— Фудефа! — изумленно промычала я, вдавливаясь носиком в пах Холмса. Его член буквально разрывал мне горлышко, я аж задыхалась от возбуждения.
— А, чепуха-аааааа, — простонал Холмс, кончая, но по лицу его я видела, что он доволен моим восторженным изумлением, да и минетом тоже. — Вот я только что говорил, что теперь больше нет преступников. Кажется, я ошибся. Взгляните-ка! — Он протянул мне записку, которую принесла курьер. Я облизала всю сперму и свои слюнки с члена Холмса и поднялась на ноги.
— Послушайте, да ведь это ужасно! — ахнула я, пробежав ее глазами.
— Да, что-то, видимо, не совсем обычное, — хладнокровно заметил он, застегивая ширинку шортов. — Будьте добры, прочтите мне это вслух.
Вот письмо, которое я прочла:
«Дорогой мистер Шерлок Холмс!
Сегодня ночью в доме № 3 в Лористон-Гарденс на Брикстон-роуд произошла скверная история. Около двух часов ночи наш полисмен, делавший обход, заметил в доме свет, а так как дом нежилой, он заподозрил что-то неладное. Дверь оказалась незапертой, и в первой комнате, совсем пустой, он увидел затраханного до полусмерти хорошо одетого джентльмена; в кармане он нашел визитные карточки: «Енох Дж. Дреббер, Кливленд, Огайо, Северная Америка». И никаких следов грабежа, никаких признаков насилия.
На полу есть следы спермы и слюны, как и на самом пострадавшем — судя по его состоянию, его заставили кончить раз двадцать за короткий промежуток времени и он впал в кататонию, лежит и смотрит в потолок, ни на что не реагирует. Мы не можем понять, как он очутился в пустом доме, и вообще это дело — сплошная головоломка. Если вы приедете в любое время до двенадцати, вы застанете меня здесь. В ожидании вашего ответа или приезда я оставляю все как было. Если не сможете приехать, я сообщу вам все подробности и буду чрезвычайно обязан, если вы соблаговолите поделиться со мной вашим мнением.
Уважающая вас Дебби Грегсон»
— Грегсон — самая толковая сыщица в Скотленд-Ярде. Она жуткая параноик, не признает современные средства связи, вот, даже использует посыльных и бумажные письма, — сказал мой приятель. — Надо сказать, что только она и Лестрейд выделяются среди прочих ничтожеств. Оба этих детектива расторопны и энергичны, хотя банальны до ужаса. Друг с другом Грегсон и Лестрейд на ножах. Они весьма тщеславны. Будет потеха, если оба нападут на след.
Удивительно неторопливо журчала его речь!
— Но ведь, наверное, нельзя терять ни секунды, — встревожилась я. — Вызвать такси?
— А я не уверен, полечу я или нет. Я же лентяй, каких свет не видывал, то есть, конечно, когда на меня нападет лень, а вообще-то могу быть и проворным.
— Вы же мечтали о таком случае!
— Дорогая моя, да что мне за смысл? Предположим, я распутаю это дело — ведь все равно Грегсон, Лестрейд и компания прикарманят всю славу. Такова участь лица неофициального.
— Но она просит у вас помощи.
— Да. Она знает, что до меня ей далеко, и сама мне это говорила, но скорее отрежет себе сисечки, чем признается кому-то третьему. Впрочем, пожалуй, давайте поедем и посмотрим. Возьмусь за дело на свой риск. По крайней мере посмеюсь над ними, если ничего другого мне не останется. Пойдемте!
Он засуетился и бросился за футболкой: приступ энергии сменил апатию.
— Не стоит, лучше наденьте кроссовки или кеды, вам придется попрыгать, — сказал он, увидев, что я надеваю босоножки на каблуке.
— Попрыгать? Что вы имеете в виду? — спросила я, переобуваясь в кроссовки.
— Увидите.
Из одежды я выбрала топик, который выставлял мой гладкий животик на всеобщее обозрение и черные мини-шортики. Холмс одобрил такой выбор и через минуту мы уже целовались в гравитакси, мчавшем нас к Брикстон-роуд. Во время поцелуев руки Холмса блуждали по моему телу, то и дело сжимая груди и бедра. Я радостно чувствовала, как теплеет и пульсирует внутри возбуждение. Неудивительно, что через некоторое время я продолжила целовать Холмса, но гораздо ниже.
Стояло влажное, жаркое утро, над крышами повисла коричневатая дымка, казавшаяся отражением грязно-серых улиц внизу. Мой спутник был в отличном настроении, без умолку болтал об анальной девственности и о разнице в проникновении в позе «девушка сверху» и «девушка на четвереньках». Я помалкивала, во-первых, тема анального секса все еще была мне неприятна; во-вторых, мой ротик снова был занят членом Холмса — в этот раз он опять решил не тянуть меня за волосы и я могла не спеша заглатывать, как и только что в нашей квартире.
— Вы фаф буффо фовфем не фумаефе об эфом дефе, — прервала я наконец его рассуждения об анальном сексе, продолжая насаживаться на пенис компаньона.
