— Ну, колбасы у тебя точно нет, подруга. И водки хорошей. А я всего привезла. Спасибо Косте. Сын у меня уже взрослый парень. Жаль, что у тебя одна девка, Валя. А то бы мы с тобой породнились. - ответила подруге мама Нина, показывая ей на меня.
— Ты же ко мне не ездила с сыном раньше, Нина. Я не знала, что он у тебя такой красавец. Глядишь бы и моя Света за него бы замуж вышла. Но теперь что об этом говорить. Она уже нашла себе мужа. - с видимым сожалением ответила моей матери толстуха, внимательно посматривая на меня. И в глазах деревенский женщины появился озорной огонёк.
Эта тётя Валя была ровесницей моей матери, и ей также не было ещё сорока лет. И она была молода, как и телом, так и душой. И, судя по её игривому взгляду, любила мужчин, особенно молодых.
Да и у меня, по правде, к ней интерес появился. Такую тещу было бы иметь за счастье. Пусть на лицо тётя Валя была не очень красивая. Но тело у нее было ядреным. Крупные и не отвислые груди, жопа, выпирающая под халатом и, скорее всего широкие ляжки. Мне такие женщины нравились. Чего я не любил, так это худых и костлявых представительниц прекрасного пола.
— Нина! Ты молодец, подруга! Уважила, так уважила. У меня закуска и выпивка на свадьбу своя, деревенская. Сало, холодец с мясом и самогон. А ты мне столько дефицита привезла. У нас в магазине такой колбасы сроду не было! - воскликнула хозяйка дома, когда я занес сумки внутрь и, раздевшись в сенцах, мы втроём прошли на кухню, где моя мать стала вынимать из сумок продукты и бутылки с водкой, ставя все на стол.
— Да к вам в сельпо и не привозят толком ничего. Ваши продавщицы сами сидят голодные. У нас в райцентре все разбирают. А ты мне и ничего не должна, Валя. Считай, это мой подарок тебе на свадьбу. Взамен я попрошу тебя об одолжении, подруга. Машину хочу купить. Но у нас в райпо очередь, а она может длиться несколько лет. А я не хочу ждать. У вас в колхозе с этим попроще. Я тебе дам денег, а ты мне купишь автомобиль. Желательно " Жигули". У моего сына права шофёра весной появятся, а машины у нас нет. - ответила подруге мама Нина, закончив выкладывать из сумок продукты, которые заполнили собой стол и подоконник на окне.
Тут были и колбасы разных сортов, которые в деревне, да и у нас в райцентре, в продаже никогда не появлялись. Сыр, буженина, пшеничная водка, марочный коньяк и сухое вино. Это был жуткий дефицит, и за эти вещи в голодное перестроечное время, когда все вокруг было по талонам, могли реально убить.
На кухне мы были втроём, без посторонних, и моя мать смело вела разговор с подругой насчёт покупки машины. Хотя, будь среди нас чужой человек, такие разговоры при чужих нельзя было вести. Поэтому что сразу возникнет вопрос: откуда у простой советской продавщицы с зарплатой в 120 рублей в месяц деньги на машину стоимостью в четыре тысячи рублей? И моей мамой может заинтересоваться ОБХСС, устроив проверку в магазине.
— Ты права. Нам, колхозникам, тем, кто сдает мясо и молоко государству, положены машины без очереди. Мне она не нужна, так как у меня на ней все равно некому ездить. Ни у кого в нашей семье нет прав. А для тебя, Нина, куплю автомобиль. При условии, что твой сын будет меня время от времени на рынок с молоком к вам в город возить. - выставила условие деревенская подруга мамы Нины, и та с радостью согласилась.
Потому что купить машину, даже имея деньги, было очень сложно. Нужно было годами стоять в очереди. И не всегда эта очередь доходила до покупателя.
— Лады, подруга. Будет возить. Куда денется. Тем более, что мы недалеко друг от друга живём. Всего семь километров. Только мне сейчас машина не нужна. К весне купим. Костя как раз школу закончит и права шофёра получит. А я ещё денег поднакоплю. - ответила подруге моя мать и тут же замолкла, не договорив.
На кухню зашли ещё две женщины, по виду деревенские, обе в вязаных кофтах и с раскрасневшимся от мороза лицами, занеся с собой холодный воздух с улицы и чашки с готовым холодцом. Хозяйка дома тут же открыла одну из бутылок водки, стоящих на столе, и налила вошедшим бабам по стопке, не забыв себя и мою мать. Мне наливать она не собиралась, и я, улучшив момент, пока женщины выпивали и закусывали, вышел с кухни и, надев куртку, поспешил на двор к курящим возле крыльца мужикам.
У меня уже уши опухли от хотения закурить.
— Не молод ещё курить, парень? Усы под носом не выросли, а гляди, себе за сигарету взялся. - пожурил меня стоящий возле дома мужик в новой стеганой телогрейке и в серых валенках без калош.
На голове у мужика красовалась кроличья шапка, а сам он курил длинную " козью ножку" распространяя вокруг себя запах махорки.
— Что ты к парню пристал, Семён? Себя вспомни. Мы с тобой с малых лет курить начали. А паренёк то уже взрослый. - заступился за меня другой мужик в чёрном драповом пальто, держащий в руках пачку " Памира".
