О том, что все кончено, я понял уже потом, когда хрипя, забросив его стройные ноги себе на плечи, неистово драл горячую плоть…
Подоспела Катька… Ее губы накрыли собою Пашу, и мы кончили одновременно.
Пашка, извиваясь, и извергаясь в жадный девичий рот, и я, Древний, дергающийся во вселенском оргазме… Рубикон взят… Время пришло…. Так дальше продолжаться не может. Еще чуть-чуть и они поймут чью этику и мораль я имел ввиду. Да, да - этику и мораль моего вида! То, что я сделал с ними - древние не прощают… Наше семя не должно попадать в чужие тела. Это единственное, по сути, наше правило.
Вскакиваю с ошарашенного парня, кидаюсь к загодя собранной сумке, бросаю ее в створ сканера.
- Хочешь, порулить? - весело заговариваю зубы непонимающе хлопающему глазами Пашке.
- Держи, - протягиваю ему змейку.
- А это тебе, - надеваю на Катину шею кулончик в виде кота. Серебристый, увесистый, награждающий даром предвидения, он достался от матери. Я никогда не прикасался к нему, двадцать лет кот провел в замшевом мешочке рядом с серебряной змейкой у меня на груди.
Настойчиво подталкиваю их к сканеру.
- Куда отправимся? - спрашиваю ребят. Те хмуро разглядывают надетые на них амулеты. Один из них - механизм телепортации, второй - дара предвидения.
- Были когда-нибудь на Бали? - весело улыбаюсь в зелено-синие пары глаз. - Там сейчас просто рай! Готовы? Возьмитесь за руки! Вдохнуть и не-ды-шать!
Катин рот округляется вместе с глазами… Она увидела. Она все поняла. Но слишком поздно.
Я множество раз видел, как происходит телепортация, но еще никогда этого не происходило в последний раз в жизни.
Пусть все будет хорошо с вами, ребята. Пусть будет хорошо…
Иду к конфигуратору. Бросаю взгляд на таймер обратного отсчета. На носу Новый год.
Сегодня последний день года. Я в отличном костюме, на столе настоящая елка, гирлянды, звезды, мишура… В углу телевизор с “Иронией судьбы”, на столе тазик оливье, селедка под шубой, заливной язык, порционные судачки а-натюрель из самого Грибоедова, сосиски в томате, белые маринованные грибы и водка в полоскательнице со льдом по-Булгакову. Пузатая бутылка Кристалла.
Устраиваюсь в кресле под любимым торшером. Все, как и прочее в бункере, он создан конфигуратором, всемогущей машиной неизвестного происхождения. Забавно - интересовался ли я прежде тайной этих машин? Предназначение - вот единственное, что стоит раздумий любого Древнего. Служение цели, оправдывающей любые жертвы. Сколько этих жертв набежало за историю рода человеческого? Зажмуриваюсь, пытаясь себе представить, и сбиваюсь после двадцатого нуля. И ради чего? Ради того, чтобы человек не нажал на не ту кнопку? Магией не сотворил себе кумира?
А может он и должен был нажать и сотворить? Слетать на Луну, посадить яблони на Марсе, вылечить рак? Кто мы такие, останавливающие его силу мысли? Мы те, кто не в состоянии разобраться даже с конфигуратором! Не с устройством, а хотя бы с вопросом возникновения! Кто мы - церберы, стоящие на защите человечества от самого человечества? Возможно ли, что на самом деле, мы только сторожевые псы тех, кто и создал этот несчастный конфигуратор?
Вспоминаю Пашку и Катьку… Человеческое любопытство. Первое, что они сделали, когда решили жить - начали крутить загадочный ящик, пытаясь понять, что тут к чему. Дай его любому из нас, попросту пожмем плечами, и скажем - “Это же Конфигуратор, чего там понимать?” И зевнем, показывая, насколько мало нас это интересует.
