- А фик его знает, пап? Главное, что он нам пока не пакостит, а дальше видно будет. И ещё, теперь у нас есть оружие, а с ним не так страшно. -- ответил я отцу, затягиваясь сигаретой.
- Ты знаешь, Кость, когда ты на остановке утром дрочил на Неллину прокладку, то я рассчитывал подрачить на неё вечером, по возвращению из города. И не думал, что у нас появятся две обалденные " тёлки" Море жратвы и выпивки. Это прямо сказка какая-то. -- Толян возбужденно повернул голову в сторону терраски, но её дверь была пока закрыта.
- Нам просто повезло, пап. А как член в пизду вставлять? Я вообще не в курсе этого. -- спросил я у отца в надежде, что он меня просветит.
- Там нет ничего сложного. Матвеевна сама за тебя всё сделает. Она баба умная. А дальше ты сам освоишься и будешь её в разных позах иметь. Главное, не кончай быстро. Бабы это жутко не любят. -- ответил мне Толян. А я было хотел спросить у него, как это быстро не кончать, но не успел. На террасе открылась дверь и раздался голос бабы Тани.
- Перекур окончен, мужики. Заходите в дом. На пороге стояла Матвеевна в коротком махровом халатике чёрного цвета с цветным рисунком.
Халат доходил бабке до колен и оголял её шикарные ляжки.
Тебя и не узнать, Тань? Вон как вырядилась! -- воскликнул удивлённый Толян, не рассчитывая увидеть пожилую женщину в домашнем халате.
- Я из дома взяла с собой переодеться. И Галя тоже. Не ходить же нам в трусах и в лифчиках. Правда, сынок - бабка ласково посмотрела на меня, а я поспешил к ней прижаться.
От бабы Тани шёл приятный запах душистого мыла. Вероятно, она мыла им свою писю, чтобы свободно заниматься сексом, не переживая Из - за запаха.
- Зорьке надо бы воды отнести, но ничего, потерпит до вечера. Пойдём на реку, там её искупаем, и она заодно попьёт. А из родника не обязательно лошадь поить. -- сказала баба Таня, закрывая на запор дверь на террасе и беря меня за руку, ведя за собой в дом.
- Ну что, водочки советской, Тань, махнём? У мужиков два ящика в подвале стоит. Баба Вера на похороны себе готовила, да померла бедолага, в доме престарелых. А водка в доме осталась. Хорошо, что Толя с Костей её нашли, а то бы алкашня какая-нибудь в дом залезла и водку забрала. А мы её в дело пустим и заодно бывшую хозяйку помянем. -- предложила Галя тётке, беря со стола бутылку " пшеничной" водки.
Работница рынка, как и её ядреная родственница, щеголяла по дому в халате, показывая нам с отцом голые ножки и соблазнительные ляжки. Только халатик, одетый на Галине Николаевне, был не байковый, а из лёгкой хлопчатобумажной ткани и тоже имел цветной рисунок.
- Надо же! Сто лет советскую водку не пила. Ну что же, мою самогонку вы уже пробовали, Теперь угощайте вашей водкой, мужики. -- сказала баба Таня, садясь за стол и усаживая меня рядом с собой.
Галя села напротив неё. А мой отец рядом с ней.
- У нас стопок мало, на всех не хватит. Так что в стаканы налью. У меня глаз - алмаз, всем одинаково достанется. -- Толян подковырнул алюминиевую пробку на бутылке ногтем и, открыв её, ловко разлил водку в четыре стакана. Да так точно, что хоть бери линейку и измеряй.
- За нашу встречу и за то, чтобы нам теперь не разлучаться друг с другом! -- толкнула тост Матвеевна, поднимаясь со своего стула.
Мы поднялись вслед за ней, чокнулись друг с другом стаканами и, выпив водку, сели обратно за стол и принялись закусывать. Голод дал о себе знать. Причём проголодались не только мы с отцом, но и наши женщины - баба Таня с Галей.
- Сейчас перепихнемся, отдохнём, и я пойду обед варить. Сухомяткой желудки попортим. -- говорила Матвеевна, жуя хлеб с колбасой.
Бабка сидела рядом со мной, бесстыдно раздвинув ноги, и мне практически были видны её ляжки - широкие, гладкие и белые, как молоко.
- А у нас рыба свежая есть, в подвале. Мы утром её поймали в верши. Крупную с собой в город забрали, а помельче оставили. Так что можешь ухи нам сварить. Тань, я давно ухи не пробовал. -- сказал Толян, не хуже бабки, уплетая за обе щеки хлеб с колбасой.
Нелли с Олей держали нас с отцом на голодном пайке. Колбасу редко когда покупали, и мы довольствовались макаронами и кашей. И сейчас, естественно, накинулись на колбасу, закусывая ей выпитую водку.
- Отлично! У меня всё есть для ухи: лук, морковь, зелень с огорода и картошка. Я такую вам знатную уху сварганю, пальчики оближите. А ты, Толя, давай ещё наливай по немногу. Бабу Веру помянем. -- предложила Матвеевна моему отцу, и тот аккуратно, не разлив ни капли, налил из полной трёхлитровой банки в стаканы самогонки грамм по сто, не больше.
Мы выпили не чокаясь, помянув бабу Веру, в доме которой нам предстояло жить и заниматься любовью с красивыми зрелыми женщинами. Немного закусили и перешли от стола на диван. Я сел с бабой Таней, а Толян с Галей, хотя та была непрочь сесть со мной и дать мне её раздеть. Но племянница боялась свою строгую тётю, у которой была лошадь и винтовка.
