— Ну, не такое! — разозлилась я. — Хотя иногда и сыну можно матери сказать что-то... чуточку выходящее за рамки... Уж не боись, по попке не надаю. На юге многое можно! — договорила я и добавила: — Смотри, дома такие фамильярности я уже не допущу... это я здесь добрая, так что — не щёлкай!
Сашу это развеселило.
— Хорошо, — сказал он, поднимаясь. — Валентина Павловна, у Вас такие сексуальные туфли... Аха-ха-ха! — сказал он идиотским голосом и захихикал.
— Я сейчас босиком, придурок! — всё-таки вывел он, сука, меня из себя.
В знак новых, установившихся свободных отношений, Саша тоже не стал закрывать дверь в уборную и звонко позвенел струёй в унитаз.
Он вышел с ехидной рожей.
— Ага, много ума не надо, чтобы над мамкой издеваться! — укорила я его.
Он снова прыснул.
— Вот дурачок. Отвернись! Мне надо переодеться, — сказала я.
Саша отвернулся.
Я сняла уже почти высохшую ночнушку и взяла купальник.
— Кстати, — продолжила я, — будь добр сегодня не спеши особо сюда... у меня кое-что намечается.
— И что же такое намечается? — поинтересовался он.
— Секс! — прямо ответила я.
— О! Это интересно! А с кем? — проявил он изрядное любопытство.
— С мужчиной!
— Хи-хи! Это понятно, а кто он?
— Саш, какая разница? Мне надо!
— А где ты его нашла-то? Мы же всё время вместе.
— Ну нашла, и не всё время вместе.
— Ясно. Когда у вас это... самое?
— После пляжа, в обед... но вечером я абсолютно свободна, можешь меня куда-нибудь пригласить! — добавила я.
Саша снова захихикал.
После того, как я вышла за дверь, Саша тоже одел плавки и догнал меня. Мы пошли на пляж.
Конечно, никакого секса у меня запланировано не было. Согласно моего плана, сына нужно было ввести в мамины интимные секреты. Это им безумно нравится. Да и к тому же, как я уже говорила — женщина, которую ебут гораздо интереснее, и привлекает мужчин больше, запуская древние механизмы соперничества.
Немного повалявшись на солнце и подразнив Сашку полуголой попкой, я собралась и загадочно исчезла. Надо отдать ему должное, что он честно выдержал деликатную паузу и постучал в дверь лишь через три часа после моего ухода. За это время я приняла душ, позанималась мастурбацией, громко при этом постонав; соединила Сашину кровать со своей, и навела на обоих кроватях беспорядок, создав атмосферу неистовой «ебли» на большой постели. Слегка взбрызнула скомканные простыни и одеяло водой, чтобы сымитировать вспотевшие тела, а чтобы не спалиться на отсутвующем характерном запахе — открыла балкон и забрызгала всё духами, особенно на его подушку.
Пришёл сын. Я была в коротком платье, с умопомрачительным макияжем, вновь сделав помадой «сосательные» губы, и лежала на своей половине кровати.
— Бля-я-я, мам — неподдельно удивился он. — Я извиняюсь, но у тебя тут что — целая оргия была что ли?!
— Отстань! — блаженно ответила я, растягиваясь на постели.
Он подошёл к кровати и сел.
— Ёб... нах! Мам, тут всё мокро! Бля, что это?! Фу! Да ну нах! — атерясь, вскочил он и побежал в душ мыть руки.
— Ну извини, касатик, я уже сто лет... не тра-а-халась! — зевая, объявила я.
— Мать, ну ты даёшь! — зауважал меня сын, выйдя из уборной.
— Эх! Классно-то как! — сказала я, снова потягиваясь. — А пошли нажрёмся сегодня?! А? Валентина Павловна хочет бузить!
— Да мне вчерашнего как-то хватило...
— Да ладно тебе ныть! Пошли! Не пожалеешь! — перебила я его. Это был самый — самый, мать его, переломный и важный момент за всё это время. Мне просто жизненно было необходимо сделать что-нибудь такое, что срубило бы его напрочь. Нужно было действовать. — А пошли-ка на брудершафт выпьем! — заявила я и сама охуела, от этой дико возбуждающей и трогающей пизду идеи.
Саша охуел не меньше.
— Шучу, конечно, — добавила я, чтобы не спугнуть его окончательно, и вновь тут же подлила жару: — Но... кто знает! Я сегодня такая игривая! — Я открыла бар и достала пиво. — Открой! — скомандовала я.
Саша быстро исполнил приказ.
Я отпила прямо из горла.
— Во! Теперь пошли, — сказала я.
Он положительно закивал. Я решила так и идти, в чём была. Но, когда он уже вышел в коридор, я остановилась у двери и сказала:
— Стой! Извини за подробности... но я всё-таки сброшу эти неудобные трусы... А то сам понимаешь, после такого, что было здесь как-то немного натирают...
Я прикрыла дверь, быстро сняла трусики, швырнула их в дальний угол, и вышла к сыну.
Эти огромные, полные любви, счастья, удивления, благодарности, преданности, абсолютного понимания, восхищения, ужаса и страха глаза — я не забуду никогда! В это мгновение я стала лучшей матерью во всей вселенной!
