- А что ж ты не пощупал их?
Наверху лестницы появился мистер Трэвис, но спускаться не стал, облокотился обеими руками о перила, и смотрел на игру.
- Ну-у, у меня не было настроения, - нашелся Шерман. - И к тому же, я больше люблю ноги у женщин.
- Ты сумасшедший!
- Готов, значит?
- Да, подавай!
- Слева, слева бей, Фили, - крикнул вдруг учитель.
- Да, хорошо, мистер Трэвис, - весело откликнулся Фили, посмотрев в сторону инструктора.
Он вновь повернулся к сетке и вдруг взгляд его уткнулся на девушку на соседнем корте. Она стояла к нему задом в коротенькой теннисной юбочке и, нагнувшись, так что полностью были видны белые трусики, зашнуровывала кроссовку. Фили остолбенел и пропустил удар. Повернулся к учителю и неловко улыбаясь, развел руками.
- Маньяк какой-то, - буркнул мистер Трэвис и ушел.
- Ну давай, давай, - крикнул Фили приятелю, чтобы скрыть смущение.
Толстяк подтянул свои шорты.
- Расскажи мне, что будет сегодня, любовничек, - с ноткой зависти поддразнил его Шерман, подавая мяч.
Николь мылась в полной пены ванне мистера Филмора, задумчиво-мечтательно натирая себя мочалкой. Раздался стук.
- Открыто, - сказала она.
- Добрый день, - приветствовал ее Фили, войдя. - Я зашел в вашу комнату, но там никого не было. Вы сказали, что хотите поговорить...
- Заходи, Фили, заходи.
Из мыльный пены просвечивал огромный бордовый сосок, сразу приковавший к себе взгляд Фили.
- А что вы делаете в ванне моего отца? - спросил он не придумав ничего лучшего для начала разговора.
- Я думаю, он будет не против. Как по-твоему?
- Да, наверное, не против, - согласился Фили.
На долгую минуту наступила тягостная пауза. Наконец мисс Меллоу прервала ее, спросив с очаровывающей улыбкой:
- Ты не хочешь потереть мне спину?
- Ну... - Фили развел руками: мол, раз дама просит...
Стараясь сдерживать себя, Фили не спеша подошел к краю огромной ванны, встал на ступеньку коленом.
Николь подставила спину. Фили взял мочалку и начал, еле касаясь ее нежной кожи, стесняясь, водить ей по спине. Аромат ее волос кружил ему голову.
Она поймала его руку и повлекла ее к своей груди. Фили не в силах был противиться, разинув рот от счастья.
Николь повернулась к нему, не выпуская его руку.
- Ты не хочешь ко мне присоединиться? - спросила она.
- Что сделать? - совершенно искренне растерялся Фили.
- Со мной принять ванну, - терпеливо повторила она.
- То есть здесь с вами... прямо сейчас?
- Попробуй, может тебе понравится?
- Ну... - замялся Фили, - я наверное не помещусь сюда...
- Поместишься, - уверенно сказала она. - Это я тебе могу обещать.
- То есть вы хотите, чтобы я разделся... и вообще... - продолжал сомневаться Фили.
- А ты обычно в одежде принимаешь ванну? - улыбнулась она, обнажив ослепительно ровные ряды зубов.
- Нет. Обычно нет.
- Ну, Фили, давай. Я даже не буду смотреть. - Она сладострастно закрыла глаза.
- Я даже не знаю...
- Ну давай, - уговаривала она его. - Это же будет такое приключение! - она закатила к потолку и сладко причмокнула, показывая таким образом, какое это будет блаженство.
Фили дрогнул. Только воспитание не позволяло ему сразу же залезть к ней, когда она только предложила. Ох уж эти предрассудки...
- Хорошо, - он встал. В конце концов он современный парень без комплексов. - Ладно. - Он решительно направился к двери.
- Эй, ты куда? - удивленно воскликнула Николь.
- Я пойду разденусь.
Он вышел.
Ей ничего не оставалось, как терпеливо ожидать его возвращения. Отражаясь в многочисленных зеркалах комнаты, Николь задрала к потолку свою стройную ногу, напоминая спортсменку по фигурному водному плаванию, и рассматривала свои маленькие пальчики. На ноготках уже начал облезать лак, надо будет обязательно подновить - отметила она.
Через некоторое время Фили вернулся в своем любимом светло-коричневом халате. Николь ждала его, играя с пеной.
- Ну привет, - сказал Фили, не зная, что еще сказать.
- Привет, - улыбнулась Николь. - Ты не хочешь снять халат и залезть ко мне?
- Хорошо, сейчас.
Фили нерешительно распахнул халат, она увидела огромные, до колен, зеленые спортивные трусы с белыми полосками по бокам.
- Плавки - это же замечательно, - с едва заметной иронией восхитилась она. - Ты не хочешь их снять?
- Нет, - твердо сказал Фили.
- Ну ладно, - мягко согласилась она, как талантливый дрессировщик соглашается с рычанием тигра не желающим выполнять какое-то задание. - Залезай, - пригласила Николь и добавила иронически, в надежде, что он передумает: - В плавках.
Он полез в ванну, сжав зубы, чтобы не выдать, что его трясет от возбуждения. Чуть не оступился на скользком дне бронзовой ванны.
- Осторожней, - сказала она. - Осторожней!
Фили вступил в пену у нее между ног. Николь уверенно подхватила его руками за талию и направила, так, чтобы он сел к ней спиной и прижался плотно к ее груди.
