- Шептаться перед сном будем?
- Будем. Только у меня ночнушка в той комнате осталась.
- Пойду полотенце развешивать, на обратном пути захвачу. – Кивнул Сашка. – А она тебе нужна вообще-то?
- Не то чтобы очень, но просто неловко на тебе голышом лежать. Вдруг у тебя снова халат распахнется. Ты тогда хоть трусы вместо него надень.
- Да без проблем. – Пожал плечами парень.
Но согласие, как быстро выяснилось, Олеська дала несколько легкомысленно. Во-первых, Сашка и не подумал сначала надеть трусы, а уж потом снять халат, как сделала бы сама Олеся, и даже спиной к ней не повернулся. Просто скинул с плеч одежку, явившись не ожидавшей подобного девчонке во всей, что называется, красе. И лишь потом полез в шкаф за необходимым предметом гардероба. Растерявшаяся Олеська даже отвернуться не сообразила. Пришлось делать моську тяпкой и изображать, что это ее нисколько не шокировало. Хотя Сашку, да и вообще парня она полностью голым впервые видела. А во-вторых, оказалось, что лежать, прижимаясь ничем не прикрытыми холмиками своего бюста к обнаженной мужской груди, весьма волнительно. В ночнушке это воспринималось намного спокойнее. К тому же, лежавшие вчера поверх рубашки, Сашины ладони сегодня уютно устроились на голой Олесиной попе. Не на спине, заметьте! И преспокойно, словно так и надо, поглаживали ее, спускаясь с округлых полушарий на стройные ножки. Хорошо хоть больше никуда не просились, поскольку легкое возбуждение Олеськи хоть и не сразу, но сказалось в одном месте весьма определенным образом. И если бы туда Сашкины шаловливые пальчики заглянули, Олесе бы осталось только от стыда провалиться сквозь землю.
А еще обнаружилось, что, реагирующая на близость обнаженной девушки и сдерживаемая лишь тонкой тканью трусов, твердая игрушка парня куда ощутимее прижимается к Олеськиному животу, нежели укрытая халатом. И это тоже внушало девчонке определенного рода волнение. Не каждый вечер, знаете ли, такие ощущения выпадают, когда между двумя животами твердая мужская штучка размещается. Да если еще и понимаешь, из-за кого она затвердела. В общем Олеська уже и не знала, что было бы лучше, заставить Сашу принести ночнушку и лечь как вчера почти одетыми или лежать вот так, считай, голышом. Впрочем, вопрос был уже риторическим, поскольку ночнушку нужно надевать было раньше. А сейчас Олеськины, чуть затвердевшие от легкого возбуждения, кнопочки сосков слегка «царапали» кожу на груди Сашки, ладони парня наглаживали ее попку и ножки. А в перерывах между их тихим перешептыванием губы Саши легонько касались, то раскрасневшихся щечек девочки, то ее обнаженных плеч, то встречались с подставленными для быстрого поцелуя губами.
- Останешься у меня спать? – Тихонько спросил ее Саша. – Завтра суббота, с утра никуда вскакивать не надо. Вместе проснемся.
- Ладно. – После некоторого раздумья согласилась Олеся. – Только сначала за ночной рубашкой сбегаю, а то я голышом спать не привыкла. Ты, если хочешь, трусы теперь можешь снять.
Уже одевшись и нырнув к Саше в постель Олеська подумала, что зря разрешила тому спать без одежды. Сашка, конечно, так всегда спит, но одно дело со Светкой, а другое с ней. Ночнушка, особенно такая коротенькая, как у Олеси, имеет свойство ночью задираться. И запросто к Олеськиной голой попе может прижаться одна интересная штучка. И, кстати, не только к попе. Но переигрывать было уже поздно.
- Спокойной ночи.
Олеся подставила губы для легкого поцелуя и улеглась на бочок, повернувшись к Саше спиной.
- Спокойной ночи.
Сашина рука обняла лежащую рядом с ним девушку, довольно нахально накрыв Олеськину грудь. Эй, мы на это не договаривались! Но от громких проявлений возмущения Олеся себя удержала. Между ножек после их обнаженно-поцелуйных перешептываний было несколько влажно. А вдруг Сашка, набравшись наглости, туда сунется. Сгорай потом со стыда. Нет уж, лучше его лапку контролировать. И Олеська, вместо того, чтобы шлепнуть по бесстыжей ручонке, плотнее прижала ее к своему еще не слишком великому бюсту, оправдываясь перед собой тем, что «это же через рубашку».
С тем она и уснула, а разбудили Олесю солнечный зайчик и легкий поцелуй в щечку. Открыв глаза, она увидела склонившегося к ней Сашу.
- Доброе утро, принцесса.
- Доброе утро. А ты уже встал? Я не слышала.
- Не только встал, но уже и завтрак приготовил.
- Да? Вот здорово. – Олеська, обхватив парня за шею, чмокнула его прямо в губы. – Я сейчас иду.
Выпорхнув из-под одеяла она помчалась в сторону ванны, на ходу одергивая все-таки задравшуюся выше попы рубашонку.
- Тебе чай или кофе? – Крикнул ей вслед Сашка.
- Чай.
