Второй мужик без слов загреб Гошку и швырнув его спиной на лавку, быстро вставил и ему. У меня освободился рот и я смог нормально дышать. К тому же, моя разработанная Антоном попа, даже и не почувствовала член "пожилого". Я слегка повернул голову и увидел Антона, который стоял сбоку и яростно дрочил. И вот тут-то все это и случилось. Сначала громко хлопнула дверь в предбанник, потом раздался чей-то дробный топот, потом кто-то громко рухнул на пол и захрипел и наконец распахнулась настеж дверь. В проеме стояли два здоровенных парня с пистолетами. В следующую секунду "пожилой" припал к полу и пополз, оставляя за собой размазанные по доскам пятна темной крови. Второй мужик уже ничком лежал на полу и во лбу у него страшно темнела дырка. "Во, суки, с мальчиками развлекаются!" - прокуренным хриплым голосом произнес один из парней и поднял свой пистолет. Странно, но только тогда я услышал хлопок от выстрела. "Пожилой" уткнулся лицом в пол и замер. "Вон отсюда!" - коротко приказал нам второй из парней и добавил: "И вас вообще тут никогда не было! А если что - всех найду. И чтоб ни одной своей шмотки не оставили! Пидоры!". В ту же секунду я почувствовал страшный удар в копчик. Трясясь от страха, мы похватали свои вещи и не одеваясь выскочили наружу. В предбаннике лежал битюг с развороченным черепом, а проскочив через дом, набегу, у самой калитки, в траве я увидел охлого ротвеллера. На дороге стоял большой джип и около него, в темноте, светился огонек сигареты. Мы метнулись в сторону леса, прижимая к себе свои пожитки. Я бежал последним и все ждал выстрела. Мы бежали, пока Гошка не споткнулся. И тогда Антон и я сходу повалились на него и мы все вместе покатились по скользкой мокрой траве прямо в канаву. То-ли от боли, то-ли от страха, Гошка начал рыдать. Его подбородок мелко трясся и временами казалось, что так подвывает испуганный щенок. "Ну, ладно. Ну, чего ты? Одевайся, Гошка..." - тихо проговорил Антон, собирая раскиданные по земле шмотки. Мы помогли ему одеться и оделись сами. Понемногу Гоша успокоился и мы пошли по тропинке обратно к станции, огибая большой дугой через лес то страшное место. Уже около станции, при тусклом свете редких фонарей на платформе, мы увидели, что и наша одежда, и лица, и волосы и руки - все в глине. Мы побоялись выйти на платформу, хотя там никого не было, и уселись прямо на мягкий мох среди сосен невдалеке. До электрички было еще минут сорок. Гошка и я молчали. А Антон матерился: "Во, суки! Скопытились и даже денег не заплатили!"
Я промолчал. Копчик ныл. В голове, застыло острой занозой щемящее чувство ожидания выстрела в спину. И не проходило. Какие там деньги?! Хорошо, что мы выбрались оттуда. Да и вообще... Надо со всеми этими приключениями завязывать! Плохо все это должно кончиться. Я посмотрел на пацанов. Гоша сидел обняв коленки и закрыв глаза, иногда лишь мелко вздрагивая, то-ли от ночной прохлады, то-ли от перенесенного испуга. Антон продолжал сквозь зубы материться.
