Сама она удовольствия от секса не получала никогда. Секс был повинностью, которую нужно было исполнять. Стоны и вздохи были для нее частью какой-то другой жизни, где длинные лимузины, пальмы на экзотических островах, и где женщины стонут в объятиях мускулистых красавцев. Всем своим существом Танька мечтала об этой жизни, но она, похоже, шла по той дороге, где Таньки не было. Если бы такой красавец подошел к Таньке, она позволила бы ему все, что ему захочется. Вместо этого был старший менеджер, который в подсобке ставил Таньку на колени и, расстегнув молнию, давал в рот. Он вообще делал что хотел. Однажды он привел в подсобку вместе с Танькой еще одну девчонку, и они облизывали его член вдвоем. Менеджер при этом посмеивался и обещал лучшим губкам перевод в центральный офис. Обманул, конечно.
Тета вдруг поняла, что у Таньки действительно не было ничего привлекательного для людей в длинных тачках. Одна только красивая попка и услужливые губки годились только для расслабления мимоходом. Хозяин был прав.
Она вдруг ощутила на своей щеке пальцы хозяина. Они сейчас не держали ремень или хлыст, не били по щекам и были совершенно незнакомыми.
Пальцы передвинулись по виску и чуть задели ухо, бережно убрали прядь волос. Пальцы были прохладными и шероховатыми и это было приятно. Тета закрыла глаза. Пальцы очерчивали губы, легко касались бровей, теребили уши.
- Мне интересно, какая часть твоего тела проснется первой. Может быть шея, или грудь, а может быть бедра. Ты можешь выбрать что захочешь. Но нет. Не надо ничего выбирать. Тело само разберется, где ему начать просыпаться. А ты можешь помочь ему в этом, надо только во время услышать. А можешь помешать, как захочешь. Главное услышать. Но ты можешь и не слушать, а просто спросить у него. Оно ответит. А еще ты можешь вспомнить, как приходит весна. Как сначала все сковано холодом, а потом начинают блестеть первые лужицы, и барабанит капель и дышит первое тепло. А потом начинает греть солнце и хочется снять тяжелую одежду и пустить в себя это тепло. И ты можешь пустить в себя это тепло и тогда тело расслабляется, и теплые ручейки начинают бить в нем и текут, проникая во все его уголки.
Тета слушала, и ей казалось, что по телу на самом деле потекли теплые ручейки. Она не заметила, как пальцы хозяина перешли к ее связанным рукам и теперь ласкали их внутреннюю сторону по всей длине. Сначала тыльной стороной кисти от плеч к ладоням, затем пальцами в обратном направлении. Тета напряглась, когда руки хозяина спустились к ее груди, но не сжали грубо, а как бы плавали по ней, захватив соски между пальцев. Это было так приятно, что Тете чуть не попросила хозяина не убирать руки подольше. Она, конечно, понимала, что этого говорить нельзя, что руки тогда могут уйти с ее тела, и это будет хуже, чем хлыст. Но хозяин, похоже, слышал ее мысли и не убирал рук. Они продолжали плавать по груди, все время меняя направление движения, силу нажима, иногда чуть покручивая соски. Руки все время находили новые способы прикосновения и вызывали все новые и новые ощущения. Хозяин наклонился, его губы приблизились к ее коже, но не прикоснулись, только замерли над нею, и от тепла этих губ вдруг сбилось дыхание.
- У тебя сбивается дыхание потому, что твое тело просит тебя помочь ему - Дыхание хозяина тоже участилось. Он говорил теперь ниже, чем обычно, выдыхая слова. - Оно хочет, чтобы ты тоже погладила его. Тебе не помешают связанные руки. Они ведь связаны у тела, а твои свободны. Ты вообще можешь быть всегда свободна, даже когда тело связано. Помоги ему проснуться, и оно поможет не заснуть тебе. Твое тело это твоя новая подруга. Она хорошая и добрая и хочет сделать для тебе все, что может, а может она очень много. Но и ты должна ей помочь, без твоего горячего дыхания она спит. А твоей подруге хочется быть всегда с тобой потому, что тебе тоже хочется быть с ней и чувствовать ее радости и слиться с ее частым дыханием и с ее горячими волнами и с ее незнакомой дрожью.
Тета заметила вдруг, что ее действительно трясет мелкой дрожью, а руки хозяина ласкают ее живот, бедра, грудь едва ощутимыми круговыми движениями, но даже близко не подходят к главной точке. Руки хозяина ушли к коленям, снова поднялись вверх, наполняя бедра горячей дрожью. Ей мучительно захотелось, чтобы он прикоснулся к ее нижним губкам, и она изогнулась, пытаясь поймать его руки. - Не торопись, девочка, дай огню разгореться сильнее и он уже никогда не потухнет -. Хозяин кончиками пальцев еле слышно шлепнул, даже скорее задел ее нижние губки, и это было последней каплей. Тета уже не слышала слов. Ее тело ей уже не подчинялось. Оно металось и колотилось под легкими прикосновениями. Тета тяжело дышала и всхлипывала, потом рванулась, надеясь освободиться. Ей нужны были руки, чтобы поймать руки хозяина и прижать их к своей щелке. Но веревки выдержали. Под опущенными веками плясали огненные круги. Ласки, столь приятные в начале, теперь приносили незнакомые еще мучения, они казались хуже самой жестокой порки. Во время порки Тета научилась владеть собой, а теперь она ничего не могла с собой поделать. Она уже готова была завизжать, но тут пальцы хозяина вошли одновременно спереди и сзади, а верхняя часть ладони сильно прижала горячее и влажное. Все волны, кружившие до этого по телу, сошлись вдруг в одну точку, и начался полет. Тета потеряла сознание в третий раз.
