— Не, мам, девочек не будет... Только мы. Надо, чтобы и ты тоже была! Отпразднуем вместе, — настойчиво заявил сын.
— Ну, хорошо я тоже буду, — ответила я.
Вечером я начала готовить основу для салатов, чтобы с утра заправить их маслом и майонезом. Также замесила тесто для пирога и раскатала несколько коржей для импровизированного домашнего торта.
Я для закуски тёрла сыр, когда на кухню зашёл Саша.
— Мам, а ты в чём будешь? — спросил он, критично рассматривая меня.
— Ну как? В платье... А что у вас вечер в смокингах?! — засмеялась я.
— Да нет. А ты можешь одеться... — Саша замялся, —. .. ну как «Валентина Павловна»?
Он меня просто ошарашил этим.
— Зачем?! — реально удивилась я. — Да и что значит, как «Валентина Павловна»?!
Саша сел на стул.
— Да, понимаешь, мам. Все мои друзья крутые!... У Виталика отец бизнесмен, у Игоря — адвокат, у Сени — пожарник! А у Юрчика папа моряк...
— Моряк?! Аха-ха-ха! — захохотала я на всю кухню.
— Мам, они богатые! — перебил меня сын. — Посмотри! Они каждый год на Мальдивы ездят! А мы? Папы нету Живём бедно... Да и Сеня меня иногда задирает своими насмешками... — сын полностью поник.
— Да уж... а я работаю на рынке... овощи продаю... — тихо добавила я и тоже присела на стул.
— А я им зато сказал, что меня маман просто «Ух! Огонь!» — сообщил сын.
— «Ух?» «Огонь?» — вылупив глаза, переспросила я.
— Да. Ух! Понимаешь? — ответил Саша.
— А что значит «ух»? — спросила я.
— Ну... это... как «Валентина Павловна»... понимаешь?
А это уже был огромный шанс вновь наладить крепкие отношения с сыном. Это был шанс снова стать для него примером красоты и сексуальности. Это было очень важным!
— Ну ладно, извращенец, будет тебе «ух»! — подбодрила я сына.
Саша просиял.
С утра я помылась, побрила между ног. Накрасила самый, что ни на есть изысканный алый педикюр, сделала такой же маникюр, одела сногсшибательные капроновые, почти бесцветные чулки, трусики и лифчик одевать не стала. Втиснулась в лёгкое, тонюсенькое платье с короткой обтягивающей юбочкой и... ву-а-ля: Валентина Павловна готова!
Сашка, как увидел, так обомлел. Конечно, давно он мамку такой не наблюдал.
— Ну-с, Валентина Павловна готова встретить твоих друзей! — сказала я, игриво подбоченясь и отставляя в сторону ножку.
— Мама! — вскричал возбуждённый сын. — Спасибо!
Я немного посуетилась вокруг стола, чтобы всё было и выглядело на отлично. И когда я, стоя у зеркала, для большего эффекта немного приподнимала грудь в декольте, к нам позвонили в дверь. Сын открыл, и я услышала из коридора крепкие басы молодых людей. Я ещё раз глянула на отражение, убеждаясь в своей сексуальности, резким движением руки сорвала резинку с волос, и покрутила головой. Волосы небрежно упали прядями на лоб и плечи, мгновенно делая меня «шлюхой».
В комнату вошли молодые крепышы. Я быстро окинула их «голодными» глазами. «Блядь! Была б моя воля — и задницу свою отдала бы им на растерзание!» — пронзила голову мысль. А парни были и вправду хороши! Среднему кабану, что выше всех, точно попку бы отдала... без остатка. Пусть бы потыкал в неё толстым хуем. А первому, который по-меньше всех — пососала бы. Уж очень он на вид застенчивый. Третий был явно извращенец! Не успел зайти, а уже по моим ногам маленькими глазками похотливо забегал. Ему бы «мамой» назвалась. Уверена, уж он-то точно знает, что делать с «маминой» пиздой! Четвёртому разрешила бы себя потрогать, такие, видно — любят с сиськами играть. Ну, а сыну на этот раз лишь позволила бы смотреть! Пусть учится, как надо тётечку сношать!
— Это моя мама! — громко сообщил сын, с удовольствием представляя меня друзьям. — Познакомьтесь! Мам, это Веталь! — Ткнул он в кабана. — Это Игорь. — Указал он на четвёртого. — Это вот наш Сеня. Сеня у нас самый стеснительный. — Показал он пальцем на первого. — Ну, а это Юрчик! Юрчик у нас самый ушлый! — Саша радостно потрепал за плечо «извращенца».
Тот уже во всю с аппетитом рассматривал мою грудь, которая просвечивалась сквозь лёгкое платье.
«Вот я идиотка! Надо было рожать больше! — вдруг посетила меня гениальная мысль. — Сейчас бы было несколько сыновей! И все ютились бы вокруг меня... уже бы точно давно оттрахали!»
Парни добродушно закивали.
— Да, к сожалению, я мать этому эгоисту! — с некой претензией объявила я. — Кстати, Валентиной Павловной зовут.
Все в недоумении переглянулись.
— А почему эгоисту? — вдруг спросил кабан.
— Да вот, — опять, как умела, скрутила я губы в сексапильную трубочку. — Держит меня здесь... нет чтобы тётечку такую в театр сводить. Мороженным угостить... эх! Совсем понятия никакого нету...
— Друган, ты неправ! — в один голос гневно посмотрели на Сашу друзья. — Мы полностью согласны с твоей мамой!
— Так это легко исправить! — заговорил ушлый-Юрчик-извращенец. — Валентина Пал-ловна, я могу вас в театре... э-э в театр пригласить, и с мороженым тоже...
— Вот видишь, Саша! Каким надо джентельменом быть! — с нарочитым укором высказала я сыну. — Какие у тебя внимательные друзья!
И в благодарность им я деловито скинула розовые тапочки, обнажая под возбуждающим капроном страстный, алый педикюр.
Извращенец был готов меня уже ебать при всех!
— Ну-с, прошу к столу! — объявила я, гостепреимно раскидывая руки в стороны, от чего сиськи вульгарно подпрыгнули.
Все громко взглотнули, а у извращенца заметно оттопырились штаны.
Стол был здесь же, в зале. Тут находился и диван. Я заранее решила немного подразнить парней, периодически присаживаясь на него, и засвечивая отсутсвие трусиков.
Мы сели, и я стала Царицей нашего маленького бала.
— А куда бы Вы хотели ещё сходить, кроме театра? — спросил, жуя кабан, явно увлёкшись моей персоной.
— Ну... — Я похлопала длинными ресницами, и чуть откинулась назад, выставляя всем напоказ просвечивающиеся соски. У всех аж письки зашевелились в штанах. — Я бы в аквапарк сходила. Э-э-эх, летела бы вся мокрая с водной горки и орала бы на всю округу! Ох, мальчишки, я так высоты боюсь — ужас!
Все напряжённо молчали, вылупив на меня глаза, и только какой-то шорох раздавался из под стола. Нет, они не дрочили. Это они рефлекторно заёрзали, зажимая ногами встающие члены.
— Вы потрясающая мама! — не выдержал извращенец, нарушая безмолвие.
— Друган, ты полный дурачок! — смело басом добавил кабан, ковыряя вилкой курицу, и обращаясь к Саше. — Вот я бы с такой мамой... Я бы точно придумал куда сходить.
— Да, Санёк, ты профан! — включился извращенец. — Такой маме цены нет!
— Ой, мальчики, спасибо! — расплылась я в улыбке. — Нас, женщин, мало кто понимает! Спасибо! Может вы хоть надоумите этого костлявого сводить мамку в какой-нибудь музэй. А то я только дом да работа, дом да работа... уморилась уже вся. — И я зевнула, потягивая руки кверху, ещё больше тараща на них, похабно вылезшими сосцами.
Мальчишки обизнулись.
— Вот, Игорёк, скажи мне... — обратилась я к «фетишисту», — наше поколение мам ещё может войти в общий круг тусовки своих сыновей или уже всё: пиши пропало? Ой, подожди не отвечай, я сейчас чайник принесу...
И я встала во весь рост. Как модель обошла вокруг стола, взяла пустую тарелку и, сексуально ставя ноги, облачённые в тонкий капрон, пошла на кухню, утаскивая их взгляды за собой. Я сделала это нарочно: это было важно для ответа.
Вернулась я с чайником и эффектно наклоняясь над столом, что аж грудь упруго провисла, натягивая декольте, налила кипятку. Все, открыв рот, смотрели на мои сиськи!
— Итак, я слушаю... или «пиши пропало»? — снова переспросила я.
— Э-э-э... — Всё не мог собраться фетишист. — Я считаю это полной чушью! — твёрдо ответил он, продолжая жадно смотреть, как покачивается моя грудь, пока я раскладывала блюдца на столе. — Э-э-э... Мамкам, э-э пардон, конечно же, мамам — просто необходимо тусоваться с сыновьями! А сыновьям необходимо больше времени уделять своим... э-э мамам.
— Потрясающая логика! — вскрикнула я и добавила: — Вот я тоже так считаю! — Я резко выпрямилась, чтобы все могли хорошо меня видеть. — Мамкам... ой, пардоньте меня... хи-хи, матерям нужна молодая тусовка! Ведь так хочется весело проводить время, придумывать что-то новенькое, весёленькое!
— «Пардоньте», какое забавненькое слово, — влез извращенец. — Никогда не слышал.
— Ой, хи-хи да я много всякого такого говорю, — игриво захихикала я, присаживаясь на диван, и не особо стараясь свести колени.
Наступило молчание, и только глубокие взглатывания рвали эту густую тишину. Я поняла: мальчики увидели... меня между ног. Извращенец бурил под юбку колким взглядом. Кабан аж привстал. Фетишист онемел. А Сенечка (порядочный мальчик, воспитанный по здоровому образу жизни), посерев, как старец на больничной койке, готов был в обмороке ёбнуться под стол. Саша тоже, конечно, всё заметил и лишь сильно сжался на стуле, чтобы скрыть своё возбуждение.
