Он взял ее за волосы и рывком поднял, посмотрел вопросительно в глаза, усмехнулся. - Пошла в комнату.
С намокшего халатика - он действительно стал почти прозрачным - текли струйки воды и липли к щекам мокрые волосы. Хозяин, не одеваясь, вошел за ней. На руках знакомо щелкнули наручники. Только сейчас Тета заметила металлическое кольцо в потолке комнаты. Хозяин пропустил через кольцо и через наручники мягкий шнур и подтянул руки Теты к потолку так, что ей пришлось вытянуться струной. Эта поза рельефно обозначила грудь и попку. Тета была в этот момент так хороша, что даже у хозяина промелькнуло в глазах восхищение, но он быстро его погасил. Из стола появилась незнакомая плеть с тремя хвостами. Даже на вид она выглядела угрожающе. Хозяин повесил ее Тете на плечо и стал медленно расстегивать мокрый халатик. Его руки опять оказались совершенно незнакомыми. В них не было ни спокойной, чуть равнодушной жестокости, ни нежности и понимания, как прошедшей ночью. На этот раз они были грубыми и жестокими, но эта жестокость была совсем другая. В ней была бесцеремонность и явный интерес к телу. До этого хозяин проявлял к телу Теты поразительное равнодушие. Теперь же его руки и глаза были руками и глазами мужчины, неторопливо играющего с принадлежащей ему вещью. Ценной и приятной, но вещью. От тех, кто раньше брал Таньку, эти руки отличала неторопливость, умелость и признание ценности вещи. Понимание их тоже отличало, но было оно иное, чем прошедшей ночью. Хозяин расстегнул халатик, и будто раздумывал, сорвать его или нет. Не сорвал, но закинул на голову так, чтобы закрыть глаза. Теперь Тета могла только смутно видеть хозяина. - Не бойся - шепнул женский голос, то ли Риты, гостьи хозяина, то ли смуглой красавицы из деревни у водопада. Зачем шепнул, ведь Тета и не боялось ничего. - Не бойся - повторил голос - я помогу. Пришли жесткие руки и больно схватили ее грудь, твердая нога вошла между ее ног, и хозяин прижался к ней всем телом. Она почувствовала его чуть напрягшийся член и попыталась податься навстречу, но кто-то отдернул ее. Хозяин медленно стянул с ее плеча плеть и с силой хлестнул по груди. Тета вздрогнула от боли, и тут же следующий удар пришелся спереди по бедрам. Потом плеть вернулась на плечо, и руки хозяина коснулись груди. Они опять были другими. В них вдруг появилась осторожная нежность. Хозяин, чуть касаясь, проводил пальцами по рубцам от плети. Это было немного больно, но вызывало сладкую дрожь. Хозяин снова стянул плеть с плеча и, на этот раз, удар за ударом посыпались на ягодицы. Потом Хозяин еще раз прижался к ее бедру, и его пальцы глубоко вошли в нее. Они будто искали что-то и, конечно нашли. Тету затрясло от нового блаженства. Она всем телом подалась навстречу руке, и пальцы хозяина потеряли сладкую точку. Тета замерла в испуге, но пальцы тут же вернулись куда надо. Ей было так хорошо, что пощечина за несдержанность осталась почти незамеченной. Хозяин швырнул плеть на пол и, оставив пальцы внутри, другой рукой осторожно исследовал рубцы на попке. От соединения боли и удовольствия Тету снова затрясло. Плохо держали ноги, и она почти повисла на веревке. Когда рука Хозяина легла на губы, Тета, уже слабо понимая происходящее, стала вылизывать эту руку и хотела только, чтобы обе эти руки больше не двигались, чтобы она могла и дальше содрогаясь от удовольствия лизать горячую ладонь хозяина и чувствовать на своем бедре его напрягшийся член.
