– О-о-о-о! Да-а-а!
Саша раскинулась на смятой одежде, извиваясь всем телом и натирая рукой ноющий клитор. Последняя волна пришла, сбив дыхание и окунув в мучительное наслаждение. Она коротко вскрикнула и сильно сжала ноги, вынуждая мужские пальцы внутри замереть. Вот бы удержаться на вершине еще немного! Хотя бы одну секундочку!
Паша медленно, осторожно вынул мокрую ладонь. Все вышло правильно. Она получила то, что хотела. Раскрасневшаяся, подрагивающая девушка лежала, постанывая от полученного удовольствия. Лишь болезненная тяжесть в паху не давала расслабиться и удовлетворенно насладиться моментом.
– Ну ты и задница, Пашка!
Саша, тяжело дыша, приподнялась и звонко шлепнула по только что озвученному месту. Взглянула на оставленные ею отпечатки зубов. Потом на торчавший вверх мужской член. Она видела, что Паша и сам завелся по полной, но упрямство и гордость не позволяли ему воспользоваться моментом. Что ж, если гора не желает двигаться…
– Не надо!
Он попытался отстраниться, когда нежная ладонь обхватила и заскользила вверх-вниз, натягивая нежную кожу.
– Надо, дорогой. Надо! – Саша мстительно улыбнулась, но продолжила ласки рукой. – Все по-честному, тебе же тоже необходимо сбросить напряжение. Давай, не сдерживайся! Это всего лишь дружеская помощь, да?
Она скользила по горячему члену, призывно заглядывая в Пашино лицо. Теперь они поменялись: обидно так и остаться в подчиненной роли. Но сейчас он в ее власти, не способный сопротивляться собственным желаниям, и только она решала, когда он кончит. Можно было бы долго мучить парня – хороший получится урок. Но это слишком жестоко.
Саша обхватила ствол покрепче и ускорила движения. Она помнила, какой темп нужен, чтобы максимально быстро заставить его кончить. Это тело ей хорошо знакомо: квадратики пресса на животе, маленькие сжавшиеся соски, обрамленные завитками черных волос, жилистые руки, вцепившиеся в ее плечи… Зря он недооценил ее. Она помнила наизусть все его реакции и могла управлять им как вздумается. Но Паша все же доставил ей удовольствие, и она хотела отплатить ему тем же. Поэтому второй рукой сжала мешочек яичек, провела по нему ноготком, а потом наклонилась и самым кончиком языка пощекотала набухшие шарики.
– Я… больше не могу!
Член в ее руке дернулся, потом еще раз – и выстрелил горячей белесой струей. Сперма оросила ладонь, веером брызг раскрасила живот и грудь. Медленно двигая ладонью по опадающей игрушке, Саша довольно улыбнулась:
– Ну вот и все. И стоило так ломаться? Тебе же хорошо!
Все еще судорожно вздрагивая, Паша опустился на траву. Да, когда земля перестала крутиться, а из глаз пропали радужные блики, он признал, что ему хорошо. В паху потягивало и ныло, как это бывало после особенно бурного оргазма, но тяжелое напряжение исчезло, оставив теплую расслабленность. Он молчал, прислушиваясь к собственному частому пульсу, стучавшему в висках. Он мог многое сказать сейчас Саше. Обсудить произошедшее, например. То, что недавно случилось, явно выходило за рамки обычной дружбы, и им определенно надо решить, что с этим делать.
Он не стал ничего говорить.
Юноша посмотрел на результаты своих художеств, отметив, что в этот раз их получилось как-то очень уж много. Крупные капли щедро украшали красивую девичью грудь и ниже, а между округлых бедер еще поблескивала ее собственная влага. И сам он был весь мокрый и липкий. Нужно бы привести ее и себя в порядок.
– Пойдем купаться? – спросила Саша, видимо думая о том же и вытирая ладошку о траву.
– Да, пойдем.
До наступления вечера оставалось еще пара часов. Вместо того чтобы грузиться и переживать понапрасну, можно выкинуть пока из головы тревожные мысли и просто отдохнуть.
Когда-то
Они снова встретились в том же парке, в котором предавались когда-то беззаботному романтичному безделью. Даже большой раскидистый дуб оказался свободен, и они могли бы снова устроиться под ним. Теплая майская погода будто приглашала окунуться в прошлое, в котором оба были счастливы и влюблены. Одуряющий, пьянящий аромат цветущей сирени наполнял воздух, кружа голову и путая мысли.
Но пара прошла мимо некогда излюбленного места, продолжив неторопливо шагать по усыпанной гравием дорожке.
– Выглядишь усталым, – грустно произнесла Саша, разглядывая его осунувшееся лицо.
Перерывы между их встречами становились все больше, а сами встречи короче. Сначала они могли не видеться две недели, и Паша на стенку лез и изводил себя в такие дни, отчаянно скучая по любимой. В какой-нибудь свободный день Саша приезжала, они вместе гуляли и шли к нему домой, чтобы заняться страстным, жарким сексом. После, лежа рядом с ней в постели и нежно поглаживая влажную от пота спину, он чувствовал себя почти счастливым. Казалось, что между ними снова все хорошо. А потом она пропадала снова.