Он гордо шёл, взяв крепко меня под руку, совершенно точно осознавая, что ведёт на ужин родную мать без трусов!
Мы сели за столик. Я была крайне воинственно настроена пошлить, соблазнять и развращать.
— Ну-с, перед тем, как начать давай разберёмся, — строго начала я, открывая меню. — Сегодня очень важный день! — добавила я и сделала МХАТовскую паузу.
— А почему важный? — вкрадчиво спросил сын.
Я подняла указательный палец вверх, давая понять, что моя пауза ещё не закончилась. Официант воспринял это, как что-то очень важное и тут же подскочил к нам.
— Да-да, что желаете? — поспешил он услужить.
— Мы желаем русской водки! — чётко произнесла губами я. — А ему две. — Повернула я палец на сына.
Три рюмки упали нам на стол.
Свою я ёбнула сразу и даже сделала резкий выдох, как закадычная алкашка. Саша немного помялся, но тоже жахнул и поморщился.
— Бля-я, жесть! — прошептал он горлом. — Так сегодня чего...
Я молча перебила его жестом, указывая на вторую рюмку.
Саша покорно опустошил и её.
Я махнула официанту.
— Нам, пожалуйста, два раза салатик и ещё пару мартини, — заказала я.
Официант удалился.
Русская водочка — чудесный напиток! У меня значительно улучшилось настроение, и появился лёгкий звон в голове, а у Саши покраснели глаза, и взгляд стал томным и липким.
— Итак, сегодня важный день, — начала я. — Во-первых, потому что я без... хи-хи-хи трусиков, и ты это знаешь! А во-вторых, с сегодняшнего дня и до конца отпуска я для тебя кто?
— Валентина Павловна, — ответил Саша.
— Точно! — радостно подтвердила я.
Водочка делала своё дело, и Саша начал раскрепощаться.
— А можно я и после отпуска, дома, тебя буду Валентиной Павловной называть? — вдруг спросил он.
Нам принесли салаты и мартини.
— А зачем? — решила уточнить я, сжимая губы с сексапильную трубочку.
Саша посмотрел на них.
— Ну... чтобы ты чувствовала себя женщиной, — ответил он, всё ещё смотря на мои развратные губы.
— А тебе нужна дома женщина? — решила я пощекотать себе пиздёнку провокационными вопросиками.
— Нужна, — тихо прошептал он.
Я придвинула к нему стул и наклонилась.
— А ВОТ ТАКОГО СЫНА Я КУ-КА-РЕ-КУ! — словно шлюха жарко произнесла я похабными губами так, что у Саши в этот момент наверняка залупа трещала по швам. — Давай на брудершафт?
И мы взяли бокалы мартини и сплели руки...
Голова просто отключилась, и я лишь помню как лежала на постели наших совмещённых кроватей в номере, и сосала его рот, запихивая в него язык, а его ладонь сильно мяла меня между ног... прямо за голую пизду! Это было страшно развратно и страшно хорошо! Помню, как я закричала от первой волны кайфа, и схватила его за хуй, сунув руку в штаны. О, боги! Этим хуем можно было выдрать кучу раком стоящих баб.
— Хочешь меня?! — прощебетала я, как ненормальная. — Сейчас! Давай! Иди сюда! Сюда! Давай! Ну же! — Судорожно стянула я с него брюки и удобно подлегла под хуй, широко раздвигая ноги, пытаясь направить его себе. — Ну чего ты?! Дурачок! Ну давай Трахай! Давай! Трахай её! Она очень хочет! — Всё пыталась я вставить хуй в пизду, то и дело резко передёргивая для крепости стояка крайнюю плоть и немного выгибаясь навстречу. — Ложись на меня! Не бойся! Давай, потрахай! Потрахай свою Валентинку! Разрешаю! Ну же! Давай разок!... Чёрт! Я сейчас с ума сойду! Боже! Как же хочу ебаться! Саша, прошу! ДА ЕБИ УЖЕ! А, сейчас... — Я быстро подхватила грудь и вытащила её из декольте, схватила его руку и положила на безумно торчащий сосок ладонь, продолжая неистово дрочить ему член второй рукой. — Вот, помни меня! Давай, сделай это: поеби! — Уже просто не зная, какие ещё средства пускать в ход, и, чувствуя, как его член то обмякает, то снова становится упругой палкой, я бормотала всё подряд в надежде добиться его. — Ты же для этого сюда ехал?! Ну, вот я! Трахай! Смотри, какая большая пизда у мамы! Тебе понравится! — Я снова потянула его на себя за член, приподнимаясь ему навстречу, и еле касаясь горячей залупой липкими половыми губами. — Да что же ты?! Поверь... мамку можно иногда!... Я не целочка, не бойся! Смотри, как она раскрылась! Давай, она хочет! Да! Да! Можешь закрыть глаза! Подолби её! Да не трусь ты!... Да... вот, мой хороший! — Я обхватила его ногами и ещё секунду, и он был бы во мне... но Сашин хуй безнадёжно повис. Сын, вырываясь, задёргался и с криком:
