Пока добирались знакомой тропинкой, петляющей между складскими строениями, Стасик не умолкал ни на секунду - стрекотал как кузнечик, будто его опять незаметно кто-то подменил. Или наша сексуальная игра сделала его таким говорливым? Мне, разумеется, понравилось всё, что было в полутёмном сарайчике; причём, я особо выделил для себя немаловажный нюанс: Стас - далеко не новичок в подобных "забавах" (это только сперва казалось, что он тих и скромен, застенчив и молчалив)! Все его действия - и ночью, и сейчас на топчане - выдавали с головой опытность, напористость и деловой подход к подобным "играм". "Хоть и молод он ещё, - подумал я, - а как прыток, смел и ловок! Ай да Стасик, ай да молодчина! Что-то из него будет к концу службы?"...
Факт нашего долгого отсутствия (на такой совместной работе, где и одному-то нужно не более часа!) не ускользнул от пристального внимания сослуживцев, и они стали незлобно подтрунивать: дескать, чего это мы там так долго провозились? Наверняка всю башню в три слоя покрыть успели! А сержант Шостак, известный своим непрошибаемым авторитетом, заявил невозмутимо: "Они там и всю траву рядом с башней на хуй покрасили!.." Но мы со Стасом старались не реагировать на эти приколы и подъёбки. Лишь украдкой понимающе перемигивались, сохраняя полную непроницаемость на лицах...
И с тех пор Стас не отходил от меня ни на шаг - нас только иногда разлучали наряды по кухне, в казарме и на КПП, несение караульной службы (я, как готовящийся к дембелю "дедушка", в этих нарядах не был задействован). Он радовался мне - как ребёнок, заполучивший любимую игрушку в бессрочное пользование. Я же никак не хотел поверить в то, что всего через каких-то четыре месяца нам предстоит расставаться - и, вероятно, уже навсегда...
