- Кончи, кончи скорее, я умру!! - в полусознании простонала Подружка.
- Мы все умрем... - почему-то сказал я тем незнакомым голосом... Я вынул член и лег рядом на спину. Где-то далеко шла первая утренняя электричка. Капал таявший снег. Струйки холодного воздуха их окна сломили-таки оборону печки и подбирались к самой кровати, облизывая мои ноги.
- Спасибо; ты не кончил, опасаясь, что я залечу? Тебе так не вредно?
- Наверно, так... Прости, но могу ли я тебя попросить... В общем, я предпочитаю спать один...
- Конечно! - со смирением и радостью от того, что удалось хоть чем-то угодить мне, сказала Подружка и выпорхнула из моей постели.
Я вытер женскую слизь со своего все еще твердого члена салфеткой, выбросил ее в форточку и лег под одеяло. Сна как состояния не было; мое сознание было наполовину погружено в какой-то первичных хаос из дикосмешения цветов, форм, мыслей неизвестных мне людей - да и людей ли? Физиологические ощущения походили - это трудно описать - будто несколько ночей подряд пьешь каждый час круто заваренный кофе, но при этом не имеешь никаких дел или планов, пьешь стимулятор и валяешься в полузабытьи между сном и явью. Я смотрел на циферблат настенных часов и видел не только уверенные равномерные движения минутной стрелки, но и заметное перемещение часовой, но в то же время не мог сосредоточиться и осознать, сколько сейчас времени. Полузабытье, мозговая лихорадка, множественное неполное присутствие...
Я очнулся от чрезвычайно интенсивной тряски за плечо, тело казалось надломленным в нескольких местах, нестерпимо болел член - эрекция все еще сжимала его в своих тисках...
- И давно Ты завел моду спать с открытыми глазами? спросила Подружка, свежеумытая, свежепричесанная, свежепахнущая и помолодевшая. Я уставился на нее непонимающим взором.
- Уж скоро час дня, а Ты не появляешься. Может тебе что надо?
- Приведи Марту, - выдавил я слова непослушным языком.
Я слышал как отворилась дверь в столовую, застучали по деревянному полу легкие копытца. Потом зашелестела бумага Марту явно интересовало, что же люди едят на завтрак. Я вышел из комнаты совершенно голый, как спал, Марта подошла и поприветствовала меня, уткнув свой нос в мои яйца.
- Хорошая девочка, нежная моя! - прошептал я и потеребил ее за ушами.
...От идеи сбить "такую" эрекцию пришлось отказаться на корню; в дачной аптечке рядом с презервативами я обнаружил тюбик неомициновой мази - что ж, тоже можно использовать вместо смазки - и выдавил немного на ее атласные губки, стараясь смазать также преддверие. Мой палец коснулся язычка ее клитора - она вздрогнула и попыталась поймать мой палец поверхностью клитора еще раз. Но на этот раз настала очередь члена. Огромный в сравнении со входом, налитой кровью и желанием, он касался этого пестика посреди лепестков-губ, как футбольный мяч в сравнении с мячом теннисным. Они не могли быть долго вместе - тот большой спешил внутрь... Я раздвинул губки двумя пальцами и расположил между ними пунцовую головку - сегодня мы сделаем именно так! Руки легли на ее бедра и я с силой рванул ее на себя член влетел внутрь как таран сквозь стеклянную дверь. Марта напряглась всем телом, сдавленно взблеяла и обернула голову... Я погладил ее по носу, взял за плечи, прижал руки к бокам.
- Полет будет долгим, пристегните ремни!
...Я входил и выходил, член мой блестел, как полированный, терпко пахло козой. Ее губки проминались внутрь при входе и последними отпускали член на выходе, хвост она сама держала вверх... Я обнял ее грудь снизу, мои ладони вцепились в шерсть на ее горле, я отвоевывал у ее природы миллиметр за миллиметром, проникая все глубже... Она дышала все чаще, издавая слабое "Ме-е" на каждом выдохе. Практически весь вес моего тела теперь приходился на нее, свои ноги я поставил спереди ее задних, чтобы чувствовать ее внутренней поверхностью своих бедер как можно лучше... С каждым ударом она все больше теряла равновесие, но и я чувствовал, что скоро мы врежемся в прибрежные скалы - дикая первородная сила уже вышла из неведомых глубин и рвалась наружу. Еще, еще, еще - оргазм уже оформился где-то внизу позвоночника и медленно, но неудержимо пополз к месту схватки. Еще, еще, еще, и она, хватая воздух, на удержала равновесия, и мы, сцепленные телами и душами, рухнули на правый бок. Я завел свои согнутые в коленях ноги снаружи внутрь ее, икрами касаясь сосков в ее пахе. Семя брызжело где-то внутри нее, руками я обнимал ее сзади, скрестив руки на ее груди, губами целовал уголок ее рта. Эякуляция была чудовищно долгой, какой-то скрытый насос наполнял все ее существо моей сущностью, моей плотью...
Мы лежали на полу, не делая попыток подняться; я чувствовал членом, как конвульсивно сжимается и расслабляется ее вагинальный сфинктер, пытаясь поймать остатки оргазма и выдавить из меня последние живительные капли... Струйки холодного воздуха поднимались, покрывая мое тело гусиной кожей, тело шептало: "я простужусь, я уже простудилось..." но никакая сила не могла разнять нас. И тут я понял, что это конец... Мы все сейчас перешли какую-то грань, за которой есть много путей, но нет возврата. Это последний раз, когда мы, Марта, были счастливы. Если я позволю себе продолжить наш роман - я стану привязан к Тебе сильнее чем к наркотику, и наш фейерверк превратиться в пожизненное, а возможно, и послежизненное заключение. Миссия Судьбы выполнена. Занавес.
Не помню, как встал, отвел Марту на улицу... Следующее воспоминание - это душ из 5-литрового кувшина теплой водой, стоя голышом на снегу. Меня наполняло ощущение утренней свежести, несмотря на то что время шло к закату. Я смачно позавтракал, поиграл в снежки с Подругой, поразмял кости в колке дров, растопил печь... Ощущение комфорта и уюта, которого мне так всегда недостает по жизни... За вечерним чаем я спросил у Подружки, не уехать ли нам завтра вместо воскресенья, как ранее предполагалось; она тоже устала от тихой деревенской жизни и от постоянного жизнеобеспечения. Мы заснули мирно, как дети.
Следующим утром я отвез Подружку и Марту до ближайшей станции. А сам вернулся в Город к заброшенным делам. Вечером я узнал, что Подружка вернула Марту хозяйке под каким-то пустяковым предлогом, доплатив за возврат полулитром спирта. Больше я их никогда не видел. Да и не пытался. В течение следующего месяца мы перезванивались с Подружкой пару раз, а через полгода наши общие знакомые сказали, что она уехала пост-градюэйтом в Канаду изучать "планктон полярных морей".
Время приносило новых подружек и других животных, но это уже другие истории.