Ребята ушли. А я остался. И не только потому, что нарушил главное и единственное правило Древних. Я не мог покинут бункер, потому что стал сомневаться в Предназначение. Стал сомневаться, когда впервые меня коснулась доверчивая Катина коленка. Когда обнял за шею Пашка. И когда начал заниматься с ними любовью, да - именно любовью, а не накачиванием своим семенем, как представлялось вначале, я тоже начал сомневаться в Предназначении.
Вот оно правило Древних... Не делиться семенем с человечеством - значит никогда не заниматься любовью с людьми по-настоящему. От этого предостерегает правило. Стоит его нарушить, протянуть ниточку понимания, и сразу же наступает сомнение в Предназначении. Тварь я дрожащая, или право имею… Так вроде писал Достоевский… Ну, что же. Пора и честь знать.
На стене тикает таймер.
“Между прочим, до Нового года остается две минуты”, - говорит в телевизоре Женя Лукашин.
“Откройте шампанское”...
Я открываю. Кристалл. Шампанское пенится, веселится, играет в бокале…
Одна минута четыре секунды и мы с бункером уйдем на утилизацию…
Я спокоен. Умиротворен. Немножечко даже счастлив. Поднимаю тост за ребят. Пусть им будет хоро…
Порыв ветра вырывает бокал из рук. Тот отлетает в сторону и обращается мириадом осколков.
- Зараза! - орет появившийся Пашка. - Сразу сказать не мог???
- Да я его выпорю! - кипятится багровая от злости Катька.
Непонимающе смотрю на гостей. На них тропическая форма одежды - трусы на босу ногу и серебристые амулеты на шеях.
- Двадцать секунд! - продолжает неистовствовать Пашка.
- Хватай его! - визжит Катька.
Я не успеваю опомнится, как меня хватают, и с удесятеренной силой волокут к сканеру. С удивлением прохожу его створки… Впрочем, почему с удивлением? Я же не испытываю сейчас никаких сомнений, а значит с его, сканера, точки зрения, абсолютно здоров!
- Замри! - голосит Пашка прямо в ухо. - Еще одного бункера я тебе не прощу!
И мы проваливаемся в пол.
И тут же они падают на меня. Голого, разумеется. Костюм от Гуччи и любимый торшер остались в бункере, согласно правилу утилизации.
Они лежат на мне. Лежат и тяжело дышат, как загнанные скаковые пони. Голую мою задницу обжигает белоснежный песок. Но я терплю. Терплю и обнимаю обоих за талии. Хотя Катю все же за попку. Ладонь забирается под резинку ее смешных котиков.
- Угомонись уже, - склоняется ко мне Катя и целует в губы. - Успеешь наиграться.
Паша смотрит на меня, и неловко тыкается куда-то в шею. Он опять покраснел до ракообразного вареного состояния.
- Как же вы меня нашли? - удивленно перевожу взгляд с одного на другого.
- Мы тебя почти год искали, оболтуса, - отвечает Паша, чуточку осмелев он добирается до щеки.
- Столько бункеров перебрали, словами не передать! - шутливо кусает Катя мой подбородок.
Почему меня искали год, понять можно. Время проведенное в адаптационном бункере, находящегося в узле многомерного n-пространства подчинено собственному закону течения… Но количество самих n-точек, практически безгранично…
- Там же их безумное количество…, - непонимающе поворачиваюсь к Кате, сильнее сжимая упругую попку и одновременно подтягивая Пашку поближе. Тоже за попу, но он похоже не против.
- Если бы не “кот”, ни за что бы не успели! - поясняет Катя, томно прикрыв глаза, потому что мои пальцы переходят на другое ее полушарие. - Столько бункеров перебрали в режиме предвидения! Запредельное количество! Я уже спать не могу нормально - закроешь глаза, а перед ними - бункер. Пустой. А тебя все нет и нет!
- Между прочим, до Нового года осталось совсем ничего, - говорит Пашка, обнимая нас с Катей. - И если мы поспешим, то успеем открыть шампанское в нашем раю в шалаше с видом на океан…
- Не в шалаше, а в бунгало, - поправляет Катя. - Видишь?
Она поправляет мою голову в нужную сторону.
И я вижу…