А потом они, дружно наплевав на необходимость делать в квартире уборку, быстренько ополоснули оставшуюся после завтрака посуду и смылись на весь день гулять. Бродили, держась за руки, по городу, не спеша дефилировали под ручку в парке, сидели, болтая, в кафе. Олеська важничала, гуляя со взрослым кавалером. Ну и что, что Сашка не ее парень, а Светкин муж. Никто же об этом не знает. Выглядит со стороны так, будто они вместе. А приятно, когда тебе оказывают знаки внимания, и все видят, как перед тобой открывают дверь, усаживают за столик в кафе, помогают подняться, обнимают за талию. Олеся даже изредка рисковала поцеловаться с Сашкой. Конечно, не взасос и только на тех аллеях, где народу немного. Но, тем не менее, все же прилюдно. И ей это нравилось. И Сашке, похоже, тоже. Во всяком случае, он с удовольствием играл роль ухажера. Идя рядом, то и дело поглядывал на Олеську, обнимал ее, уводя в отдаленные уголки парка, перемигнувшись, хихикал вместе с ней, будучи застуканным бдительными старушкам за торопливым поцелуем. И вместе удирал, держа Олесю за руку, с «места преступления» Только не краснел при этом, как Олеська.
С ужином из-за позднего возвращения вышла незадача. Готовить было уже, откровенно говоря, поздновато. А чай с бутербродами не вдохновлял. В кафешках за день накусочничались. Подумав, заказали доставку суши. Быстро и вкусно. Ну а поскольку рыба посуху не ходит, Саша вино открыл. Олеське тоже бокальчик достался. Сидели, конечно, при свечах. Романтика так романтика. И даже поцеловались немножко. Но уже потом, просто сидя рядышком. А дальше вечер потихоньку стал переходить в ночь, и пришлось сворачиваться. Олеське жаль было, конечно, что такой классный день заканчивается, но пошептаться и поцеловаться лежа с Сашей в кроватке тоже неплохо.
- Давай, топай в душ, я пока со стола приберу. Потом за мной придешь.
Но Сашка, вместо того, чтобы идти переодеваться, вдруг легко подхватил Олеську на руки.
- А может, все-таки вдвоем искупаемся? Целый день вместе провели, зачем сейчас расставаться?
- Да я-а, это, ну-у... – Забормотала застигнутая врасплох Олеся, торопливо соображая, что ответить.
Собственно ничего неожиданного в Сашкиных словах не было. Разговор о совместной помывке был? Был. И Олеська подумать обещала. Понятно, что Саша рано или поздно об этом бы спросил. Мог и вчера еще. Да и вообще причин отказываться нет. Ведь всей-то разницы, что раньше одну Олеську мыли, а тут они друг дружку помоют. И Сашка прав, видела Олеська его без одежды. Вчера так и вовсе подробно. И даже спала рядом с ним, при том, что на Саше даже трусов не было. Куда уж бесстыжее-то? А Светка сама предлагала им вдвоем душ принять, так что тут тоже все честно, без обмана.
- Ладно, – решилась, наконец, Олеся, мысленно посылая нафиг свои сомнения, – давай вместе.
Ну а чего? Да, стесняется она Сашу откровенно рассматривать, и игрушку его в руки брать Олеське тоже неловко. Но это же не значит, что неинтересно или не хочется. В конце концов, подумаешь, вместе помылись. Ведь в этом же ничего ТАКОГО. Разве что чуть-чуть.
Через минуту Олеську доставили в спальню и уже привычно раздели до трусиков. Только на этот раз, тоже раздевшийся до трусов, Саша перед тем, как подхватить девчонку на руки, халат надевать не стал.
- Ну да. – Мысленно пожала плечами Олеся. – Раньше Сашка одетым в ванную шел, чтобы меня не смущать. А теперь зачем, если все равно догола раздеваться.
Вид снявшего в ванной трусы парня ее не особо смутил, хотя «внаглую» рассматривать то самое Сашкино место Олеся все же не стала. А вот когда они, сняв с себя все, оказались рядышком в тесном пространстве ванны за задернутой занавеской, девчонка неожиданно почувствовала и легкое волнение и то, что ее уши стали заметно теплее обычного. Впрочем, Саша даже не подал вида, что заметил вспыхнувший на Олеськиных щеках легкий румянец, а, взяв за руки, чмокнул струхнувшую девчонку в носик, затем включил душ и, настроив воду, снял с полочки гель.
- Подставляй ладошки.
А потом они, стоя почти вплотную под теплыми, упругими струями, намыливали и мыли друг дружку. И оказалось, что ничего такого из-за чего стоило бы маму звать, при этом не происходит. Правда, Олесе непривычно было так свободно брать руками Сашкину игрушку и «гонять» без стеснения все его принадлежности в намыленных ладонях, но никакой особой «важности момента» она при этом не почувствовала. В обморок не упала, от стыда не сгорела. И даже тем, что игрушечка парня заметно подросла в ее пальчиках, не слишком сконфузилась. Наоборот, насмешливо глянув на Сашу, аккуратно украсила открывшуюся ей красную головку шапочкой белой пены и несколько секунд покачивала в руках новоявленное эскимо, прежде чем закончить его помывку. Ну а ощущения прикасающихся к ее груди и киске Сашиных рук для Олеси были уже привычны.
Хотя, надо признаться, был все же для девчонки в этом совместном купании некоторый щекотливый момент. Пока ее одну раздевали и мыли, пусть даже и прикасаясь без стеснения к Олеськиным интимным местам, а потом носили на ручках и полушутливо целовали, это была еще игра, хоть и слишком вольная. А теперь, когда Олеся сама Сашу в ответ трогает, когда они, стоя голые под душем, трутся друг о друга, когда кончики ее сосков касаются Сашкиной груди, а его побывавший в Олеськиных руках и оттого «оживший» боец касается головкой девичьего животика, это уже как-то очень по-взрослому получается. И нужно сознаться, это волнует. И, если честно и никому, то нравится.
