Я опять навалился на свои любимые, купаюсь, целую, наслаждаясь, дружок осмелел, но не на все сто, да и хорошо, что так, полутвердый он нашёл путь и не успев как следует насладиться райскими погружениями я стал изливаться в конвульсиях и трепете и счастье. Тёща прикрыла рукой рот, второй рукой промеж ног, чтоб не вытекло, и сказав: иди собирайся, осталась на кровати. Я подмывшись вернулся к ней, она лежит и слёзы на глазах, я испугался и спросил, что опять случилось, на что получил ответ, что ей больно, как при потере девственности, не поняв, я сделал недоуменно лицо, на что получил продолжение того, что муж её, тесть то есть, уже лет 10 не захаживал на вокзал своим составом. Мне было жалко ее с одной стороны, что сделал больно, что она не кончила, было стыдно за измену, но то ощущение, с которым поезд терся о долгожданный Перон, с каким трением локомотив пробирался к конечному пути, это ощущение затмило все вокруг: и стыд, и грех, и страх. Мне нужно было не опаздывать домой, и я, сухо попрощавшись, отправился домой.
После этого случая было шесть лет пряток, догоняшек, держания за сокровенные места пока едем а машине, подрачивания на ходу друг другу. Был один запоминающийся случай, когда я ночевал у них, тесть в ночную в шахте, жена в роддоме, а тёща легла спать с дочкой моей в спальне, той самой, а я в зале на разложеном диване. Дождался я пока дочь уснет, ей годика четыре было, и потихоньку, окликнув тёщу, чтоб не напугать стал её поглаживать, присев возле кровати, на случай, если дочь проснётся, тёща давай шептать, что не надо, а сама потекла и говорит, пойдём к тебе на диван, пошли. И началось.