Он дружелюбно мне подмигнул, и я в благодарность дал ему сигарету с фильтром. А он словно ждал того момента, что я его угощу. Спрятал в карман пальто пачку " Памира " и тут же прикурил халявную сигарету, выпуская одновременно дым и носа, и рта.
— Тогда время такое было, Степан. Мы в его годы в колхозе на тракторах работали. А они, лоботрясы, на родительской шее сидят. - огрызнулся мужик в телогрейке, но уже без всякой злобы.
Я предложил ему сигарету с фильтром, но он от неё отказался.
— Баловство все это. Меня ваши городские сигареты не берут. По мне, лучше курева, чем махра нет. - сказал пожилой мужик, смачно затягиваясь ароматным табаком, пуская дым в рыжие прокуренные усы.
Постояв с мужиками минут двадцать и выкурив две сигареты подряд, я вернулся в дом, потому как замёрз. Мороз на улице был градусов десять, и деревенским он был нипочем. На ногах у них были надеты валенки, а я в своих городских ботинках едва не отморозил ноги.
— Пришёл, сынок. Я тебя уже искать собралась. Мой руки и давай помогай нам столы накрывать. Молодые вот - вот приедут. А у нас ничего ещё не готово. - в прихожей меня встретила мать с подносом, уставленным тарелками, с закусками в руках.
К этому времени она осталась в доме с двумя соседскими тётками, пришедшими помогать на свадьбу. А её подруги, конопатой тёти Вали, не было. Она уехала в ЗАГС с молодыми и скоро должна была вернуться.
— Дай ему открывалку, Нина. Пусть твой сын консервы открывает. - сказала вошедшая вслед за моей матерью худая, как жердь, высокая тётка в красной кофте.
Она, как и мама Нина, несла в руках поднос с тарелками с кухни в зал, где были установлены столы. Лицо женщины было красным от жары в доме хорошо протоптали печи. И, скорее всего, от выпитой водки, которую эти селянки время от времени выпивали в процессе работы.
— Точно, Лида. Иди на кухню, Костя. Я сейчас тарелки разложу на столах и приду. Мать ушла в зал расставлять тарелки с закусками, а я прошёл на кухню, где помыл руки прямо под краном.
Туалета и ванной в доме не было. И мыли руки, и умывались в раковине на кухне. Деревянная уборная стояла на улице, а баня, где можно было помыться, находилась в саду.
— Съешь котлету, сынок. Утром мы с тобой толком и не позавтракали, а за столы ещё не скоро сядем. - предложила мне мать, зайдя из зала с пустым подносом на кухню.
Она взяла со сковородки, стоящей на плите, не одну, а целых две ароматно пахнущих котлеты и положила их в тарелку, отрезав к котлетам ломоть ржаного хлеба.
— На стопочку выпей, парень. Замёрз, поди, с мужиками на холоде стоять. Я в окно видела, как ты моего Степана сигаретой угощал. В следующий раз ему не давай. А то он любит чужие курить. Зарплату до дома не полностью доносит. Пропивает, а потом курево у чужих просит. - вслед за матерью на кухню зашла другая помощница по хозяйству, пожилая колхозница, полноватая, но с добрым простодушным лицом.
Сама того не желая, тётка сдала меня моей матери, что я курил с мужиками на улице, да ещё угощал их сигаретами. А это был серьезный проступок с моей стороны. Так как я не работал, учась в школе. И деньги получал от матери на обед в школьном буфете, которые экономил в ущерб своему здоровью, и покупал на них сигареты.
— Куда ты ему самогонки наливаешь, Зина? Пусть твой Степан самогон пьёт. А моему сыну водки налей. Не хватало парню желудок портить с этих пор. - упрекнула стоящую возле стола толстуху моя мать и, отобрав у нее из рук графин с подкрашенной чаем самогонкой, взяла со стола бутылку пшеничной водки и сама налила мне полную рюмку до краев крепкого алкоголя.
— Выпей, сынок. Не хватало мне, чтобы ты простудился. - сказала мать, ставя начатую бутылку с водкой на стол.
К моему удивлению, мама Нина не только не стала меня ругать за то, что я курил и угощал чужих людей сигаретами. Но и сама собственноручно налила мне выпить. Это было впервые и необычно.
Возможно, такое поведение моей матери было обусловлено тем, что она сама была слегка подшофе, а в таком состоянии у моей мамы не было злости. Выпив, она мигом добрела, и у нее можно было просить что угодно. И я этим пользовался, когда мать приходила с работы поддатой.
— А по мне, так лучше, чем самогон, выпивки не существует. Я дома для себя пятидесяти градусную самогонку гоню и на дубовой коре с боярышником настаиваю. От коньяка не отличить. - встрела в разговор вошедшая на кухню худая тётка с подносом в руках и, поставив его, потянулась к графину.
— Вот и пейте свой самогон, Лида. Вы, деревенские, к нему привыкшие. А мы, городские, больше водку и вино предпочитаем. - ответила худой колхознице мама Нина и налила себе рюмку водки из стоящей на столе бутылки "пшеничной ".
Мы с мамой выпили водки, а тётки догнались привычной для них самогонкой. Её, кстати, на кухне стоял целый бидон. Хозяйка дома, конопатая тётя Валя, нагнала к свадьбе.
