Лиз даже пахла иначе. Ее запах больше напоминал что-то цветочное, в то время как Бетти больше отдавала корицей. Но и та и другая вызывала у меня однозначное желание. Отношения с Лиз не были осложнены долгой историей взаимных обид и претензий. Видя Бетти, у меня всплывало слишком много, чтобы просто радоваться обладанию красивой достойной женщиной. Злость и досада из-за выросшего между нами недопонимания разъедали мою душу.
Напротив, игра с мультиорганистичной женщиной была для меня легкой увеселительной прогулкой. Лиз приводило в исступление практически всё: объятия, петтинг, шлёпание, горловой минет, любые игры. От члена внутри она приходила в неистовство и крутилась на нём как на русских горках. Её чуть пообвисшая, но крупная и мягкая грудь поселилась в моё рту своими крупными сосками, и даже это вызывало у моей любовницы спазмы удовольствия.
— Как муж может оставлять тебя хоть на день одну? – Недоумевал я, отдыхая после очередного забега.
Неутомимая Лиз при этом на чистовую облизывала мой усталый орган, доводя себя до очередного «самого последнего» оргазма второй рукой. Она подняла мутные от долгого секса глаза и поразила меня ответом:
— А у меня нет от него секретов! Я подробно рассказываю все, что и где ты со мной делал ему, когда он возвращается! И в сообщениях, по вечерам! Он очень любит эти истории. Да я и не делаю секрета, что люблю секс с другими мужчинами!
Услышанное было для меня шоком. Примеряя на себя эту ситуацию, я бы не смог слышать, что мою Бетти, в моё отсутствие трахает посторонний мужчина. Или женщина. Не важно.
— И что ему нравиться больше всего в этих рассказах?
— Когда я говорю, что постоянно думаю о нём, трахаясь с тобой!
— А это так и есть?
— Конечно нет, но ему приятно слышать именно это!
— Да ты лживая маленькая сучка!
— Да, и блядь, и шлюха, и дырка и соска! Называй меня так еще! – Лиз почувствовала, что мой член снова приподнялся и с новой энергией принялась возвращать его в боевой режим.
После такого вечера, дома я уже ничего не хотел. Мне были противно вспоминать своё поведение, а тот вечер с привязыванием вообще вызывал жгучий стыд за такую потерю контроля. Так продолжалось еще пару недель, но однажды все изменилось. Бетти «вышла на связь» да еще каким образом!
Усталый и вымотанный вечерней «работой в офисе» я готовился лечь, когда в поисках зарядки от телефона открыл верхний ящик прикроватной тумбочки. Не обнаружив там искомого я машинально задвинул ящик обратно, и только чуть позже в моей голове началось осмысление картинки мною там увиденной! Я даже не поверил своей памяти, снова поднялся, включил свет и выдвинул ящик. Ба! В неё лежали наручники обитые бархатной тканью, моток веревки, плётка, флакон какой-то смазки и кляп с красным шариком!
Я остолбенело уставился на эти предметы, перебирая их рукой. Бетти, лежавшая ко мне спиной на своей половине, услышав шум с моей стороны, повернула ко мне голову:
— Что случилось, дорогой?
— И давно ЭТО тут лежит?
— Что именно?
— Ну, ЭТО! – Я приподнял и показал ей плётку.
— Я купила это на следующий деть после ТОЙ ночи, - потупила она свой взгляд. – А то мне было жаль испорченный тобою галстук, - скромно произнесла она и отвернулась как ни в чём не бывало.
— И чтобы ты хотела испробовать прямо сейчас, – спросил я вдруг сломавшимся и захрипевшим от волнения голосом.
— Всё, – тихо, только себе под нос ответила моя обожаемая жена, - только нам придётся сначала закрыть дверь!
***
Как вы думаете, что труднее всего даётся приличному успешному мужчине в цивилизованной стране? Я не про отбросы, недалеко ушедшие от базовых примитивных рефлексов, а про типичных отцов обычных белых семейств, коих в США больше пятидесяти миллионов?
Труднее всего им не быть хорошими.
Общество так обложило их со всех сторон правилами, законами, распорядками, свободой женщин, собак, панд и прочих меньшинств, что прежде чем что-то сделать, средний мужчина трижды подумает, а потом не станет ничего предпринимать, а просто выпьет пива, или чего покрепче. Дёргаться - себе дороже. Держим лицо и посылаем мысленно всех к их матери на извращенные прелюбодеяния.
Не даром тут так популярны фильмы про парня, которому всё надоело, он взял топор/ружьё/автомат/ракетницу/трактор и разнёс дом/район/полицейский участок/город/картель/корабль пришельцев на рваные кусочки.
Вот и в семье, ты находишься в прокрустовом ложе нормальности, с ужасом представляя все кары которые на тебя свалятся, если ты не дай бог сорвёшься и выйдешь из себя или поднимешь руку.
Прошло уже три месяца, как мы с Бетти каким-то непостижимом образом и стечением обстоятельств умудрились выскочить из этих оков нормальности, и у нас появилась на двоих одна тщательно скрываемая тайна, которую мы так и не смогли обсудить на словах.
Говорить про такое? Как вы себе это представляете?