Когда она очнулась, руки были развязаны. Красноватый светильник был потушен, но свеча в шаре еще горела. Хозяин подошел и положил руку ей на плечо. Это прикосновение было так приятно, что Тета прижала руку щекой.
- Ты молодец, девочка. Все сделала правильно. Я даже не думал найти в тебе такой вулкан. Ты много больше того, что я ожидал. Тебе понравилось?
- Да, господин. Очень.
- Давай без господина. Меня зовут Виктор. Пока пусть будет так. Но это не значит, что я не выпорю тебя еще столько раз, сколько мне это покажется необходимым. И Тета пусть пока останется.
- Да, хозяин. Ой. Да, Виктор Я сделаю все, что вы скажете. А можно вас спросить?
- Слушаю.
- Вы и теперь считаете, что я не заслужила быть вашей?
- Заслужила - не заслужила. Этого не будет, не жди. Я не могу сделать тебя своей. Моя задача - сделать тебя настоящей, и наша близость эту задачу очень усложнит и запутает. Ты, я вижу, отдохнула. Продолжим? До утра еще много времени. Теперь я буду ласкать тебя более остро и не стану связывать. Постарайся все же не разорвать меня на части.
- ------------------------------------------------
Первый раз в этом доме Тета проснулась в комнате хозяина. Он уехал рано утром, приказав остаться там, где его руки привели ее к горячему счастью и где те же руки столько раз несли безжалостную боль. В ее голове мелькали какие - то обрывки последних дней. Веревки, режущие тело, хлысты, оставляющие красные рубцы на коже, и потом эти руки, вывернувшие ее наизнанку и заставляющие то же тело дрожать и извиваться от незнакомого наслаждения. И что теперь? Она вспомнила, как хотела убить хозяина и испугалась, ведь если бы это удалось, она не узнала бы этой ночи. А узнать эту ночь было, оказалось, совершенно необходимо. Эта ночь показала, для чего стоило жить. Тета вдруг вновь узнала в себе голубой лед ненависти и очень удивилась. Почему он остался, не растаял, и тут же поняла, что, потеряв этот лед, потеряла бы очень ей нужное. И поняла еще, что рядом с холодным огоньком в ней горит и какой-то другой огонек, теплый и щекочущий. И что этот огонек тоже может стать огромным, захватить и увести. Тета встала, подошла к большому зеркалу и долго всматривалась в себя. В ней уже ничего не оставалось от той несуразной дурехи из предместья. И главным был взгляд. В нем появилась глубина, пустота и готовность к выбору.
Она вдруг подумала, что никуда не уйдет отсюда, пока хозяин не возьмет ее всю, а может быть и тогда не уйдет. Но что она сможет ему дать, ведь он и так может делать с ней все, что захочет. Ведь он уже столько раз связывал ее обнаженную, порол, как хотел и где хотел, делая с ее телом все, что ему вздумается и, если он до сих пор не входил в нее, то только по своему нежеланию. Он ее не хотел. Ничего, она заставит его захотеть. Тета не знала, как это сделать, но догадалась, что этого и не надо знать. Пусть два огня горящих в ней поведут ее, пусть исхлестанное тело подскажет ей правильную дорогу. Она вспомнила привидевшуюся однажды деревню у водопада и подумала о смуглых женщинах, в гирляндах листьев, об огромном каменном фаллосе около дома вождя и ей захотелось снова услышать ту музыку. Тета вытащила диск, запомнившийся по незнакомому символу, поставила его и стала ждать. Зазвучали удары гонга, и стало ясно, что помощи можно просить у неба за окном, у смуглых женщин, даже у резного шара с погасшей свечой. Она улыбнулась, первый раз за все эти дни, и снова заснула.
- ----------------------------------------------------
Тету разбудили шаги за дверями. Послышался шум льющейся воды - хозяин был в душе. Она снова улыбнулась и, не снимая халатика, пошла в ванную. Халатик был легкий и, намокнув, должен был стать почти прозрачным, а это лучше, чем быть просто голой. Тета резко открыла дверь и вошла.
Хозяин стоял под душем. Тета первый раз видела его обнаженным и то, что она увидела ей понравилось. Тело хозяина казалось моложе его лица. Оно было гладким, сухим и поджарым с небольшими, но рельефными мышцами и плоским животом. Низ живота был тщательно выбрит. Тета в первый раз видела, как выглядит мужской член без мочалки волос, и ей это тоже понравилось. Член хозяина был довольно крупным и, в его полной обнаженности была незнакомая чистота. Тета вошла в ванну, встала на колени и, обняв ноги хозяина, прижалась щекой к его члену.
- Сюрпризы продолжаются. И что все это должно означать?
Тета подняла голову. В ее взгляде было спокойное желание и уверенность. Она поцеловала член и снова смело взглянула на хозяина.
- Ну, то, что ты хочешь дать мне голову или, как у нас говорят, взять за щеку - я понимаю. Могу догадаться, что ты хочешь и всего дальнейшего. Не понимаю только, отчего ты решила, что прошедшая ночь дает тебе столь радужные возможности и столь широкие права. - Голос хозяина был как всегда ровен и чуть хрипловат. - Хорошо. Раз ты так настойчива, я дам тебе желаемое, но только в другой упаковке.
