Как не странно, удовольствие она получила. Бугор не был садистом и всегда бережно относился к женщинам, отдававшим ласку своего тела. Когда он стал покусывать сосок, Параша начала сучить ножками и прижала рукой к своей киске пальцы, перебиравшие малые губки. Широко разведенные ляжки, тяжесть навалившегося тела, горячее мужское естество, касающееся влажного женского входа. "Насадили тебя, подруженька, на толстый член" - это была последняя здравая мысль, после которой Параша могла только обнять мужчину и робко двигать тазом навстречу его толчкам.
"Вот тебя и выебли... какие впечатления? - положив голову на плечо мужчины, Параша продолжала молчаливую беседу сама с собой. - Не так уж плохо, подруженька, но что муженек скажет? Не в нем дело, вопрос в том, была это случайная прихоть или тебя, подруженька, и впредь будут вызывать в эту спальню. А сейчас я полна спермой, как бы чего не вышло".
- Мне бы подмыться: - робко попросила она.
- Лежи. - Бугор продолжал руками изучать географию живота и роскошных холмов горничной.
- А если я: - Параша неожиданно всхлипнула и обрисовала руками большой живот.
- Рожать будешь, как любая баба рожает. Сейчас уходи. Мажордому скажешь, пороть тебя запрещаю. Если провинишься, сам высеку.
"По крайней мере, оградила свою попу от порки. Представляю удивленную рожу мажордома". - Подумала горничная, покидая спальню.
На том и закончился первый день пребывания в усадьбе новых крепостников.
Володя
Апартаменты Володи на третьем этаже особняка состояли из трех жилых комнат, ванны и санузла. Прибывшие раньше барчука вещи уже разложены по полкам, одежда весит в шкафу. Осталось только разобрать чемодан с любимыми книгами, привезенными из Швейцарии. От размещения книг его отвлек женский голос:
- Можно войти?
В дверях стояла симпатичная горничная Маришка. Когда-то она звалась Марией Петровной и работала учительницей французского языка в местной школе. Переход в крепостное сословие двадцатипятилетней Марии Петровне дался тяжелее, чем другим. Мажордом лично выбивал дурь из строптивицы. Беда с этими грамотеями! День ото дня в ней оставалось все меньше от Марии Петровны и появлялось все больше от горничной Маришки. Теперь ее назначили убирать в покоях молодого барчука.
Мальчику в пятнадцать лет все девушки кажутся красавицами, но Маришка с тонкими чертами лица, стройными ножками, одетая в совсем уж короткую мини-юбочку и полупрозрачную кофточку действительно была куда как хороша! Под его взглядом Маришка засмущалась, залилась краской и попыталась одернуть, опустить пониже подол мини-юбки.
- Простите, мне бы еще немного убрать у вас - пролепетала она. Бывшая учительница все не могла освоиться со своим положением подневольной прислуги.
Барчук молча кивнул и занялся книгами, но украдкой поглядывал на Маришку. Когда она нагибалась, юбочка сползала вверх и открывала белые трусики. Поглядывая на орудующую пылесосом Маришку, Володя вспоминал позавчерашнюю прогулку.
В тот день от скуки он приказал оседлать лошадей и в сопровождении телохранителя и наперсника Михаила отправился в ближнюю деревню. Там пришла фантазия напиться молока, и они завернули к крайнему в селе дому. Во дворе хозяин пытался колоть дрова и мучился от похмелья.
- Хозяин, - окликнул телохранитель - ваш барчук желает молока свежего, мы заплатим.
Всклокоченный мужик с отечным лицом разогнулся.
- Заходите в дом, будет молоко и барчуку и тебе, офицер.
- Как догадался, что я офицер - удивился охранник.
- Сам служил действительную, знаю, что к чему, ума то не пропьешь. Даша, - крикнул он кому-то - достань холодного молока барчуку.
В избе дочь хозяина налила им молока из запотевшей кринки и стояла у стола в ожидании, не потребуется добавить. Девушка с удивительно свежим миловидным лицом была ровесницей Володи. Он с наслаждением пил и посматривал на Дашу. Мужик с женой стояли у печи. От них не укрылись заинтересованные взгляды, которые барчук бросал на их дочь. Телохранитель протянул хозяину крупную купюру.
- Держи, здесь хватит и на опохмел, и на закуску.
Хозяин взял деньги, долго чесал в затылке, вздыхал и, наконец, заговорил:
- Тут, значит, еще брательник мой мается с похмелья и старосте надо ведро выставить, чтобы не порол нас следующей субботой. Прямо беда: Ты, офицер, дай еще на два ведра и пускай барчук Дашку использует, вот как он на нее смотрит - ровно кот на сметану. - Испугавшись, что гости откажутся, мужик начал нахваливать свое чадо - Она хочь не очень сисястая, а гладенькая, чистенькая ровно репка.
Охранник-искуситель вынул из кармана пачку денег в банковской упаковке и улыбнулся густо покрасневшему Володе.
- Вперед, Владимир Викторович, держи удачу за хвост.
Девушка залилась краской и закричала:
- Тятя! Чего срамишь, меня же Колька прибьет!