— У меня еще нет фактов, — ответил он, тиская мою грудь. — Строить предположения, не зная всех обстоятельств дела, — крупнейшая ошибка. Это может повлиять на дальнейший ход рассуждений.
— Ффоро вфы фолуфите вафы фафты, — сказала я, указывая пальцем в окошко гравитакси. — Воф Брифтон-роуф, а эфо, ефли не офыбаюфь, фоф фамый фом.
— Правильно, — Шерлок аккуратно снял меня с члена, и, так и не кончив мне в ротик, выбрался из такси. Я, вся растрепанная и раздосадованная тем, что на сей раз не довела дело до конца, выскочила за ним.
Мы не долетели метров сто, но по настоянию Холмса вышли из такси и к дому подошли пешком.
Дом № 3 в тупике, носившем название «Лористон-Гарденс», выглядел зловеще, словно затаил в себе угрозу.
Это был один из четырех домов, стоявших немного поодаль от улицы; два дома были обитаемы и два пусты. Номер 3 смотрел на улицу тремя рядами тусклых окон; то здесь, то там на мутном темном стекле выделялась надпись «Сдается внаем». Перед каждым домом был разбит маленький палисадник, отделявший его от улицы, — несколько деревцев над редкими и чахлыми кустами; по палисаднику шла узкая желтоватая дорожка, судя по виду, представлявшая собою смесь глины и песка. Ночью прошел дождь, и всюду стояли лужи.
Вдоль улицы тянулся кирпичный забор в три фута высотой, с деревянной решеткой наверху; к забору прижалась тоненькая полицейская — с ней стоя занимался анальным сексом кто-то из зевак, которые вытягивали шеи в тщетной надежде хоть мельком увидеть, что происходит за забором. Полицейская довольно громко стонала и буквально вдавливалась своими сисечками в забор, я даже испугалась, что она загонит занозу, так как ладошки правоохранительница положила прямо на деревянную решетку.
Мне думалось, что Шерлок Холмс поспешит войти в дом и сразу же займется расследованием. Ничего похожего. Казалось, это вовсе не входило в его намерения. С беспечностью, которая при таких обстоятельствах граничила с позерством, он снял шорты с трусами и отдал их мне, а затем прошелся взад и вперед по тротуару, раскачивая своим эрегированным членом. При этом он рассеянно поглядывая на небо, на землю, на дома напротив и на решетку забора.
Закончив осмотр, он медленно зашагал по дорожке, вернее, по траве, сбоку дорожки, и стал пристально разглядывать землю. Дважды он останавливался; один раз я заметила на лице его улыбку и услышал довольное хмыканье. На мокрой глинистой земле было много следов, но ведь ее уже основательно истоптали полицейские, и я недоумевала, что еще надеется обнаружить там Холмс. Однако я успела убедиться в его необычайной проницательности и не сомневалась, что он может увидеть много такого, что недоступно мне.
В дверях дома нас встретила миниатюрная блондинка в клетчатой юбке, которая едва прикрывала попу. В руках у нее была записная книжка. Она бросилась к нам и с чувством пожала член моему спутнику. Я тем временем повесила свою сумочку на стене в прихожей, положив на нее сверху шорты и трусы Холмса.
— Как хорошо, что вы приехали!... — сказал она. — Никто ничего не трогал, я все оставила, как было.
— Кроме этого, — ответил Холмс, указывая на дорожку. — Стадо антилоп, и то не оставило бы после себя такое месиво! Но, разумеется, вы обследовали дорожку, прежде чем дали ее так истоптать?
— У меня было много дел в доме, — уклончиво ответила сыщица. — Мой коллега, мистер Лестрейд, тоже здесь. Я понадеялась, что он проследит за этим.
Холмс бросил на меня взгляд и саркастически поднял брови.
— Ну, после таких мастеров своего дела, как вы и Лестрейд, мне, пожалуй, тут нечего делать, — сказал он.
Грегсон самодовольно потерла ладошки.
— Да уж, кажется, сделали все, что можно. Впрочем, дело заковыристое, а я знаю, что вы такие любите.
— Вы сюда прилетели на гравитакси?
— Нет, пришла пешком, сэр.
— А Лестрейд?
— Тоже, сэр.
— Ну, тогда пойдемте, посмотрим комнату, — совсем уж непоследовательно заключил Холмс и вошел в дом. Грегсон, удивленно подняв брови, поспешила за ним.
Небольшой коридор с дощатым полом вел на кухню. Справа и слева были две двери. Одну из них, видимо, уже несколько месяцев не открывали; другая вела в столовую, где и было совершено загадочное сексуальное преступление. Холмс вошел в столовую, я последовала за ним с тем гнетущим чувством, которое вселяет в нас осознание того, что человек может пострадать из-за слишком активных сексуальных контактов.
Большая квадратная комната казалась еще больше оттого, что в ней не было никакой мебели. Прямо напротив двери стоял аляповатый камин с полкой, отделанной под белый мрамор; на краю полки лежал довольно крупный фаллоимитатор. Тусклый свет, с трудом пробивавшийся сквозь мутные стекла, добавлял мрачности.
