Охранники и вовсе отвернулись, пряча улыбки. "Как видим, инцидент исчерпан", — пробормотал один из них, и они бочком-бочком удалились из комнаты, стараясь на меня не смотреть. Я подтянул джинсы до талии и молча застегнул их. Девушка рядом продолжала бормотать какие-то извинения. Я ответил: "Ничего, всё в порядке", и направился на выход.
Дойдя до своего столика, я устало сел за него. Посмотрел направо. Румяная Ольга Владимировна жадно пила коктейль. Её подруга смотрела на меня во все глаза. Я перевел взгляд на столик слева — Надя с подружками хихикали, и когда увидели, что я на них смотрю, стали делать пальцами буквы V перед лицом и шевелить язычками, дразнясь. Ну и пусть, рыжая Надя проворонила своё счастье, теперь ей только хихикать и остается.
Я попросил у официантки счет, и засобирался домой. Уже когда я рассчитался картой и собирался вставать, ко мне подошла Ольга Владимировна. В руке у неё была пятитысячная купюра, и она, свернув её в трубочку, запихала мне в карман, громко сказав: "Молодец, нализал!" Взрыв хохота за столиком Нади и её подруг сопроводил эти слова. Она наклонилась ко мне и заговорщицки прошептала: "Если вдруг надумаешь еще отведать солененького, на купюре мой номер телефона", — и подмигнула мне. Я поблагодарил, попрощался, встал и пошел на выход. Прощальный шлепок по попе, сопровождаемый новым взрывом хохота со стороны буйного левого столика, увенчал окончание этого бурного вечера.
