- Сан Саныч, вы нне сспите? - выстучали снаружи зубную дробь.
- Нне ссплю, - простучал я в ответ, включая свет. - З-заходите, Таня…
Дверь приотворилась, на пороге закутавшись в одеяло, дрожала моя подчиненная.
- У-у вас эээттттоже ххолодно? - спросили меня.
- Ттаня… это кккакой-то пппиздец… - выдавил я из себя.
Еще при приеме на работу, я поинтересовался, нормально ли девушка относится к мату, у нас преимущественно мужской коллектив, и все такое… И получил ответ, что нормально. Если по делу. А не в разнос. На том и договорились. Сейчас был полный по делу пиздец.
- Ззаходите, и дверь прикройте, по-пожалуйста, - пригласил я, еще больше дрожа на непредумышленно устроенном сквозняке.
- Я тттолько спросить, - зашедшая Таня залилась краской поверх отчетливой синевы, - У-у вас, нет сслучайно ссухой ррубашки? У меня весь рррюкзак вымок… Ххорошо ноут в нннепромокайке…
- Фффутболка ттолько. Ввон на сстуле, возьмите…
- Сспасибо…
Таня неловко, изо всех сил удерживая сползающее одеяло, подхватила футболку.
- Ннадевайте за-ззздесь, я оттттвернусь, - предложил я, как истинный джентльмен.
За спиной что-то застенчиво прошуршало. В других обстоятельствах звук надеваемой на девичье тело собственной моей футболки показался бы интригующим, но только не в атмосфере холодильного шкафа.
- Сспасибо, Сан Саныч, - стуча зубами поблагодарила Таня. - Сспокойной ночи.
- Татьяна Юрьевна, вы ррехнулись? - почти без заиканий поинтересовался я. - Мы околеем поодиночке в этом вертепе. - Идите сюда греться немедленно!
Таня быстро обернулась, оценила ситуацию, и покраснела до самых корней волос.
- Я… Я не могу…- тихо сказала она.
- Это еще почему? - непритворно удивился я, и шуткой решил разрядить обстановку. - Вы никогда не спали с мужчинами?
- На мне…, на мне только ваша футболка…
Мда… Приплыли. Она без трусов. Как и мои сушатся где-то на батарее… Но решать проблему нужно здесь и сейчас.
- Татьяна Юрьевна, я тоже без трусов, - отчаянно выпалил я. - Но смею уверить, это никоем образом не повлияет на обоюдное желание согреться. Даю вам честное слово, что …
- Блядь, да к черту! - пискнула Танька, и стремительно кинулась под одеяло ко мне.
Знаете, когда замерзшая на фиг девушка прыгает к вам в постель, вот так, сходу, очертя голову, единственное чем можете себя проявить, это сразу ее обнять и максимально прижать к себе. Ага. Щаз!
Сказать, что я охуел от ее ладошек-ледышек у себя подмышками, значит ничего не сказать. Она упруго толкнулась грудью, прижалась всем телом, и даже ногу чувствительно пристроила между моих. Очень чувствительно. Достав до окоченевшего оборудования. Футболка задралась, моя рука инстинктивно забралась на правое полупопие, и сразу примерзла, позабыв, как дышать. Что делать дальше, рука попросту не знала. В таком идиотском положении ей не приходилось бывать ни разу за все свои тридцать четыре года.
Танечка была девочкой, как говорил, фигуристой. Из ранга, где “все на месте”. Многие, да, что там многие, почти все заглядывались на мою тестершу, и как один, получали от ворот поворот. От крупных хищников отбрыкивалась каким-то мифическим молодым человеком, и мелкому офисному планктону оставалось только сосать и дрочить. Именно это и привело Танечку к прозвищу Железная Дева, а вовсе не то, что она, как Бог разбиралась в железе и программном тестировании. Короче говоря, наша Таня никогда не смешивала работу и личную жизнь, за что я был ей крайне признателен. Еще не хватало, чтобы в отделе происходили разброд и шатания на почве дурацкой ревности.
И вот эта Железная Дева, прямо сейчас дрожит со мной под двумя одеялами, нахрен отмораживает бубенчики своими ледяными ногами, а моя рука лежит у нее на попе, и не знает что делать дальше. Представляете ситуацию? И я не представляю. Бабуйня какая-то.
Но вот, через бесконечно длинную паузу Таня ворочается, устраиваясь поудобнее. Совсем чуточку, но этого хватает.
- Слушайте, так ведь нельзя, Татьяна Юрьевна! - решительно заявляю я. - Вы знаете, что попа у вас ледяная?
В ответ Таня вынимает у меня из подмышки отогревшуюся ладошку, хватает лежащую руку переставляет ниже по полупопию.
- И вот здесь меня погрейте, Сан Саныч, - выдыхает она прямо в шею.
А потом тянется… Да. Вы все правильно поняли. К моей собственной заднице.
- У вас не лучше, Сан Саныч, - ощупывает она мой поджарый объект.
Основательно, надо сказать, ощупывает. Мягенько. Круговыми движениями. Моя рука против воли начинает за ней повторять… Через полминуты неукладывающегося в голове процесса мы уже счастливо похрюкиваем и повизгиваем. В терцию. Становится гораздо теплее…
- Сан Саныч, - останавливает затейливые движения Таня, - Мне кажется, или что-то упирается в мой живот?
