- Он стал ласкать мои холмики, затем целовать и теребить их кончики языком. рука его спускалась ниже, я ей не препятствовала. Мне было немного неприятно из-за колючей старой травы, но это не мешало мне наслаждаться ласками Женьки. Он поднял мою короткую юбку и снял с меня трусы, я не сопротивлялась. Знаешь, его пальцы были очень нежными и приятными. Помню, мне было очень щекотно там, внизу. Затем что-то толстое полезло в меня, причинив мне боль, но я терпела и не подавала виду, что мне неприятно. Женька слегка постанывал, шевеля во мне этим своим инструментом, шептал мне, чтобы я расслабилась, я пыталась... Постепенно я стала ощущать какое-то удовольствие от этого предмета, что находился у меня внутри, мне было очень уютно и не хотелось его из себя выпускать. Но тут Женька вытащил его и что-то тёплое и липкое растеклось у меня по животу. "Хорошо.. очень хорошо... спасибо..." прохрипел он и отвалился набок обессиленный, закрыв глаза. Я встала, надела трусы, поправила одежду, спустилась к воде и принесла немного, чтобы привести Женьку в чувство. Больше мы этим в тот вечер не занимались, а просто бродили по краю леса. Я тогда была ещё наивная, и многого не знала. Каким-то чудом я не забеременела. Потом в Москве, я нашла на компьютере много разной литературы на эту тему. Но это к делу не относится. Конечно, я была счастлива тот недолгий период времени, пока не появилась Дашка, девчонка, которая много лет уже не приезжала. А тут вдруг заявилась и Женька постепенно переключился на неё. Я сначала не придавала особого значения тому, что они часто стали общаться. Но как-то вечером я пришла к Женьке, его мама сказала, что он ушёл с Дашкой. Я заглянула в сарай, на сеновал. Нетрудно догадаться, что я там увидела. После этого я перестала с ними общаться. Что я тогда пережила, описывать не буду. Я ощущала, как будто у меня что-то украли, нет, скорее это был ток, подобный тому, который возникает в катушке, когда из неё вытаскивают магнит. Лето кончилось, я старалась забыть Женьку, это мне почти удалось, как однажды мне позвонила подружка из деревни, Машка, кажется, и сообщила, что Женька с Дашкой разбились на мотоцикле. Женька насмерть, а Дашка до сих пор лежит в больнице в тяжёлом состоянии. Я старалась выкинуть это из головы, некоторое время я была совершенно безразлична к мальчишкам, а затем во мне что-то загорелось, и огонь влечения вспыхнул с удвоенной силой, мне уже очень трудно совладать с ним... Ладно, пошли домой. Я есть хочу.
- Пошли...
На самом деле я шестым чувством ощутила, что народ скоро покинет дискотеку. Моя природная осторожность взяла верх.
Дома весь мой зверинец стал намекать на то, что неплохо было бы поужинать. Я попросила Максима вскипятить чайник и перемешать в миске мясо с кашей для собаки. А вот за кошачьей едой мне пришлось идти на балкон. Максим из любопытства увязался за мной. Я пошла на северный балкон через комнату родителей. Этот балкон заворачивал за угол, примыкая к соседям, поэтому он был более объёмным, чем тот, в большой комнате. Склад еды для животных был в дальнем его углу. У меня мелькнула шаловливая мысль.
- Хочешь, посмотрим, что соседи делают?
- Пошли, - откликнулся Максим.
Я осторожно отодвинула старую дверь, прикрывавшую довольно большой проём между балконами. Мы осторожно пролезли. Из комнаты доносились странные звуки. Адреналин и любопытство подгоняли нас. Я осторожно заглянула в окно. Там на стуле сидел, откинувшись на спинку парень лет двадцати пяти, перед ним на коленях стояла красивая женщина и упоённо сосала его мясистый член, который то появлялся у неё изо рта, то исчезал в его глубине, время от времени она поправляла рассыпавшиеся золотые волосы. Во мне возникли противоречивые чувства: с одной стороны мне было стыдно за соседей перед Максимом, а с другой стороне жутко завидно: мне тоже захотелось близости с мужчиной.
- Смотри, - шепнула я Максиму.
Тот осторожно заглянул, видимо, он чувствовал то же, что и я. Мы, как завороженные, стояли и смотрели. Максим прижал меня к себе, я почувствовала его тёплую ширинку. Я решила, что пора возвращаться, но тут парень в комнате напрягся, застонал и откинулся назад, закрыв глаза. Женщина поднялась и вытерла губы. Я её несколько раз встречала раньше, она действительно была достойная: чёткая фигура, манящие глаза, чувственный ротик, цвета полуспелой вишни - конфетка одним словом. Она повернулась к окну, но нас не заметила. В её глазах был безумный блеск опьянённой желанием женщины. Мужчина лежал почти без сознания. Женщина достала откуда-то наручники, и сковала ими мужчине руки за спиной, а пока он не пришёл в себя, привязала его к стулу и заткнула ему рот. Я услышала, как она сказала:
- Я хочу как можно дольше жить и оставаться молодой, а для этого я должна выпить как можно больше мужского сока и крови. Извини, я тебя подоила и вся твоя сила и твой дух должен перейти ко мне. Когда ты будешь умирать, я поцелую тебя и твой дух перейдёт ко мне.
В глазах парня, привязанного к стулу был страх и неподдельный ужас. Мы с Максимом в переглянулись и молча решили, что парня надо спасать от этой маньячки. Женщина вышла, видимо за ножом. Меня осенила идея.