Тета не заметила даже, когда Хозяин отпустил веревку и снял с нее наручники. Ноги совсем не держали, и она просто упала на колени, обхватив ноги Хозяина и прижавшись лицом к его паху. Ей очень хотелось схватить губами и втянуть в себя член Хозяина, но она подумала, что он снова станет ее пороть. Порки она не боялась. Она не хотела, чтобы порка снова отодвинула тот момент, когда ей прикажут целовать и облизывать член. Тета почти наяву почувствовала во рту его горячую твердость и тяжесть и судорожно сглотнула слюну. Когда Хозяин ухватил ее за волосы и потянул к дивану, она ползла за ним на коленях, изо всех сил прижавшись щекой к его бедру, ощутила, наконец, у губ горячий член и поняла, что теперь можно.
Таньке не раз приходилось брать за щеку, но она так и научилась делать этого хорошо. Сначала она пересиливала отвращение, потом привыкла и покорно трясла головой, пока не получала очередную порцию спермы, которую к тому же нельзя было выплюнуть. За это можно было получить по морде или быть тут же уволенной. Танька не умела дарить свои губы и язык, но Тета все это умела. Она не знала, как и когда пришло умение. Она знала только, что все делает правильно. Она знала, что именно так, втянув в себя член Хозяина на всю длину, можно прижать его головку к небу и осторожно ласкать основанием языка. Она почти задыхалась, но не хотела выпустить из себя ни сантиметра. Она чувствовала, как, под ее языком, член вздрагивает, напрягается и дрожит, и ей хотелось, чтобы он стал еще больше, чтобы заполнил весь рот и всю ее целиком. Она не знала раньше, что, дотрагиваясь языком до набухших жил на члене, ловя губами его пульсацию, можно получать такое удовольствие. Тета выпустила член изо рта и снова медленно втянула его на всю длину. Она повторила это движение еще несколько раз и осторожно взглянула на Хозяина. Он сидел с полузакрытыми глазами. Видно было, что он еще пытается контролировать себя, но это уже плохо получается. Из его глаз ушло спокойное превосходство. Теперь в них была вина и просьба. Хозяин слабо пошевелил рукой, будто пытаясь нащупать плеть, но плеть валялась далеко, и до нее было не дотянуться. Да и ударить Тету у него не было уже сил. Тета нежно и бережно гладила языком основание головки. Она знала, что Хозяин сейчас весь в этом живом пульсирующем шарике. И она снова и снова гладила его языком, втягивала в себя, глотала, растворяла в себе, как леденец и снова ласкала и гладила. Ее руки ласкали бедра хозяина и, пробравшись вглубь, стали осторожно жать и ласкать горячую и тоже вздрагивавшую мошонку. Хозяин вздохнул со всхлипом и попытался сжать ее голову, но руки только бессильно скользнули и упали. Его ноги напряглись, но Тета не хотела доводить его до финала. У нее успела промелькнуть и тут же умчаться мысль, что она уже не боится хотеть или не хотеть. Тета выпустила член изо рта и встала. Ее рука резко сжала основание члена, другая рука несильно шлепнула Хозяина по щеке. В ответном взгляде сквозь муть светило огромное удивление. У Теты не было ни мгновения. Успей Хозяин прийти в себя, ее, конечно, ждала бы жесточайшая порка, но это было бы не страшно. Страшно было потерять эту минутную власть над ним, вину и просьбу в его глазах, его бессильные руки, всю эту восхитительную игру. Тета прыгнула Хозяину на колени, оседлала его и приняла в себя на всю длину. Ей стало больно, член оказался длинноват для нее, но теперь было уже нельзя останавливаться. Она уронила голову на грудь Хозяина и схватила губами сосок. Хозяин слабо простонал и прижал ее голову к своей груди. У него оказались необычайно чувствительные соски. Тета теребила их губами, одновременно сжимая в себе член Хозяина. Потом выпрямилась и, изо всех сил вжавшись лоном в тело Хозяина, почувствовав в себе всю его длину, начала робко двигать бедрами. Это было больно, но Тета вновь увидела, как затягивает туманом, просветлевшие было, глаза. Она видела, как в этом тумане плывут желание и