- А я завтра и не собираюсь никуда ехать. Меня на два дня муж отпустил к сестре. Так что мужикам придётся потрудиться, чтобы я в раскорячку стала ходить. -- засмеялась Галина Николаевна, одевая на ногу сапог и ловко запрыгивая в телегу.
- Ну а мне по любому нужно завтра в город своего алкаша проведать. Я рыбки ему свежей обещала привезти из деревни. Да и заодно посмотреть, не спалил ли этот гандон дом. -- раздраженно ответила племяннице Матвеевна, сердясь на неё, что она останется с нами в деревне, а ей придётся ехать в город.
- Нооо! Пошла, родимая! Давай, Зорька. Не узнаешь меня что-ли? -- Галина Николаевна сама села спереди вместе со мной и взяла в руки вожжи, так как Матвеевна не знала дороги к дому бабы Веры.
Зорька немного побрыкалась для приличия, побила копытами землю и поржала, косясь на Галю красными от злости глазами. Но потом смирилась и пошла вперёд, признав в вознице знакомую хозяйки.
- Страсть то какая вокруг. Свят, свят! -- запричитала Матвеевна, сидя в телеге и крестясь, смотря на темные разбитые окна заброшенных домов.
Деревня встретила нас недружелюбно, и в воздухе прямо витало какое-то напряжение. Это чувствовала и лошадь. Зорька хрипела, била копытами и косилась по сторонам. И, не доезжая до дома бабы Веры на краю деревни, вдруг встала на дыбы и едва не поломала оглобли.
- Галя. Костя, держите лошадь, Тут кто-то есть. Зоря чужого за версту чует. -- скомандовала нам Матвеевна, как молодка, спрыгивая с телеги на землю.
Баба Таня вытащила из под мешков белую тряпку, в которой был замотан карабин, быстро размотала её и вставила в винтовку обойму с пятью патронами, передернув при этом затвор.
- Твой " винтарь" Тань, ему как об стенку горох. Тут скорее заговореные серебряные пули нужны или крест. Не человек тут бродит, а фашист с того света. -- сказал бабке Толян, показывая нам с Галей и ей следы кованых сапог, отчётливо отпечатанных на дороге к нашему дому.
- Он утром к нам на реку приходил, на то место, где у нас верши стоят. И эту пачку там оставил. В ней две сигареты было. Одну мы с Костей уже покурили, а вторая у него в кармане лежит. Я не знаю, что ему надо? Но он к нам ходит с первого дня, как мы поселились в деревне. -- Толян достал из кармана пачку от сигарет " Оберст" и показал её Гале и бабе Тане. А потом встал с топором возле Матвеевны, держась к ней поближе. на всякий пожарный.
А мы с Галей держали Зорьку под уздцы. на случай, если лошадь встанет на дыбы.
- Не верю я в привидения, хоть убей, Толя. А след этот живой человек оставил. И я буду держать карабин наготове. Если он сунется к нам, я его подстрелю. -- Матвеевна воинственно вскинула карабин Мосина наизготовку, держа его в руках, как заправский спецназовец.
А мы с отцом переглянулись и не стали переубеждать бабу Таню, что следы оставляет призрак, а не человек. В таком случае мы бы нагнали на неё и на Галю страху. А нам было нужно их оттрахать.
- Да я тоже не верю в эти россказни про призраков из леса. Глухомань тут жуткая, вот и уехали отсюда люди. В Замогилье, где я родилась, вроде никаких привидений не было, а село вымерло. Народ в город подался. В деревне никто уже не хочет жить. -- Галя поддержала свою тётю. Она, как и Матвеевна, не верила в существование потусторонних сущностей.
Зорька к этому времени успокоилась, и мы могли продолжить наш путь, но в телегу уже не садились. До дома бабы Веры оставалось несколько десятков метров, и вскоре он показался в зарослях сирени.
- А неплохой домик. Даже лучше, чем у меня в Гдове. Мой то построен кой из чего, а этот каменный, царских времён. Сто лет простоял и ещё столько же простоит. -- Матвеевна оценивающе осматривала дом, где мы жили с отцом, и он ей понравился.
- Да тут только обустроить всё, Тань. Кусты вырубить, забор вокруг дома поставить. Туалет сделать. А так - все условия для жизни. Даже банька имеется. -- похвалился перед бабкой Толян, открывая замок на террасе ключом, который брал с собой.
- Посмотрим. Я, может, сама сюда жить, к вам переберусь. Тут тихо, спокойно и алкаши ночами не донимают, как в Гдове. -- Матвеевна, не выпуская из рук карабин, зашла за Толяном в дом, осматривая его внутри.
За наше отсутствие ничего в доме не пропало и не было проникновения, за исключением странных следов на дороге. Их оставил призрак. Лошадь его сразу почуяла, но он ушёл, вероятно, в лес, где в его чаще находился таинственный блиндаж.
- Дом большой, а комната всего одна. И кухни нет. Но главное, тут у вас есть диван и кровати. А большего нам пока и не надо. -- сказала Матвеевна, осмотрев дом, где мы жили изнутри.
- Галь, распряги Зорьку и дай ей овса там я в сумке на дно телеги положила. А вы, мужики, давайте в дом продукты заносите. Перекусим по быстрому и " делом" займемся. Зря я что-ли сюда двадцать километров ехала. -- засмеялась Матвеевна, поглаживая себя по крутым бокам.