- Пошли! - шепнула я Максиму.
Мы рванули в мою комнату, я достала весь арсенал моих братцев, отправила Максима заправлять водой пистолеты, сама засунула шариков в автомат и взяла железный пистолет с пистонами; захватив с собой всё это а также широкий скотч, валявшийся на подоконнике, мы отправились к соседям.
- Мне страшно, Максим, - шепнула я ему,
- Мне тоже не по себе, но что оставить его умирать, что ли?
Мы пошли на дело. Женщина уже занесла над несчастным острый кухонный нож для шинковки капусты. Я застыла: страх парализовал меня. Но Максим выхватил у меня железный пистолет, размахнулся и разбил окно.
Затем он помог себе ногой и мы скоро очутились в комнате. Женщина была на некоторое время выбита из колеи, Максим наставил на неё пистолет, она выронила нож. Она явно не понимала, откуда мы взялись. Мною руководил какой-то инстинкт, пришедший на смену разуму. Под его влиянием, не дожидаясь, пока женщина придёт в себя, я с силой ударила её в живот, она согнулась и осела на пол, мы с Максимом быстро связали её скотчем, затем развязали молодого человека, сбрызнув его водой из пистолета. Я чувствовала, что ещё немного и я не выдержу: мои нервы были на пределе. Мы вылезли из окна, предоставив их самим себе, пролезли к нам на балкон. Вздох облегчения вырвался у Максима, затем у меня. Перед моими глазами вдруг поплыл цветной туман, я почувствовала слабость, всё закружилось и я провалилась куда-то.
- Ну слава Тефалю, очнулась! - Сказал Максим, сбрызгивая меня водой из пистолета.
- Эй, прекрати!
Я обнаружила, что лежу на кровати в комнате родителей с расстёгнутой блузкой и лифчиком. Я чуть приподнялась, критически оглянула себя и укоряюще посмотрела на Максима. Тот виновато развёл руками.
- Я хотел обеспечить тебе доступ воздуха.
Я посмотрела ему в глаза, окинула его взглядом и во мне стали подниматься волны жгучего желания, я почувствовала, что мои глаза слегка начинают расходиться в разные стороны, как при лёгком опьянении. Я хочу его!
- Иди, чего скажу! - я слегка приоткрыла рот и протянула к нему руки. Максим наклонился, я обхватила его шею руками, прижала его к себе, затем нашла его рот своим, силой раздвинула его губы, всунула туда свой язык и стала им там двигать. Я пожирала Максима, втягивала его в себя, он, видимо, тоже загорелся и стал тоже шевелить своим языком. Он обнял меня руками, я его, его руки гладили меня по спине, затем они пролезли в штаны и ниже и стали гладить меня по заднице, мне было жутко приятно. Затем Максим оторвался от меня, снял с меня лифчик, расстегнул и снял джинсы. Он гладил мою грудь, слегка сжимая её, я попросила его взять её в рот, он согласился и стал покусывать её. Я ощутила приятное щекотание внизу, одна моя рука непроизвольно полезла в трусы, я нащупала маленький отросток и стала его щекотать в помощь себе. Другую мою руку Максим положил на свободную от засоса грудь. Мне было необычно приятно, чтобы не остаться в долгу, я кусала, целовала и ласкала шею, уши и лицо Максима. Я выгнулась навстречу ощущениям, чувствуя приближение оргазма, мне захотелось ощутить Максима внутри себя. Я ускорила движения руки, сжимая и разжимая мышцы влагалища, наконец долгожданный спазм принёс мне сладость, я расслабилась, всё ещё совершая непроизвольные движения тазом. Я несколько раз схватила ртом воздух.
- Спасибо, - сказала я, отдышавшись, глядя на Максима.
- У тебя глаза такие окосевшие, - сказал тот.
- У тебя не менее.
Я сняла с него одежду и стала покрывать его тело поцелуями и засосами. Он снял с меня колготки и трусы, расположившись у меня в ногах:
- Ого, вид какой! Ты вообще сложена прекрасно.
- Ты тоже...
- Я хочу тебя...
- Вперёд и с песней! - я раздвинула свою щель, он просунул туда несколько пальцев, затем туда же стало погружаться что-то горячее, но оно лезло как-то не так, причиняя мне боль, но я терпела ради Максима. Затем его член целиком погрузился в меня и стал там двигаться, однако мне казалось, что я чувствую только маленький кусочек его около выхода. Я сжимала то, что было внутри меня, помогая себе пальцами. Мне удалось дойти до конца. Максим участил движения и стал бить меня головой о спинку кровати, я поддавала навстречу ему, хотя мысли у меня были об одном: не повредить что-нибудь из внутренностей. Тут Максим тряхнул меня в последний раз, вытащил свой член, я развернулась и проглотила то, что оттуда выбрызнулось. Я никогда не стонала во время акта, петтинга, или онанирования, не желая быть подслушанной соседями, я только открывала рот, и старалась не выпускать из себя звуки; я уходила в себя, оставалась наедине со своими ощущениями.
Мы лежали, прижавшись друг к другу, обнявшись и сплетясь, как два котёнка.
- Чудесно, чудесно, - шептал Максим, целуя меня в щёку, - ты будешь великой любовницей. Мне никогда не было так хорошо. Никогда я не решал таких восхитительных задачек по физике.