- Я потру тебе спину, - сказала она.
Экономка стала осторожно гладить его умелыми пальцами по спине, прокралась под мышкой на живот, провела по груди... Фили наслаждался.
- Ну как, тебе нравится?
Он повернул к ней голову.
Она его поцеловала в щеку - осторожно, так как мать целует ребенка на ночь. На его лице было написано почти детско-безмятежное счастье.
Она поцеловала его в волосы, в шею, снова в щеку. Он повернул голову и неумело вытянул к ней губы. Она чмокнула в них. Он отвернулся и прикрыл глаза от удовольствия.
Она лаская наткнулась руками на трусы.
- Ты уверен, что не хочешь их снять? - спросила она так, что невозможно было отказаться от выполнения ее просьбы.
- Ну хорошо, - очень неохотно уступил Фили. Он ее все равно стеснялся. - С одним условием.
- С каким? - стараясь неосторожным словом не спугнуть его, спросила Николь.
- Мы погасим свет.
Не услышав возражений он полез к выключателю.
- Осторожней, - сказала она, поддерживая его руками. Он щелкнул тумблером, погас свет. - Осторожней, - повторила она.
Он с плеском уселся на то же место и стал стаскивать в воде свои огромные трусы.
- Тебе помочь?
- Нет, нет... - испугался Фили.
Он страстно желал ее, как желает мужчина женщину. Одна загвоздка: он еще не был мужчиной в полном смысле слова и понимал это. Он знал что станет таковым рано или поздно (и скорее рано, чем поздно), но и боялся этого момента и безумно хотел приблизить его одновременно. А еще он подумал как расскажет Шерману, о том, что мылся с ней голой в ванне - пусть лопнет от зависти!
Она гладила его умелыми руками, плотно прижавшись к его спине восхитительно упругой грудью. Он сидел сладко закрыв глаза - хотя и с открытыми абсолютно ничего бы не увидел.
Она добралась своими волнующими пальцами до его причинного места. Он сразу ахнул, вздрогнул, распахнул широко глаза, выгнулся дугой и выскочил из ванны, словно там сидела не обворожительная девушка, а зубастый аллигатор.
- Наверное мне пора идти, - пытаясь в темноте нащупать брошенный халат и разбрасывая вокруг клочья пены, сказал Фили.
- Фили, подожди секундочку, - воскликнула Николь.
Он наконец нашел халат, в волнении влез него задом наперед обеими руками. Поняв ошибку, он поморщился и запахнул его на спине, придерживая сзади рукой.
Николь, замотавшись в огромное махровое полотенце, догнала его в следующей, ярко освещенной комнате.
- Подожди секундочку! - повторила она, схватив его за руку.
- Что? - его всего трясло. Он сердился на нее, сердился на себя (другой на его месте не выскочил бы как последний трус и идиот, когда желанное яблоко само валилось в руки, да практически еще и умоляло слезно "Съешь меня!"), сердился на весь мир, устроенный столь дурацким образом.
- Прости, - попросила она.
Он молчал.
- Ты простишь меня? - спросила она с мольбой в голосе, придерживая на груди мгновенно промокшее красное махровое полотенце, на волосах ее скопились маленькие жемчужные капельки воды, на груди и шее висели хлопья пены.
- Хорошо, - ответил он, чтобы побыстрее прекратить начинающую тяготить его сцену и хотел уйти.
Она вновь остановила его.
- Докажи.
- Как?
- Ты сегодня согласен остаться на ночь в моей постели?
- Нет, спасибо, - Фили решительно направился прочь, хотя понимал, что совершает сейчас непростительную глупость, за которую будет укорять себя уже, наверное, минут через пять, когда успокоится и начнет вспоминать все это (каждый жест ее, каждое сказанное ею слово) в тишине и уединении.
- Фили! - Она двинулась следом, держа левой рукой концы полотенца у груди, понимая, что дразнить его видом своего обнаженного тела больше пока не следует, чтобы не перегнуть палку. Догнала у двери, развернула и требовательно спросила: - Почему нет?
Фили, глядя ей в глаза, честно ответил:
- Я однажды пробовал в летнем лагере. И я понял: если спишь с кем-то на одной койке - то выспаться совершенно невозможно!
Она молча укоризненно смотрела на него (с огромным усилием подавив где-то глубоко в груди зародившийся было смешок). Он потупил глаза и сказал, чтобы как-то разрядить гнетущую обстановку:
- Но спасибо. Было очень приятно провести с вами вечер.
Он снова повернулся к двери.
Она снова развернула его лицом к себе, понимая, что отпускать его сейчас нельзя.
- Фили! - с мольбой в голосе произнесла Николь. - Докажи мне, что ты не сердишься на меня! Поцелуй меня на прощанье.
- Хорошо.
Она закрыла глаза и потянулась к нему. Он привстал на цыпочки и по-братски чмокнул ее в щеку.
- А можно мне тебя поцеловать? - спросила она с нежностью и даже уважением в голосе.
- Да, наверно.
Она склонилась к нему, впилась опытно в его губы, и стала гладить его плечи.
Фили пытался нащупать ручку двери, чтобы бежать, хотя и ощущал пьянящее наслаждение. Она касалась губами его шеи, руки ее опускались все ниже под его халатом...
Фили понял, что больше не выдержит, сорвется и наделает глупостей (совсем не тех, которые наделал бы нормальный возбужденный мужчина, а детски-мальчишечьих), вырвался и убежал.