Мать неожиданно ловко сгребла пачку денег и взорвалась криком:
- Все к Кольке бегаешь, а деньги в дом кто принесет? Вот вспорют тебя розгами у правления, выставят голую, дак, Колька больше на тебя и не посмотрит. Да еще и мы вожжами добавим. - Кончив кричать, баба кинулась расстилать не совсем чистую постель на широкой кровати. - Вот тута вам, барчук, удобно будет, не смотрите, что Дашка кобенится, она девка послушная, все исполнит, что пожелаете.
"Послушная девка" растерянно стояла у застеленного клеенкой стола и все еще не выпускала из рук молочной кринки. Только что родители в обмен на обильный выпивон отдали ее тело в кратковременное пользование красивому, как картинка, барчуку.
У Володи горели уши. "Им видно, как оттопырились мои штаны. Только бы они перестали суетиться, и ушли:" - подумал Володя.
- Не надо постели, мы у стола - сказал он.
Мужик сгреб со стола стаканы, баба начала протирать столешницу своим фартуком, но охранник подхватил хозяев по руки и повел к двери. По дороге послал еще одну мефистофельскую улыбку:
- Главное, не спеши, во всем надо получать удовольствие: - и исчез с хозяевами за дверью.
Сердце стучало в ребра, когда Володя подошел сзади к Даше и обнял ее за талию. "Она знает, что сейчас будет, чувствует мой член, упирающийся в ее попку". - подумал он. Одна рука поднялась на грудь (лифчика на ней нет!) , другая опустилась на холмик внизу живота. Руки сами сминали платье, задирая подол все выше и выше. Даша подняла руки и позволила совсем освободить ее от платья. Под пальцами Володи грудочки стали твердыми, выставили напряженные соски. Обеими руками он проник под резинку трикотажных панталон, погладил мохнатый холмик. И вот под пальцами складочка, уходящая ТУДА, между плотно сжатых ног. Все было, как у той проститутки, и, в то же время, совсем не так - загадочно и приятно. А Даша часто дышала и сжимала ножки.
- Ложись животом на стол - тихо сказал Володя и надавил ей на спинку.
Даша прошептала "нет, пожалуйста, не надо" и легла, повернув голову на бок и прикусив зубами палец.
Перед его глазами обтянутые трикотажем полушария, сквозь ткань проступает ложбина между половинками. Володя долго гладил ее попку, потом подцепил пальцами резинку и спустил эти безобразные панталоны вниз. Кожа на ягодицах была прохладная и слегка шершавая, Проститутка спешила угодить клиенту, а эта крестьяночка покорно подставляла себя под его руки и не проявляла никакой инициативы. И власть над ней приятно волновало!
Руки погладили голенькую попку, опустились вниз по ляжкам и сами пришли к заветной мокренькой щелочке. Даша начала всхлипывать и опять шептать "пожалуйста, не надо" , когда вжикнула молния и джинсы упали на пол вместе с трусами. Горячий колышек паренька уткнулся между складочек: Нажим, и Володя проник в глубину девичьего лона. Впрочем, она не была девушкой, видимо Колька давно ее распечатал. Разочарования не было. Руки сжимали тело в том месте, где ляжки перестают быть ляжками и становятся попкой. Он наслаждался властью над девушкой, натягивая ее на свой член и отталкивая от себя: то проникал на полную глубину, то щекотал самый вход. Это было прекрасно!
Удовлетворенный барчук отодвинулся от Даши и надел штаны. Девушка продолжала лежать на столе, сверкая белизной ягодиц. Володя еще раз погладил их и молча вышел во двор, где его дожидался охранник с лошадями.
Перебрав в памяти это приключение и еще раз полюбовавшись на трусики Маришки, Володя решил проведать сестру.
Машенька не теряла времени, она рисовала на большом листе картона, используя в качестве натурщицы свою телохранительницу Иришку. Та долго упиралась, не хотела раздеваться, но теперь сидела голая на столе и сжимала в руках автомат. Картина была впечатляющая. Приход Володи сильно смутил натурщицу. Она попыталась прикрыться и Машенька подняла крик:
- Сиди, раба, не вертись! Вот пошлю тебя на скамейку под розги, там и навертишься вдоволь. Сдвинулась с места, теперь тень на сиськи иначе падает. - Передохнула и сказала с презрением - Нет, я тебя сама выпорю. Надо постоянно розги держать в студии.
Любимая сестричка Машенька всегда была злой стервой и с наслаждением наказывала прислугу. Володя разглядывал натурщицу, ее небольшие сиськи, тонкую талию и видную сбоку округлость попки. И мысленно представлял, как вертится под розгами ее зад. "Будут ее Маша пороть, обязательно приду посмотреть - подумал он - но и сейчас на нее приятно взглянуть. Ох, опять встал, надо носить тугие плавки".
Переполненный сексуальными эмоциями Володя добрался до своих комнат. Возбуждение не помешало ему заметить беспорядок в расставленных книгах. Некоторые были сняты с полки и лежали теперь на столе. В письме, которое он писал по-французски в Швейцарию своему другу, незнакомой рукой (но явно женским почерком) исправлено несколько ошибок. Возмутительно!
- Кто был в моей комнате, кто копался в моих бумагах? - Володя устроил допрос горничным, кастелянше - все отвечали: в комнату барчука никто кроме горничной Маришки не заходил.
Как из под земли вынырнул Серый, сразу схватил ситуацию. Отвел Володю в сторонку и выдал наставление:
