Я пристроился в ритм. Через тонкую стенку я чувствовал член турка, и не понятно, что меня заводило больше, этот член или задница собственной жены.
Вот очко. Оно натянуто на плотный, ровный, коричневый иссиня член. Тот то утолщается, входя, то ужимается, когда чуть ли не весь выпрыгивает наружу, зацепившись внутри одной головкой. Рядом подтекающая слизью половая щель. С отрывом от хозяйки это мог быть эпизод любого порнофильма. Но от хозяйки мы ничего отрывать не намерены. Поднимаем взгляд выше, в поисках одухотворённого страстью лица, и видим отдувающуюся мокрую Галку. То ли она бельё в реке полощет, то ли тесто месит - вены надулись, глаза навыкат. Что там с одухотворенностью? Не, не видали. На тяжелой работе Галка. Ебется.
Может секс для женщины со стороны и кажется делом примитивным, знай себе, лежи, пока в тебя кожаные палки суют. Да нет. Надо же и позу держать, и подмахивать, и рукой шевелить помогать, а в рот по самые яйца напихают. В общем, не расслабиться.
Посмотрел я на все это и жалко мне стало мою королевну. Страдает из-за собственной ненасытности и жадности. Вот зачем ей три хуя, разве мало одного?! Подумал, а потом вспомнил, что сам нанял этих молодцов отделать Галку, как портовую блядь. И немного совестно стало. Она думает, что ее по любви сношают, а ее за деньги. Все банально. Разве о таком мечтала девочка Галя в пятом классе? Разве думала, что за нее еще и приплачивать будут, когда ловила первые нескромные взгляды на свою рано выросшую грудь? Это сейчас она бегемот в обтягивающей юбке, а тогда мечтала о подиумах и восторженных криках.
Теперь кричит только она сама. Остальные тяжело дышат.
Дольше терпеть я уже не мог. Попка была разработана, и я, надавив на спину жены, уложил ее грудью на турка. Тело ее, наклонившись, открылось мне во всей красе своего заднего прохода. Не раздумывая, я бухнулся на колени, приставив своего изголодавшегося по работе бойца к самой бесстыжей дырке этой комнаты. С третьего раза вошел, оказавшись хуем в чужой заднице и замерев от мальчишеского восхищения. Галка никак не прокомментировала это событие. Но мне было уже все равно. Натягивая и растягивая её жопу, я самозабвенно загонял супружеский член по корешок, крутил бёдрами, играл направлениями и темпом, то доставал, то загонял его вновь. Нижний пытался подстроиться под мой ритм, но как это сделать, если ритма нет? Я ебал в собственном темпе, без оглядки на окружающих. Мягкая упругая задница, округлое, растянутое бездонное очко, мощные валики спины, ямочки над ягодицами, растрепанные волосы, распластанные под мышками груди. Это всё она - моя ненаглядная жена. Я драл ее без презерватива, ощущая горячие стенки ее кишки - никогда мы не были настолько близки, как сейчас!
Я только ждал её очередной разрядки. Сегодня все шло не как всегда. Поэтому мне пришлось тормозить и отвлекаться. Обычно скорая на оргазмы, сегодня Галка была медленной и редкой.
- Завтра... приведу... тебе... того...генерала... - Прохрипел я с паузами. - У него... огромный... член... Он ебет... им... свою... жену... и... тебя... выебет! Мы с ним... вместе!
Галка не ответила, но выгнулась дугой, стукнув кулаком около головы турка, от чего тот ошарашенно округлил глаза, запрокинула голову и, скованная судорогой разрядки, завихлялась, сжимая внутри себя пульсирующими стенками многочисленные члены. Это было то, что надо, и я сам на волне восхищения спустил в её бурлящее нутро, рыча и чертыхаясь. Потом, как поверженный Акелла, отполз с кровати, славливая ладонью последние капли с конца, а парни занялись Галкой дальше.
Наконец-то, полностью освоившись, она вышла на проектную мощность, и оргазмы стали её трясти каждые пару минут.
Второй гость оставшийся было неудел после моего броска, занял теперь место сзади, ловко войдя в проторенный мною холл наслаждения, и они, зажав Галку с двух сторон, усиленно трудились над ней еще добрых полчаса.
Потом, тот, что снизу стал сверху, а второй, сдёрнув презерватив и не услышав возражений, вернулся к лицу жены, по-хозяйски пристроив его ей в рот. Почти сразу как она взяла, он прихватил Галкину голову с закрытыми от недавнего удовольствия глазами и, поднатужившись и почти не шевелясь, начал кончать, подёргивая яичками как качок - мускулами. Жена замычала и выпучила шаренки, надув щеки, но парень крепко держал ее, а сзади второй наподдавал, не давая отползти. На лице спускавшего возникло моральное удовлетворение, чего не сказал бы о моей ненаглядной - она скорчила такую морду, будто в неё спустил не мужик, а рюмочка водки.
- Блять, наспускал, - процедила она, выталкивая сперму на подбородок языком. – Горькая! Когда он резинку скинул?!
- В процессе. Пососёшь? - Я уже мчался на выручку, затмить чужой вкус собственной кончей.
Она натянула мою головку, плотно обхватив ее мокрым от спермы ртом, и просто стояла, чуть охаживая внутри языком. Турок жарил окорок сзади, колебля всю конструкцию целиком, и от его усилий рот благоверной скользил по головке без дополнительных усилий. Снова казалось, что нас имеют вдвоём. Жалкое и возбуждающее зрелище.