В вагоне почти никого не было. Мы с Антоном сели у самых дверей, а Гошка улегся напротив на лавку, развернувшись к нам спиной. "У тебя есть хоть сколько-нибудь денег?" - повернулся ко мне Антон. Я пошарил по карманам и вынул немного мелочи. С досадой выругавшись, Антон отвернулся. "Если бы эти мудилы не устроили сегодня свою ебаную разборку, у меня бы сейчас в кармане была сотня баксов!" - зло сказал он. И тут к нам повернулся Гошка: "Антоха! Тебе нельзя в город. Он тебя умочит. Завтра последний срок". "Знаю!" - огрызнулся Антон. Тут он резко встал и уверенно направился в другой конец вагона, к одиноко привалившемуся к окну полу-пьяному мужику. Все произошло как-то удивительно быстро. Они перебросились парой слов и тут Антоха присел перед мужиком. Я сразу все понял и отвернулся к окну. Мне до слез захотелось домой. Прошло где-то минут пять и я снова взглянул в сторону мужика. Он сидел с откинутой головой и закрытыми глазами. Антона не было видно из-за кресел. И вдруг я услышал, как Антон страшно заматерился. И тут же я успел увидеть, как мужик вскочил и с размаха врезал ему в челюсть. Антон отлетел в проход, но тут же снова вскочил и бросился на мужика. Не долго думая, мы рванулись с Гошкой на помощь. Началась жуткая свалка. Я с ходу повалил мужика на пол, подскочивший Гошка нещадно долбил мужику ногой в пах, а вконец озверевший Антон бил его ногами по лицу. Через пару минут мужик затих. Я в ужасе отпрянул назад, а Антоха деловито начал шарить у него по карманам. Ширинка у мужика была раскрыта и оттуда торчал окровавленный член. Меня стало тошнить и я побежал в тамбур. Гошка бросился за мной. В этот момент электричка притормозила у какой-то полуосвещенной пустой платформы и мы выскочили вон. За нами выпрыгнул Антон, сжимая в кулаке смятые купюры. Я перегнулся через перила и меня вырвало. Электричка медленно удалялась. Потом мы сидели на ступеньках платформы и Антоха рассказал, как он договорился с мужиком отсосать ему за десятку, и как мужик кончив, послал его на хуй. Антон пересчитал деньги. Оказалось всего сорок восемь рублей. Мы пошли ловить такси. На улице было пустынно и неуютно. Я брел по краю проезжей части, засунув руки глубоко в карманы и ежась от ночной прохлады. Антоха то и дело останавливался и вглядывался в темноту пустой улицы, матерясь в пол голоса. Так мы шли, наверное, целый час, пока навстречу нам не показалась машина. Антон бросился ей навстречу и замахал рукой. Машина притормозила, но водитель, разглядев трех подозрительных парней, снова дал газу и исчез в темноте. Мы сели на паребрик под фанарем и Антон снова стал пересчитывать деньги. И тут нам, похоже, впервые повезло. Из-за поворота выскочило такси и само остановилось напротив нас. Мы вскочили и полезли внутрь. Водила подозрительно нас разглядывал, пожевывая размякшую беломорину. Я уселся рядом и повернувшись к пацанам спросил: "Ну, и куда щас?" - "Давай к Пяти углам". Водила неприятно ухмыльнулся и произнес: "Четвертной будет". Я метнул быстрый взгляд на Антоху. "Давай, кати" - небрежно бросил он.
Я отвернулся и закрыл глаза. Во рту было гадко и кисло. Под ложечкой что-то ныло и нещадно раскалывалась голова. Больше всего хотелось сейчас заснуть и проснуться в своей уютной постели. И уже не помнить этого вечера. Стереть его из памяти навсегда. Я приоткрыл глаза. Мимо мелькали незнакомые дома с потухшими окнами. Изредка светились убогие вывески магазинов. Я снова закрыл глаза и отрубился.
Очнулся я от того, что меня трясли за плечо. Дверь машины была открыта, водила спокойно засовывал в карман мятый четвертной, а Антоха стоял у открытой двери такси и пытался привести меня в чувство. Я вылез и пошатываясь побрел за ним в какую-то подворотню. Гошка что-то нечленораздельно гундел, то и дело повторяя: "А может не надо? А? Может не стоит?" Мы прошли мимо помойных баков, заваленных гниющими отбросами, мимо каких-то набросанных досок и повернули к подъезду, слабо освещенному висящей на голом проводе лампочкой. На лестнице пахло старой протухшей мочой. Я с тоской посмотрел вслед поднимающимся пацанам: "Куда мы?" - "Поднимайся. До утра здесь перекантуемся" - небрежно бросил Антон. Я угрюмо