Я нервно сглатываю.
- Что-то очень большое, твердое, и горячее, прямо обжигает, блин… - продолжает Таня сорок казней египетских. - Вы не будете возражать, если я повернусь к вам спиной?
И она поворачивается, не дождавшись, пока я продышусь и отвечу.
Ее согретая попа со снайперской точностью прижимается прямо туда, зафиксировав жезл между булочек. Мягких и одновременно упругих, сводящий с ума, тихонько перекатывающихся…
- Ой. тепленькооо каааак…, - тянет она, продолжая движения задницей.
- Таня, перестань, - впервые обращаюсь на ты, - Иначе меня сейчас разорвет на тысячу маленьких Сан Санычей. До утра отскребать со стен будешь.
- Саш, ты это, - полуобернувшись ко мне, отзывается Таня. - Я тоже так не усну. Давай легкий петтинг, и баиньки?
Вас никогда не прикладывали головой об угол?
- Легкий это как? - неподецки напрягаю оставшиеся от новостного удара мозги, непроизвольно увеличиваясь в объеме.
Вместо ответа Танина рука опускается на обалдевший объект и ловко вкручивает себе между ножек. Его головка высовывается впереди миниатюрного тела. Ладошка ловит ее с той стороны, ласково поглаживая, прижимает к уже почему-то мокренькому, жаркому, сочному. И когда только успела?
- Только не входи, - просит Таня, подаваясь ко мне.
Жить сразу же стало веселее.
В пылу битвы, я переворачиваю мою подчиненную на животик, и отбойным молотком с хлюпаньем сную меж стиснутых ножек. Танечкина ладошка исступленно ласкает нас обоих, судя по всему, теребя появляющейся головкой раскаленный свой клитор. Ее футболка задирается до подмышек. Мои трепетные пальцы ласкают упругую девичью грудь.
- Не останавливайся, только не останавливайся, - бормочет в подушку Танюша, - я сейчас, я уже… Мамочка… да…да…да… еще… еще…еще… Ааа…Аааа…Аааааааххааа!!!!!
Когда затихают конвульсии, я медленно вытягиваю жезл, красноречиво проводя между крепеньких булочек.
- Саш, не надо сейчас в попу, - просит она.
Я молчу, охуевший на слове "сейчас"...
Таня оборачивается, привстает на локте.
- Давай его сюда, - рассматривает она поле деятельности. Неплохое, в общем то поле, никто не жаловался. Где-то сорок два на сто восемьдесят. В миллиметрах, естественно, а вы что подумали?
- Блядь, я еще хочу, - честно признается мне Таня, внимательно осмотрев, хорошенько огладив и расцеловав. - Такого у меня еще не было…
Я не уточняю, чего именно у нее не было, такого члена вообще или случившегося петтинга. А просто ложусь на спину, и забрасываю ее сверху валетиком.
Всё-таки женские тела пропорционально длиннее мужских. В то время, пока я наслаждаюсь ее прелестью, она спокойно дотягивается, вбирая меня где-то наполовину.
- Господи, какая же ты вкусная! - едва не мурлычу прямо в чудесные губки.
- Саш, не выдумывай, я там самая обыкновенная, - безапелляционно заявляют мне, отдышавшись после тройного заглота. - Пробовала! Не отвлекайся! Чуть ниже…ещё немножечко… вот здесь… дааа!
Не знаю что ей тут возразить? Что значит - пробовала? А если пробовала, на каком основании - “самая обыкновенная”? С кем сравнивала? В каких позициях? При каких обстоятельствах? Если эти вопросы и промелькнули в моем сознании, то лишь на какую то микросекунду. Да и кому нужны ответы в то время, когда ладони охватывают крепенькую попочку, а губы смакуют нежное, сладенькое, мокренькое, заливающее лицо счастливыми любовными соками. Можно только нечленораздельно мычать прямо туда, прислушиваясь к тому, как ласковый язычок умело пробегает по навершию за нежной щекой. Заметив встречное нетерпеливое подергивание бедрами, Танюша охватывает ладонями мою задницу и смело, головой ныряя в омут, насаживается ротиком на всю длину, съезжая писечкой с моего лица. Секунды две ничего не происходит, а потом Таня выныривает.
- Оооххх, - с всхлипом втягивает она, - Какой ты большой!
Она делает несколько вдохов, набирая кислород про запас, и смело насаживается снова, в конце пути уткнувшись носиком в яйца. Ее ладони играют с моей задницей. Пальчики кружат вокруг очень чувствительного места - моей персональной черной дыры, обильно увлажненного ее слюной. Ласковые, они активно массируют точку моего невозврата. Я непроизвольно выгибаюсь навстречу первому в этой жизни гостю. Не считать же таковым вторую фалангу уролога? Меня настойчиво и мягко раздвигают в такт движению вдоль. В голове смешиваются в кучу кони, люди, трахающие, доводящие до иступления задницу пальцы, скользящий по члену рот, маняще развратная писька, трепещущее над нею маленькое колечко ануса…
- Вы…выеби меня! - задыхаясь, прошу сквозь сжатые зубы. Непреодолимо, нестерпимо сильно хочется, чтобы отодрали в попу по-взрослому. “Пристрелите меня!” - доносится из глубин разума, но Танюшины пальчики уже не стесняясь, долбят раскрывшегося навстречу меня.