Однако, что-то у него не ладилось. Он то разгонялся, то останавливался, разглядывая Галкину дыру как натуралист - бобровую хатку. "Чего там смотреть, обычное очко, ничего нового". Но, видимо, для полноты счастья не хватало ему какого-то впечатления, последней капли.
- Помни ему яички, - предложил я Галке, кивнув в сторону заморского гостя.
Она просунула руку и схватила парня за яйца, да, похоже, не рассчитала, сдавила чуть сильнее, чем планировала.
Тот взвизгнул, дёрнулся и, страшно завыв, размахивая членом, соскочил с кровати.
- Но, но, но, эноф, - Запричитал он, срывая презерватив и хватая свою жалкую одежонку.
Моя идея с треском провалилась! Мы замерли на постели, наблюдая, как турки одеваются и, не попрощавшись с новыми дорогими друзьями, вываливаются из нашего номера. Один придеживал свою мотню, чтобы не расплескать болтунью. Инвестиции мои оправдались только наполовину, к разочарованию нас обоих.
- Чего это они?
- Ты ему яйца чуть не оторвала. Боится, вытекут.
- А второй?
- А тот, кажись спёкся.
- А что, турки только раз могут? - Остался бы...
"Эх, Галочка.. Остался...". Не мог я ей раскрыть всю глубину и щепетильность ситуации, как она - любимые чресла, поэтому просто провел членом по щеке нежно и влюбленно, качнув пригласительно, так что она, поняв, вернула рот на его прописанное в семейном кодексе законное место.
Кончать не хотелось, я смотрел на жопу Галки, белеющую вдалеке симметричными полушариями, представлял, как очко у нее сейчас, красное по каемочке, еще не закрылось совсем, выбухая манящим валиком морщинистого колечка. А ниже, размятая, всклокоченная, красная и мокрая пизда, лосниться белесой запятой забытого всеми клитора, как заведённая но брошенная на холостом ходу машина.
Что-то варилось и в Галкином, наполненном спермой, теле. Потому, что по прошествии некоторого времени она остановилась, вынула моего ненаглядного изо рта и спросила, подняв на меня свои красные от пьянства и блядства глаза.
- Ну и что?
- Что?
- Доволен?
- А ты?
- М-м-м... я - не очень! - Скептически поморщилась жена. - Слабоватые какие-то!
- Почему? Мне показалось, что они отработали...
Она не ответила, пожав плечами и снова опустив лицо на член, продолжила сосать скорее механически, чем с чувством.
А я в душе ликовал - все мои самые смелые фантазии и мысли о моей жене подтверждались! "Эх, Галка. Мы с тобой еще такого тут наворотим, нас еще за разврат депортируют!", - мечтал я, переполняясь романтическим энтузиазмом и новой порцией спермы.
Раскрыв глаза и пожирая мельчайшие подробности происходящего я стал спускать Галке на нёбо. Та прилежно сдоила все и в отличие от турецкой, не выплюнула, а проглотила. "То-то же, блядина!" - мелькнула у меня мысль, - "кушай родное!"
***
Благословенны все эти жители солнечных республик и королевств, охотно и щедро дарующие белым женщинам своё семя и нежность! Наверное, их можно сравнить с трудолюбивыми пчелками, облетающими цветы в поисках сладкого нектара.
Мы пили уже третий день и стали втягиваться. Собственно, нам и раньше обильные возлияния не были чужды, но только в этой приветливой стране они достигли поистине круглосуточных масштабов. От такой хорошей жизни лицо Галки округлилось и расправилось и стало выглядеть на свой возраст. Я старался в зеркало не заглядывать, даже к стеклу не подходил, чтобы не испугаться. Жена же цвела и пахла на халявной пище и выпивке, а также, теперь еще и избытке мужского внимания. Сама того не осознавая, моими стараниями и своим раздразненным чревом она вошла в особый режим, хорошо заметный любому мужчине при беглом взгляде на такую раскрепощенную женщину, и назывался он: "ебите меня, семеро!".
Теперь мне уже не приходилось искать заинтересованные взгляды мужчин на ней, теперь она приковывала их поголовно, стоило ей появиться. Хоть мы и люди, но от животных ушли недалеко, поэтому инстинкты свежи, и самка, провоцирующая к спариванию, отслеживается самцами на подкорке.
Вот ей улыбаются у шведского стола, говорят что-то, чуть наклонив голову, чтобы не слышали окружающие. Вот добрый самаритянин подает улетевший от ветра палантин, успевая сказать пару слов и жадно облизываясь. Даже "Генерал-прапорщик" на пляже, и тот заинтересованный то ли моими словами вчера, то ли зовущим видом Галки, то и дело бьет дальнобойной пушкой своего взгляда в её холмы и низины.
Это - успех! Я ликовал. Как заправский сыщик, я отслеживал таких интересантов и, непринужденно расплескивая из стакана пиво, приближался к ним, если позволяла обстановка, заводил разговор про отдых и женщин. Если субъект проявлял интерес, то превращался в объект, который я уже открытым текстом приглашал разделить со мной родные берега Галки. Пока что все отказывались, но осведомленность о её потрясающих навыках росла.