побрел за ними. У грязной, обитой листами крашеной фанеры, двери он остановился и уверенно нажал на кнопку звонка. Минуты через две из-за двери раздался мучительный кашель и хриплый голос произнес: "Какого хуя тут... мать вашу в... чего надо бль..." - "Открывай" - громко сказал Антоха. Голос за дверью смолк, потом щелкнул замок, звякнула цепочка и дверь осторожно приоткрылась. "Ты, выблядок, что-ли?" - хриплым шепотом, обдав нас густой волной перегара, произнес грязнейшего и отвратнейшего вида старик. "А вот я тебя не пущу. Ты падла у меня все деньги увел? Я вот сейчас милицию вызову". Но Антоха, не обращая внимания на старика, шагнул в темноту квартиры и уверенно, по хозяйски толкнул какую-то дверь. Мы с Гошкой пошли за ним, а старик продолжал в пол-голоса материться и грозить нам в спину милицией, тщательно закрывая входную дверь. "Не обращай на него внимания" - повернулся ко мне Антон - "Какая там милиция... Он тут притон содержит. Сюда все питерские пидоры ходят маленьких пацанов трахать". Я рассеяно оглядывал комнату. Стены с пожухлыми обоями, ободранными и местами свисающими целыми листами, уходили под мрачный высокий потолок, с которого мутно пробивалась слабая лампочка. У пустой стены стоял широкий диван, с наброшенной на него грязной искомканной простыней, на которой свернувшись калачиком кто-то спал. В углу, у самого окна я заметил еще одну скорченную фигурку. Было сильно накурено, но затхлый воздух никогда не проветриваемой комнаты явственно отдавал ароматом спермы. Антон наклонился над спящим на диване телом и стал его легонько тормошить: "Клох, а Клох! Одолжи мне пару сотен баксов! Срочно надо. Потом отдам. Ты ж меня знаешь! А? Клох!" Простыни зашевелились и из них показалась взъерошенная голова с оттопыренными ушами. "Ты чего, Тоха? Охуел? Где я тебе возьму? У меня и не было никогда!" Антон резко выпрямился: "Не пизди!" Оттопыренные уши стали заметно краснеть, а их обладатель зло затараторил: "Ты вот сам поди и жопу подставь, пусть тебя так выебут, как мне достается тут за ночь! Почему я тут должен за всех отдуваться? Тебя на тачках крутых возят, икрой закармливают, а я тут как блядь последняя с одного хуя на другой прыгать должен из-за несчастных каких-то четвертных! И сразу все тебе отдай! А иди ты на хуй!" Антон резко выкинул вперед кулак и глухой удар по челюсти сразу заставил паренька замолчать. Я снова почувствовал приступы тошноты и вышел в коридор. Противный старикашка, привалившись боком к стене, говорил по телефону: "От кого? ... Ну... Сейчас? ... Да. Да, любые есть. Чего хотите, то и делайте. Платить вперед" Я снова толкнул дверь в комнату и сказал: "Слышь, Антон! Я ухожу. Мне тут нечего делать. Сейчас вас тут ебать будут". Антон стоял у окна и проворно пересчитывал деньги. "Погоди..." - сказал он - "... сейчас все вместе поедем. Мы тебя до дома подбросим". Я угрюмо взглянул на часы. Было около четырех утра. Метро еще закрыто. "Тогда пошли скорее" - сказал я. Антон спрятал деньги в карман и посмотрел на меня: "Пошли. Только по дороге в одно место надо заехать. Здесь совсем рядом. Ты мог бы со мной сходить? Понимаешь, я тут задолжал маленько и надо бы отдать. Но он, блядь, ебнутый немного. Если я не один буду, то он не посмеет тронуть. Поможешь? Ну, пожалуйста!". Я ощутил на спине неприятный холодок. Мне совсем не хотелось влипать в новую историю, но и отказать Антону было как-то неудобно. "А ты пошли его на хуй и не отдавай" - предложил я. "Не, меня тогда закажут. Ты не бойся. Ничего не будет. Просто я деньги отдам и мы сразу уйдем". Мне показалось, что Антоха произнес это без особой уверенности, но согласился. Мы направились к двери и в этот самый момент позвонили. Я открыл дверь. На лестнице стоял какой-то мужик. "Э... мальчики... я тут договаривался..." - "Вам туда" - махнул рукой Антоха. В полумраке коридора я увидел пацана, которого Антон называл Клохом. Он стоял в дверях комнаты и был совершенно голым. Я отвернулся и вышел на лестницу. На улице было пустынно и лишь у входа в подворотню, где нас высадило такси, стояла новенькая импортная тачка, тускло посверкивая боками. Мы дошли до Гороховой и свернули в какую-то подворотню.
