Киннерштайн с ужасом посмотрел на кровать и, запинаясь, произнес.
- Но мадам, вы не боитесь, что несчастная женщина не сможет пережить ночь нашего наслаждения?
- Это вас пугает? - презрительно отозвалась колдунья, после чего коснулась рукой щеки аристократа, - Несчастный маркиз, слухи о вашей развратности чрезвычайно преувеличены. Однако, я не буду разрушать сложившийся годами образ. Наоборот, мне доставит удовольствие поразить ваше воображение! Меня же уже давно ничто не может смутить!
- А как же доброта и человечность - продолжил высказывать свои опасения Киннерштайн.
- Помилуйте, господа, о какой доброте к ближнему может идти речь, когда я собираюсь утолить свою ненасытную похоть. Вы вообще, хотя бы на мгновение можете представить себе, как приятно ублажать свою киску, взирая на стоны и вопли насилуемой жертвы. О, нет, не говорите ничего! Вы ровным счетом ничего не знаете господа. Сейчас я вам расскажу, что подвигает меня на самые жестокие преступления.
Повернувшись к своей невысокой скромной служанке, мадемуазель Де Лавелль произнесла.
- Кланвиль, дурочка, не стой столбом. Налей мне в стакан немного девственной крови.
Естественно, Де Лавелль пила не кровь, а специальным образом приготовленное красное вино. Однако, мои друзья, мало сведущие в алхимии и магическом искусстве, были действительно шокированы происшедшим, поскольку страх перед колдуньей парализовал им мыслительную деятельность. Если бы м-ме Де Лавелль действительно пила кровь за каждым своим обедом, то деревня вокруг замка была бы пуста и безжизненна, чего в действительности не наблюдалось! - прим. м-м N.