благодарная просьба, и понимала, что пока она победила и у нее есть какое-то время. Ее бедра задвигались сильнее. Она попыталась немного отодвинуться, чтобы избавиться от боли, но в глазах Хозяина что-то мелькнуло, и она снова прижалась к нему изо всех сил. Удовольствия от этого Тета не испытывала. Когда Хозяин одними руками довел ее до обморока, ей было намного лучше. Тогда его руки, его голос привели ее в мир фантастического наслаждения, а теперь она была одна, и никто не указывал дорогу. Но она сама так захотела и она сама найдет эту дорогу. Ноги Хозяина резко напряглись, и она снова сжала его член. Никто и никогда не учил ее этому, но так было правильно. Это не даст ему выплеснуть свое желание и опять стать собой. Пусть и дальше в его глазах плывет туман, и она будет искать в этом тумане себя. Тета начала двигаться свободнее, она поняла как можно, напрягая низ живота, сжимать в себе член и вызывать новые волны тумана в глазах Хозяина. Ее дыхание становилось частым и тяжелым, когда она услышала в себе те горячие волны, которые впервые были вызваны в ней руками Хозяина. Они были еще далеки, и Тета стала медленно вращать бедрами, стараясь не потерять волны. Волны наплывали все сильней, и тут она поняла, что, отдав себя горячим ручьям, отдаст и Хозяина, а этого делать нельзя. Она резко и сильно насадила себя на каменный уже член и получила в ответ острую боль. Боль растворила волны в себе, но Тета снова смогла вовремя остановить Хозяина. Она подумала, что скоро кончатся силы. Туман в глазах Хозяина залило темной краснотой. Он, хрипя, попытался столкнуть с себя свою ученицу, попытался даже ударить ее, и только слабо двигал руками. Но Хозяин был все же Хозяином. Он сумел вывернуться, свалил Тету на спину и, подхватив ее ноги, сильным ударом вошел в нее. Его член, казалось, доставал до горла, но боли не было. Хозяин долбил ее грубыми ударами, его ноги и руки тряслись, и Тета подумала, что сейчас все закончится, и ощутила как Хозяин с рычанием выплеснулся в нее. Но это был не конец. Закинув одну ее ногу себе на плечо и повернув ее на бок, Хозяин продолжал брать ее снова и снова. Он выплеснулся еще раз и опять как будто не заметил этого. Тета сжала собой его чуть обмякший стержень, услышала, как ее снова уносят волны, и уже не стала сопротивляться. Она отдала себя рукам и члену Хозяина и даже не успевала понять, что он с ней делает. Она видела себя то завязанной в узел, то висящей на руках Хозяина, она уже не понимала где сейчас ее руки и ноги. Она только постоянно находила в себе горячий и жадный член. Он был то во рту, тогда она спешила работать языком, и сладковатый вкус спермы казался ей восхитительным. То он снова разрывал ее на части, и ей казалось, что вся она превращается в этот член. Потом она узнала член у себя в попке и даже страшная и непривычная боль не могла заглушить острейшей радости. Несколько раз она теряла сознание и приходила в себя от новых накатывающих волн. Тело было липким от спермы, член входил с мерзким хлюпающим звуком, Тета собирала вытекающую из нее жидкость и, не понимая зачем, размазывала по лицу. Не было уже мыслей и нечего было понимать. И не могло быть на свете такого. Сон это был, морок. Это морок то свивал ее тело в комок, то распластывал, прижимая, заставлял плакать, смеяться, о чем-то просить, чему-то верить. И он и она не знали, как выйти из этого безумия. А может и не хотели выходить, хотели так и остаться в женском и мужском запахе и влаге, в хлюпанье встречающихся желаний, в тяжелом дыхании и мгновенно проходящей слабости. Так и случилось, когда и у него и у нее одновременно кончились силы, и они то ли заснули, то ли впали в оцепенение. Хозяин так и не вышел из нее и только потом его член опал и выскользнул. Тета прижимала к своим губам пахнущую спермой руку Хозяина, и этот запах заставлял ее вздрагивать во сне, а он, притискиваясь к ней, все целовал и целовал ее затылок и шею высохшими тонким губами.
