Ниной был в разы приятнее, чем с её двацатипятилетней дочуркой. Только у мамы не было в её полуотвислых сиськах, такого вкусного молока которое было в грудях у Тани. Но этот недостаток, с лихвой компенсировался узостью Нининого влагалища. Пизда у матери была уже чем у её дочки, и не так разбита членами мужчин, как влагалище Тани.
— Ты мне тоже нравишься сынок. Ни с одним мужиком так хорошо не было как с тобой Костя. А твой член сыночек, он как раз для меня. Я давно хотела такой большой попробовать. И с молодым парнем лечь в постель. Но у нас в деревне сам знаешь это невозможно. — сказала мать, беря меня за руки и ложа их на свои чудесные груди, когда-то вскормившие молоком.
К слову сказать сиськи у Нины, были копией грудей Тани, по форме и по размеру. Такие же вытянутые словно две большие дыни, с тёмно- коричневыми сосками на концах. Только у мамы они были поотвислее чем у её дочки. У родившей ребёнка сестры, околососковые круги были обширно темного цвета.
А у мамы они не так ярко выражены. Но всё же я стоял с мамой лицом к лицу, и с невероятным наслаждением, мял руками ей груди. Упираясь родившей меня женщине, хуем в живот, обтянутый чёрными полупрозрачными колготками. Через которые проступал заросший кучерявыми волосянками, лобок мамы Нины. Эти чёрные полупрозрачные капроновые колготки одетые на матери, сводили меня с ума. И я хотел мать с удвоенной силой, едва касаясь членом её живота, обтянутого чёрным капроном колготок.
— Ну подожди Костя, не хватало чтобы ты мне поравал колготки. Я с таким трудом их достала. По большому блату через подругу в райпо. — говорила мне мать, вяло отбиваясь от моих ладоней, которыми я мял ей живот обтянутый колготками потому, что вдоволь налапавшись её отвислых сисек, я зашёл к маме со спины.
И упираясь членом ей в голую жопу без трусов, прикрытую лишь тонким капроном колготок я мял матери живот, и целовал спину родившей меня женщины страстными поцелуями. Нине это безумно нравилось, судя по её тяжелому дыханию и движению задом. Мать стоя ко мне спиной, откровенно терлась ягодицами об мой хуй словно показывая несмышленному сыну, что время для ласк уже закончилось и она хочет секса.
— Давай на диван сядем Костя. Ты меня уже довёл своим лапаньем, и у меня ноги подгибаются. — жалобно попросила меня Нина, мягко снимая мои руки со своего живота.
Мать шагнула к дивану не выпуская из своей руки мою ладонь, и я сел на диван вместе с полуголой родительницей. На которой из одежды, были лишь чёрные полупрозрачные капроновые колготки.
— Счастье моё. Я теперь не смогу без тебя сынок. И без твоего хуя Костя. Хочу, хочу его любить и чувствовать в себе. — скороговоркой заговорила мама, держась одной рукой за мой стояк, а пальцами другой руки, мать ласкала мне грудь, гладила волосы у меня на голове, и смотрела то на мой член, то мне в глаза любящим материнским взглядом.
От которого у меня член вообще задервенел. Сестра так меня не ласкала, в её ладонях не было той ласки какая была в нежных и мягких ладонях мамы.
— Ты только не смотри на меня сынок. Я сейчас тебе и себе приятно сделаю. Но не нужно смотреть как мама это будет делать сыночек. — неожиданно попросила меня Нина, посмотрев в мои глаза каким-то " стеклянным" взглядом наклоняя голову к моей груди.
— Хорошо мама, я не буду смотреть. — ответил я матери, дрожа всем телом, от предвкушения предстоящего минета с родной матерью.
То, что Нина сейчас начнёт сосать у меня член сомнений не было ни каких, судя по тому как мать целовала мне грудь мелкими поцелуями опуская свою чёрную голову всё ниже и ниже. И вот её губы прошлись с поцелуями по моему животу и коснулись головки члена. Секунд пять Нина медлила не предпринимая ни каких действий словно раздумывая сосать член у сына, или нет. Как сильно засопев, мать к моей безумной радости, все же взяла в рот мой член и стала жадно его сосать беря глубоко за щеку словно большой леднец. Я гладил маму по волосам на её голове, и смотрел нарушая её запрет как у неё за щекой выпирает моя залупа, которую мать усиленно сосала.
— Ну как сынок. Я лучше это делаю чем твоя сестра? — спросила у меня Нина, выпустив член из своих накрашеных красной помадой губ.
Мать подняла голову не выпуская из руки мой хуй, и вопросительно смотрела на меня снизу вверх.
— Не то слово Ниночка. Ты лучше её сосешь мама. Но не мучь своего сына Нина. Продолжай родная моя, возьми его в рот и соси мам. — попросил я мать, толкая её голову двумя руками вниз к своему члену, но Нина неожиданно заупрямилась.
— Не принуждай меня сынок, не нужно милый. Твоя мама этого не любит. Я сама все сделаю в лучшем виде. А ты слушайся мать, и убери свои руки с моей головы. — сказала мне Нина раздраженным голосом поднимая голову от моего паха.
А я не понимал её недовольства? Ведь она сама начала делать мне минет, и вот теперь оборвала его едва начав сосать.
— Встань передо мной Костя. Мне так удобнее и приятнее будет сынок. — попросила мать, и у меня отлегло на душе.
Нина хочет сосать член у сына и смотреть при этом ему в глаза. Это в сто раз сильнее заводит, чем минет с нагнутой головой когда женщина видит только член который она держит во рту. Так впервые брала у меня в рот, её дочурка Таня. И видно мама тоже любила подобную позу в минете.
— Да, да мамочка. Так и мне приятнее тоже. — ответил я матери, вставая с дивана выполняя её просьбу.
Я стоял перед сидящей на диване Ниной, и водил залупой по её накрашенных яркой помадой губам. Мать словно играя со мной, плотно сжала губы не беря у меня член в рот.
— Что сынок, ни как не получается? Я же сказала не насилуй меня. Я сама, сама всё сделаю. — сказала мне мать, берясь рукой за мой член.
Нина посмотрела мне в глаза каким-то дико возбуждённым взглядом, от которого я честно чуть не кончил. Мать покрыла поцелуями ствол моего члена, и неожиданно для меня, взяла в рот мои яйца. И стала их сосать смотря мне в глаза, подняв голову кверху.
Кайф от такого сосания и от взгляда любящих материнских глаз направленых на меня, был запредельным. Ничего подобного я не испытывал с сестрой. Да и Таня делая мне минет, никогда не брала в рот у меня яйца. И не сосала их губами как сейчас сосёт мать. Причём мама не просто держала в губах мои яички. Но и водила по ним языком, придавая дополнительный кайф минету.
