- Перекладина, - объяснила она, - хотя сейчас в этом нет необходимости.
Она подвела меня к стене и велела повернуться к ней лицом, затем пристегнула мои запястья наручниками к кольцам-болтам. Я дрожала от ужаса, и мне не стало легче, когда она развела мои ноги в стороны и застегнула ремни раздвижной планки вокруг моих лодыжек, сделав меня совершенно беспомощной, голым и раскинутым в стороны. Через плечо я наблюдала, как она достает из коробки длинный тонкий кожаный хлыст для верховой езды. Она медленно подошла ко мне сзади, и, несмотря на мое тяжелое положение, я подумала, что она выглядит великолепно: ее стройное тело обтягивал черный прозрачный материал, черные волосы каскадом ниспадали на плечи.
- Сара, - сказала она, - ты ведь знаешь, что я собираюсь причинить тебе боль, не так ли, дорогая?
- Да, госпожа.
- Важно, чтобы ты попросила меня об этом.
Я непонимающе посмотрела на нее.
- Я должна услышать это от тебя.
- Тогда сделай это, - услышал я свой хриплый голос.
- Сделай что?
Я поняла, чего она от меня требовала. Это был своего рода ритуал.
"Выпорите меня, госпожа, пожалуйста". Вот, я сказала это, произнесла слова, которые никогда не думала услышать из своих уст.
Она перекинула мои длинные волосы через плечо, так что они упали мне на грудь, затем откинула их назад. Я услышала ужасный свистящий звук, когда хлыст пролетел по воздуху – это был тренировочный взмах. Но за следующим громким взмахом последовало мучительное покалывание, когда тонкий кожаный ремешок опустился мне на лопатки. Я извивалась в своих путах, но это было бесполезно, и второй удар был уже в пути, с обжигающим треском вонзившийся в мою нежную плоть чуть ниже первого. Я задыхалась от ужасной боли. Третий жестокий удар пришелся мне по боку, так что, посмотрев вниз, я увидела кончик красного рубца, который он оставил на моей коже. По мере того, как ее удары опускались все ниже и ниже, боль, казалось, усиливалась, и мои стоны превратились в крики, когда агония стала почти невыносимой. Но со мной что-то происходило, и когда я умоляюще оглянулся через плечо, в то время как моя госпожа собиралась с силами, чтобы нанести еще один страшный удар по моим ягодицам, она, должно быть, увидела в моих глазах смесь боли и желания, потому что остановилась и просунула руку между моих ягодиц. мои ноги.
- О боже, ты такая мокрая, моя дорогая. Еще два удара, и ты сможешь кончить, если захочешь.
Она безжалостно хлестала меня по ягодицам, но я почти не чувствовала боли, когда меня охватил самый потрясающий оргазм, который я когда-либо испытывала, заставив меня сильно содрогнуться и громко закричать.
- Хорошо, что у нас сейчас нет соседей, - сказала Хелен.
Когда она развязала мои путы, я поцеловала ее, и мы долго оставались в объятиях, прежде чем она отправилась за каким-нибудь успокаивающим лосьоном, чтобы смазать нанесенные ею раны. Когда я посмотрела на рубцы в зеркале, то увидела, что они довольно поверхностные и скоро исчезнут. Пока моя госпожа (как легко было теперь считать ее таковой) ухаживала за моими рубцами, она рассказала мне о Дите, которая была ее последней рабыней. В те дни она жила в большом доме неподалеку от Хэмпстед-Хит, и у нее была горничная. Дита, которая была индианкой, без ведома Хелен влюбилась в горничную, и они вдвоем сговорились украсть у нее большую сумму денег и все ее драгоценности, а затем вместе исчезли. Вот почему, по ее словам, он теперь живет в этом "скромном доме". Не таком уж скромном, подумала я, но это была грустная история, и я решила быть любезным с Хелен до тех пор, пока она этого хотела.
Она, должно быть, прочитала мои мысли, потому что сказала:
- Я знаю, что я уязвима, Сара, но я не думаю, что ты меня подведешь, правда?
- Нет, госпожа, я этого не сделаю.
- Я верю тебе, моя дорогая. Теперь, чтобы внести ясность, я предпочитаю спать один, так что мы будем спать в разных комнатах, но я бы хотела навестить тебя сегодня вечером, если ты не возражаешь?
Должно быть, у меня был недоверчивый вид – моя хозяйка, которая только что жестоко выпорола меня, спрашивала разрешения зайти в мою комнату!
У нее хватило такта рассмеяться.
- Да, это звучит странно, я знаю, но, думаю, мы должны сохранять уважение.
После ужина я почувствовала, что очень устала, и вскоре отправилась в постель, где забралась голышом под простыни. Некоторое время спустя, когда я уже почти заснула, я услышала, как открылась дверь и вошла моя любовница, одетая в потрясающую ночную рубашку из шелка и кружев. Я уже заметила, что она, похоже, никогда не ходила голой. Она забралась ко мне в постель и сразу же направилась к моей киске, где ее язычок вскоре принялся за работу, облизывая мою щелку по всей длине. Я извивалась, пока не смогла приподнять кружевной подол ее ночной рубашки и вернуть комплимент. В качестве эксперимента я просунула язык в самый вход ее заднего прохода, вводя свой язык так глубоко, как только могла. Она глухо застонала и направилась прямо к моему нежному заднему проходу. Когда я заменила язык двумя пальцами, погрузив их в ее бархатный тоннель, она кричала, и кричала,
- Ах, Сара, да, да, йес!' Почти сразу она кончила, тяжело дыша, судорожно кульминационный момент, который, вероятно, пришли из-за накопления волнения дня. Что касается меня, то я была слишком измотан, чтобы кончить еще раз.
Мы лежали рядом, и моя госпожа шептала мне свои обещания и надежды. Что я всегда должна быть красиво одета, но для разнообразия она оденет меня в корсет и сдерживающую одежду, чтобы весь мир увидел, как сильно я хочу страдать. Как она дарила мне "игрушки", которыми я могла пользоваться и носить, и от которых я была в восторге весь день. Как она брала меня с собой на вечеринки и одалживала своим подругам – правда, только самым симпатичным! Как она помогла бы мне понять и принять боль, и показала бы мне различные формы наказания, которых я должна желать и о которых молю. Было еще кое–что, чего я не понимала, но просто слышать, как моя хозяйка изливает свою любовь ко мне, было достаточно.
После того, как она вернулась в свою комнату, я лежала тихо. Я прошла долгий путь с тех пор, как покинула дом, и наконец–то нашла свой путь в свой собственный истинный мир, мир лесбиянок, и сделала пару шагов вверх по лестнице - моей Шелковой лестнице.
