Я молчала, я старалась расплакаться и у меня это получилось. Я чувствовала, что они умирали от желания трахнуть меня. Я отказалась отвечать.
- Ах так? Тогда мы отымеем тебя по очереди.
- Нет, не надо! - опять заплакала я, хотя мне как раз этого и хотелось. Они привязали мои руки к столбикам кровати и кинули жребий. Выпало Максиму. Сашка помогал ему держать мои ноги. Я, конечно, сводила их, но не очень сильно.
- Ну, с Богом, - сказал Сашка и я почувствовала, как в моё истекающее соком влагалище входит упругий инструмент Максима и начинает быстро-быстро туда-обратно двигаться.
- Медленнее, медленнее, помучай её, - услышала я, теряя сознание от желания. - Ну теперь, всё в порядке. Сашка лёг рядом со мной, стал поглаживать мои груди, пососал одну из них, затем его рот приблизился к моему и он начал работать своим языком, то касаясь моего языка, то облизывая моё лицо, то спускаясь вниз по шее. Член Максима тем временем медленно вполз в меня по самые яйца, походил в глубине по кругу. Я стонала, мотала головой, делала движения бёдрами, навстречу ему, я не могла выдержать это поджаривание на медленном огне, Максим, видимо, тоже не мог больше и задвигал бёдрами в бешеном темпе, держась за мои ягодицы. Сашка сполз вниз и стал лизать и покусывать маленький язычок внизу, что привело меня к целой серии оргазмов секунд по двадцать. Мощная струя разлилась у меня внутри. Максим вытащил из меня свой член. Если раньше он был налитой и красивый, теперь он стал похож на сильно мятую тряпочку. Но тут ситуация вышла из-под моего контроля и началось такое, чего я не предвидела: они нашли в шкафу старый сломанный телефон, оторвали у него один конец и вставили оголённый провод мне в вагину. (Так, я , кажется об этом где-то уже читала.) И крутанули диск... Я почувствовала внизу нестерпимый зуд, мне захотелось чего-то продолговатого, я задёргалась, забилась, но не могла освободиться от провода и отключилась. Когда я пришла в себя, провод был всё ещё там, Сашка посмотрел на меня и сказал Максиму:
- Пришла в себя. Можно приступать. Слушай, - сказал он мне. - Расскажи нам всё, что было на дне рожденья Ленки.
Я мгновенно протрезвела:
- Да ничего особого не было. Праздник, как праздник. Мы с Костиком только сосались. А ночевали мы в разных комнатах.
- Да, а откуда тогда же у него на спине появились характерные царапины?
- Ничего не знаю, у него царапины, я-то какое к этому имею отношение?
- Самое прямое.
Значит Костик всё-таки им что-то рассказал! Хотя тогда зачем я должна им это говорить? Хотят его на враньё проверить, что ли?
Тут Максим засунул палец в отверстие диска.
- Не надо... пожалуйста! - завопила я. - За что вы меня мучаете?!
- Я мщу за своего младшего брата. - ответил Сашка.
- Я твоего брата вообще не знаю, что я могла ему сделать!
- Он учится в седьмом классе... Однажды вы с Риткой Маркинской заменяли у них урок.
- А, припоминаю. Был там один, он чуть ли не на люстре висел. Этот, что ли твой брат? Похож, очень похож...
- Да, после этого я как-то заметил, что он разглядывает нашу классную фотографию чересчур пристально, но не придал этому значения. А вскоре из моего альбома исчезла фотография со школьного спектакля "Чайка по имени Джонатан Ливингстон". Где ты танцуешь на первом плане. Захожу я к нему в комнату, а он сидит и дрочит на эту фотографию. Я, конечно сделал вид, что ничего не заметил. Он вскоре совсем сдвинулся: он во сне бормочет:"Карина, подари мне свою косу!"
- В этом они схожи с Максом.
- Не перебивай. Я мщу тебе за то, что ты сделала с несчастным ребёнком.
- Да, несчастный ребёнок! Я потом два месяца в себя прийти не могла после урока у них!
- Расказывай, что было у тебя с Костиком!
- Ты это распространишь по всему классу! Если ты это сделаешь, клянусь, я подам на вас за изнасилование. Ты можешь рассказать об этом своему брату, но не более, предупредив его, чтобы он молчал, как рыба.
- Хватит болтологии! - Макс опять крутанул диск, Сашка вытащил ремень из своих штанов и пару раз хлестнул меня. Я завопила диким голосом и провалилась в бездну...
Я слышала доносившиеся до меня сквозь пелену голоса мальчишек:
- Сними её, с неё уже хватит.
И свой голос:
- Развяжите меня, я всё скажу!
Они развязали меня, влили мне в горло чего-то обжигающего, осторожно уложили меня к себе на колени и стали нежно ласкать и целовать. Назло им, я не приходила в себя. Сашка потрогал мою руку.
- Пульс есть, жить будет.
- Но в себя она не приходит! Может ей искусственное дыхание сделать?
- А ты умеешь?
- Да.
Макс опустился передо мной на колени, раскрыл мои губы и накрыл мой рот своим, заткнул мне нос и сделал пару вдохов. Чтобы отблагодарить его, я открыла глаза. Из мальчишек вырвался вздох облегчения: жива!
Придя в себя, я одела трусы, лифчик, свои любимые старые джинсы и достала свой дневник, в котором был описан со всеми подробностями тот день. Оба тем временем тоже приоделись и стали меня с интересом слушать. Краем глаза я заметила, что штанишки-то им маловаты уже становятся!
- Да, повезло Костяну! - сказал Сашка, вздыхая, переглянувшись с Максимом. Я достала "Полароид" со шкафа и сказала:
- Снимите меня, как я есть сейчас.
Они сделали пару снимков. На одном из них, где у меня коса была перекинута наперёд, я написала:"Дорогому...
( - Сашка, как зовут твоего брата?
- Сашка.)
... Сашунчику от Карины. С любовью" Подпись.
- Передай это своему брату, - сказала я Сашке. - А вторую оставьте себе.
- Спасибо, - сказали они. - Пожалуйста, прости нас за всё.
- Так уж и быть, - я нежно и продолжительно поцеловала в губы сначала одного, потом другого...