- Ну, давай сюда ваши хваленые сигареты, которые вам из прошлого привидение принесло. -- Матвеевна села на диван и, широко раздвинув ляжки, да так, что мне стали видны тёмные потертости у неё на ляжках с обратной стороны.
- Мы вас не обманываем, девки. Давайте одну сигарету по кругу пустим. А то я боюсь, как бы перебора не было после водки и самогона. -- Толян взял пачку с подоконника и, аккуратно раскрыв её, достал сигарету и, прикурив, чиркнув спичкой, сам глубоко затянулся, проверяя. вдруг в этой пачке, оставленной призраком у колодца, были обычные сигареты.
Но, судя по выражению лица моего отца. Сигареты, оставленные призраком на крышке колодца, обладали теми же качествами, что сигареты, найденные нами на реке.
- Держи, Матвеевна, затянись и отдай Гале, а она пусть Косте передаст. Так, по кругу. будем курить. Мало одной, другую закурим. -- сказал Толян, передавая немецкую сигарету бабе Тане.
Бабка спокойно взяла у моего отца сигарету, смеясь на него глазами, мол, кого ты хочешь обдурить, Толя? Но, едва затянувшись и выпустив дым из своих накрашенных красной помадой губ, пожилая женщина изменилась в лице.
- А не соврали нам, Галь, мужики. Сроду ничего подобного не курила. На, затянись, сама узнаешь. -- баба Таня передала окурок сигареты своей племяннице, и та, затянувшись, красиво выпустив дым из своих чувственных губ, закатила глаза под лоб.
- Хорошо. Намного лучше, чем вино и водка вместе взятые. Я словно в небо сейчас взлететь хочу. -- Галина Николаевна передала окурок мне, а глаза зрелой женщины заблестели от наркотического опьянения.
Мы и так были поддатые, ведь практически пили с утра и целый день. И сейчас, выпив, считай, бутылку водки и самогонки на четверых, да ещё догнавшись сигаретой с наркотиком, всех основательно развезло. И мудрая и опытная Матвеевна решительно затушила окурок сигареты в банке из под тушёнки, которая служила нам пепельницей.
- Всё, на этом хватит. А то я этого молодого человека сейчас изнасилую. А я не хочу делать тебе больно, сынок. Пошли со мной за печь. -- баба Таня встала с дивана и, протянув мне руку, повела в закуток за печку, где находилась ещё одна кровать.
Уходя, я обернулся на грохот. Это Толян раскладывал диван-кровать, а возле него стояла Галина Николаевна, совершенно голая, без халата, прекрасная в своей обнаженной красоте.
- Иди сюда! Вот паршивец! Ты меня ещё голой не видел. А на других баб засматриваешься! -- бабка не дала мне толком рассмотреть голые прелести её тридцатишестилетней племянницы, с силой затаскивая за собой за печку. Но я увидел, что лобок у тёти Гали был чёрным, а соски у неё на грудях имели тёмно-коричневый цвет.
- Только не пугайся, сынок. У меня там заросло всё. Но так бывает у женщин. Баба Таня расстегнула пуговицы на халате и сбросила его с себя на пол. И я увидел её лобок, заросший чёрными волосками чуть ли не до пупка.
А ещё на меня смотрели тяжёлые налитые груди пожилой женщины с большими сосками. У Гали, как я успел заметить, был небольшой животик, а у бабки живота не было. Да и вообще у неё тело имело весьма привлекательный вид, без старческой дряблости и выступающих вен на ногах. Присущие у женщин в её возрасте.
- Ну как? А ты на других заглядываешься, сынок. У меня тоже есть чем тебя порадовать. -- засмеялась Матвеевна, помогая мне раздеться.
Баба Таня сняла с меня рубашку, брюки и рывком спустила трусы на пол. Высвобождая столь желанный для неё член.
- Тётя, а я не умею это делать. У меня ещё ни разу не было с женщиной. -- сказал я бабке, стоя с ней в обнимку босиком на полу, держа руками её за плечи и упираясь бабе Тане членом в живот.
- Тебе и ничего не нужно делать, глупенький. Я сама всё сделаю. А ты давай ложись на спину, на кровать. -- Матвеевна взялась рукой за мой член. Он стоял колом, и женщина просто с наслаждением погладила его, а потом толкнула ладошкой меня в грудь, подсказывая, что мне нужно лечь.
- Вот так, сынок, вот так, милый. Я сама всё сделаю, Сама, родной мой. -- хриплым слащавым голосом произнесла баба Таня, дождавшись, когда я лягу на спину, и навалилась сверху.
Но, к чести Матвеевны, она не легла полностью на меня, грозя придавить своим могучим телом.
Нет, опытная женщина упёрлась одной рукой в изголовье кровати, а другой своей рукой она взялась за мой стояк и стала садиться на него, влагалищем направляя член парня, который по возрасту годился ей во внуки, в алый зев своей горячей вагины.
- Аааа! Оооойй! Наконец-то, сынок. Если бы ты знал, милый, как долго я ждала этот момент. И не надеялась уже. А тут, как в сказке всё произошло! -- со стоном сказала мне Матвеевна, выпустив мой член из руки и полностью сев на него, на миг замерла, тихонько поерзывая на нём влагалищем из стороны в сторону.