Время для встреч находилось через две-три недели, потом через месяц, через полтора. Паша ждал их с жадным нетерпением, звонил и писал каждый вечер, но интервалы становились все больше, и он ничего не мог с этим поделать, только старался заглушить давящую тоску, поселившуюся в груди. Он хотел верить, что это лишь временные трудности. Скоро закончатся сессии, свободного времени станет больше, и у них все будет по-прежнему. Хотел верить, но не мог и терзался еще сильнее. За два года, что они встречались, он устал так, словно прошло уже лет десять.
– Я соскучился.
Он привлек к себе девушку, попытался обнять, но Саша отстранилась. Наклонился, чтобы поцеловать, но она отвернулась.
– Пашка, нам надо поговорить.
Вот и все. Внутри шевельнулся липкий комок противного страха. Но выбора не было, ему придется пройти этот путь до конца. Засунул руку в карман и достал слегка помятую пачку. Закурил, выпуская через нос горьковатый дым.
– Хорошо, давай поговорим.
И оба замолчали. Саша не знала, как сказать то, что собиралась. И боязно произнести вслух заготовленные слова, и щемяще грустно оттого, что ей все же придется это сделать. Признаться, причинив боль любимому человеку. Близкому, с которым ее связывало общее прошлое.
Паша терпеливо ждал. Он не давил. Он хотел, чтобы она сама сказала это.
– У меня есть другой.
Такая банальная фраза, избитая. Но сколько тяжелого сожаления в нее было вложено!
Он затянулся последний раз и затоптал тлеющий окурок.
– Я знаю.
Вот и все, что он сумел ответить. Конечно же, он не мог не чувствовать, как изменились их отношения. И причину понял довольно быстро, но сознательно не поднимал этот вопрос. Саша молчала, и он тоже делал вид, что ничего не происходит. Ведь если в итоге она все равно приезжала к нему, то между ними еще что-то оставалось? То, что связывало только их двоих?
Он почувствовал, как с ее признанием оборвалась последняя нить. Печально посмотрел в потускневшие темные глаза и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Его молчание давило, словно бетонная плита легла на плечи, пригибая к земле.
– Скажи мне что-нибудь. – Саша шмыгнула носом.
– Что?
– А что мужчины обычно говорят в таких ситуациях? – Она повысила голос, пытаясь добиться от него хоть чего-нибудь помимо осуждающей тишины. – Накричи на меня, что ли! Обзови шлюхой!
– Я не считаю тебя шлюхой.
– Ну обругай по-другому! Ударь, наконец, ведь я это заслужила! Давай же, не сдерживайся!
Паша сдержался. Он не хотел делать ничего из того, о чем она просила. Вместо этого просто притянул ее к себе, крепко обнимая. Больно. Каждый вдох давался с трудом. Нужно было прилагать усилия, чтобы проталкивать в себя воздух. Он втянул носом ее запах и чуть не закашлялся. Хорошо знакомый, привычный аромат полевых цветов накатил, сдавив переносицу. Паша зарылся лицом в кудрявую копну, позволив себе в последний раз что-то ласковое.
– Глупая ты, Сашка, – произнес он ей в макушку и сжал в своих руках еще сильнее. – Так ничего и не поняла.
Он мог бы добавить, что все еще очень любит ее, несмотря на обманы. Что внутри него нет ни злости, ни ярости. Даже обижаться толком не получалось. Осталось лишь тоскливое, мрачное чувство образовавшейся в душе пустоты. Саша залезла туда, вынула из него что-то очень хорошее и выбросила прочь.
Это конец. Саша сделала свой выбор – увы, не в его пользу. Она решила окончательно уйти к другому мужчине. Сегодня их последняя встреча, он больше не будет ей звонить или писать.
– Прости меня.
Горячие слезы побежали по пылающим девичьим щекам, намочили тонкую футболку.
Он лишь крепче прижал к себе плачущую Сашу и поцеловал маленькое красное ушко. В последний раз.
– Не надо, Сашка.
– Надо! – Влажное пятно на груди становилось больше, но он все притягивал и притягивал к себе ее мокрое лицо. – Я так виновата перед тобой! Прости меня, я очень-очень виновата!
– Нет, глупая. – Ему удалось даже улыбнуться, произнося эти слова. – Ты не виновата. Ты всего лишь живой человек, со своими слабостями. Я не держу на тебя зла. Мне только грустно, что все заканчивается так. Я не хочу, чтобы в воспоминаниях осталось только это. Пусть лучше сохранится то хорошее, что между нами было. Наши бессонные ночи. Наши изнурительные ласки. Прогулки. Как мы валялись на диване за просмотром сериалов. Как танцевали. Как здорово нам было вдвоем. Наши поцелуи. Хорошо?
В подтверждение своих слов он наклонился и медленно припал к ее губам. Паша вложил в поцелуй все самое светлое, что смог откопать в воспоминаниях. В последний раз.
Все. Точка поставлена. Больше между ними не осталось ничего.