- Да зачем всё в дом таскать, Таня? Тут на улице за столом можно бухнуть и закусить. -- было возразил бабке Толян, но тут же осёкся под её строгим взглядом.
- Я сказала в дом, значит, в дом. Да и бродит кто-то поблизости. Уж лучше в хате за закрытыми дверями выпивать и любовью заниматься, чем на улице под присмотром чьих-то глаз. -- сказала Матвеевна голосом, не требующим возражения.
Мы с отцом не стали с ней спорить. По быстрому перетаскали продукты и выпивку в дом, оставив в телеге только картошку, перловую крупу для верши и мешок с жерлицами.
- Кость, помоги мне хомут снять. Заодно научишься, как лошадь распрягать. -- попросила меня тётя Галя, и я кинулся ей помогать под неодобрительным взглядом Матвеевны.
Бабка не на шутку ревновала меня к своей племяннице, что, на мой взгляд, было совершено напрасно. Мне одинаково нравились ядреные прелести пятидесятилетней бабы Тани и мягкие, манящие к себе округлости тридцати шестилетней тёти Гали. Я так же хотел их обеих, первых женщин в моей жизни, с кем я целовался и касался интимных частей их прекрасного тела.
- Вот так учись, парень. Зорька любит мужчин, особенно молодых, и ответит тебе за заботу о ней. Она, как человек, всё понимает. -- говорила мне тётя Галя, показывая, как распрягать лошадь и ухаживать за ней.
Я самостоятельно снял с Зорьки хомут, отстегнул от него оглобли и вывел за уздечку лошадь от телеги ближе к дровяному сараю, под навес, где было прохладно.
- А её не нужно привязывать. -- спросил я у Гали, смотря на то, как она сняла с Зорьки узду. и лошадь оказалась полностью свободной от упряжи.
- Нет, не нужно. Она никуда не уйдет, а наоборот, будет охранять дом похлеще любой собаки. Зорька лаять не умеет, но всё равно подаст голос, если кто чужой к дому подойдёт. -- ответила мне Галина Николаевна. Женщина стояла возле телеги, доставая из неё сумку с овсом, оставленную для лошади её хозяйкой бабой Таней.
Я подошёл к ней сзади, пытаясь помочь, и невольно прижался стояком в штанах к её жопе, которая выпирала у женщины в спортивном трико.
- Ох, как приятно, милый. Я обожаю, когда мужчина меня сзади имеет. -- простонала Галина Николаевна, крутя попой в разные стороны, словно трясь ей об мой член
А она " сиповка" её только " раком" через жопу ебать. Вспомнил я слова Толяна, которые он мне говорил ещё на рынке насчёт жопы тёти Гали.
- Это что за блядство такое? Костя, а ну иди сюда. Мы ещё за стол не сели, а они уже лапают друг друга. -- Матвеевна зорко следила за нами и на корню пресекла мои ласки с Галей.
- Ты ещё к моей жопе толком не прижимался, а уже на других лезешь. Доставь сначала мне удовольствие, сынок, а потом я разрешу тебе с ней заняться! -- злобно прошипела мне на ухо баба Таня, да ещё вдобавок ущипнув со злости.
Но я не обиделся на неё, понимая, что от этой красивой бабки многое зависит в нашей жизни. Да и нравилась она мне жутко.
- Так в чем же дело, тётя Таня? Я горю желанием с вами заняться. А потом с вашей племянницей. -- ответил я злой старухе, обнимая двумя руками её за жопу и мня ей ягодицы через юбку.
Бабка сразу подобрела. А голос её стал ласковым.
- Я твоя, Костя, но мне нужно привести себя в порядок. Где тут у вас вода. -- спросила баба Таня, смотря на меня похотливым взглядом.
- Да за ней в родник нужно идти. Утром мы всю воду израсходовали на рыбу. У тебя винтовка, Тань. Вот и сходите с Костей за водой в овраг. А мы пока с Галей стол накроем. -- сказал вышедший из дома Толян.
У папаши не хуже, чем у меня. Колом стоял член в предвкушении порева с двумя родственницами, и он выпирал у него в брюках.
- Хорошо, сходим. Галь, ты там особо много не ставь на стол, так, чтобы закусить слегка. Вечером как следует наш приезд отметим. Я ухи сварю на костре. -- предупредила племянницу Матвеевна, беря карабин на терраске.
Высокая статная пожилая женщина с крашенными под блондинку волосами, в белой блузке и чёрной юбке, с винтовкой в руках смотрелась очень воинственно. И мне было с ней не страшно идти в родник за водой, куда один бы я ни за что не пошёл, учитывая произошедшие с нами утром.
- Тёть Тань, тебе костюм камуфляжный больше бы подошёл, чем юбка с блузкой. И хватит меня ревновать. Я тебя больше люблю, чем Галю. -- искренне ответил я бабе Тане, когда мы с ней отошли от дома по пути в овраг за водой.
Матвеевна шла позади меня с карабином в руках, а я шёл впереди с вёдрами. так как знал дорогу к роднику.
- А ты мальчик ещё сынок или уже мужик? -- вместо ответа спросила у меня баба Таня, останавливаясь на тропинке.
Я ей ничего не ответил, только пристально смотрел в её глаза. И она поняла без слов, что я девственник.