- Эти веревки не слишком тебе жмут, может мне немного ослабить?
- Ничего, дорогой, хотела бы напомнить, что в том и весь смысл этой процедуры, чтобы было неудобно и я чувствовала себя беспомощной и униженной..
- А, точно, совсем забыл! А скажи, дорогая, когда в прошлый раз я вошел тебе в зад, мне показалось, что ты имела некий дискомфорт? Может стоит сменить смазку?
- Мне не нравится анал, но он допустим, чтобы продемонстрировать, что ты можешь делать со мной, что угодно, невзирая на мои крики, а это меня заводит.
- Дорогая, ничего, что держу тебя за волосы?
- Если ты спросишь еще хоть что-нибудь, будешь сам себе отсасывать!
- Мочу-молчу!
Ну нет! Беседа между нами в подобном ключе невозможна! Раньше мы не разговаривали на подобные темы, потому что это было неприлично и стыдно, и чтобы вот так выложить всё друг другу надо было отдавать кучу денег семейному психологу или сексологу. Поэтому мы молча тыкались друг в друга под покровом ночи, стараясь не разбудить детей. А теперь мы молчим потому, что это банально испортит нам всю игру.
Мы ехали с вечеринки на машине. Бетти была подвыпившая и явно на взводе. Глаза блестели, высокая грудь колыхалась под частыми поверхностными вздохами. Я наблюдал за ней весь вечер, выделяя среди других гостей, разодетых по торжественному случаю женщин приятелей, и не мог оторвать взгляд. После того, как между нами началось ЭТО, все мои мысли постоянно крутились вокруг неё. Развратные позы, перекошенное от страсти лицо, которое я не смог бы себя представить раньше, теперь рваными всполохами кадров преследовали меня, когда смотрел на неё, такую ладную, в облегающем струящемся по бедрам платье, с открытым декольте на котором так волнительно блистала нитка украшений. Я прослеживал мысленно изгиб её голеней, сужающихся к колену, и уходивший под подол, в широкие бедра, таящие между собой горячую вагину возбуждённой самки.
Всё дело в контрасте успешной, степенной и достойной жены и матери и возбужденной, на грани помешательства, истекающей слюнями и соками животной самки. Чем этот контраст разительнее, тем сложнее о нём не думать. Превращение занимало какие-то мгновения.
Вот мы сидим рядом в машине, возвращаясь с вечеринки. Приличные и официальные, на передних сидениях, я – за рулём, Бетти чуть откинувшись на подголовник и прикрыв глаза, посматривает на дорогу. Но вот я нахожу более-менее неосвещенный участок, паркуюсь, и в следующую секунду с силой схватив за волосы насаживаю рот возлюбленной на свой вздыбленный член. Она не произносит не звука, молча начинает чавкать, сосать, брякая браслетами на руке, её голова с укладкой ритмично ходит, окутывая мою головку горячим дыханием. Откидываясь назад, не убираю руку, заставляя жену брать член глубже, надавливая на затылок. Пока она занята, я разглядываю окрестности: может стоит вывести её прямо тут, перед машиной, и засадить как придорожной шлюхе на капоте? Но гребаная цивилизация: камеры, спутники, телефоны и чужие глаза. Где окажется наш сладкий миг совокупления через считанные секунды? Нет, в относительной безопасности наедине со своими желаниями мы можем быть только глубоко спрятавшись. Здесь же, стоит тебе остановиться, к тебе сразу подойдёт проститутка, драгдилер, или полисмен.
Вот, кстати и он. В заднее стекло я наблюдаю медленно двигающуюся полицейскую машину и успеваю снять Бетти с члена и заправится, до того как она ровняется с нами. Я опускаю стекло: «Добрый вечер, господа!». «Сэр, какие-то проблемы?». «Спасибо, всё хорошо. Едем с вечеринки, жену немного укачало». «Сэр, вы пили?». «Ни в коем случае, господа, мне завтра на работу. Но жена немного перебрала». «Доброй ночи, сэр, не стоит здесь стоять!». «Так точно, уже уезжаем!». Гребаное полицейское государство! Есть ли на этих улицах место, где законная жена может спокойно отсосать собственному мужу в автомобиле?!
Дома мы не включаем свет, дети в летнем лагере, и я ставлю её на колени прямо на кухонном полу, запрокидываю покорную голову, заправляя член в старательно открытый рот, наваливаюсь, прижимая её к шкафам, и ебу в рот, придерживая за уши, ритмично, как спелую тыкву. Она беспомощно машет руками, то ли стараясь освободится, то ли пытаясь заглотить в самое горло.
- Знаешь, а ведь сегодня все мужики смотрели на тебя! – Задумчиво говорю я. Она не может ответить, у неё занят рот, но она пучит глаза недоумённо поблескивая ими в полумраке комнаты. - Да-да, Джон и Гарри, они догадываются какая ты развратная сука! Как ты любишь принимать члены впереди, сзади! Мне придётся тебя наказать, за то, что ты такая невоздержанная и свела с ума всех знакомых мужчин! Всё хотят выебать твоё ненасытное чрево! Иди на диван, встань на четвереньки, задери платье и спусти трусики, я сейчас вернусь и накажу тебя!
