Синоптики обещали, что всю неделю или хотя бы пару дней будет светить солнце, но то ли они наврали, то ли погода внезапно изменила свое настроение. Вообщем, опять всю ночь шел дождь, небо окрасилось серыми оттенками, можно было бы насчитать все пятьдесят, но глаз современного обывателя не найдет и больше трех. Сухой воздух и ветер осушил землю, и избавил ее от луж, но вот только стало вновь невыносимо душно, спасал только кондиционер, который увлажнял это странное соединение азота, кислорода и прочих примесей.

Михаил шел из школы по пустынной улице, одинокий автобус моргнул фарами непонятно зачем и осветил лицо под капюшоном. Крупный парень среднего роста, с густыми черными волосами, которые не хотели слушаться расчески и хаотично лежали на его голове, зеленые глаза, сморщенный лоб, поджатые маленькие губы, его лицо все время казалось задумчивым, но так ли это? О чем мог думать приемный ребенок, который попал в интелегентную семью? О том, кто его настоящие родители и кто они вообще? О том, почему о нем заботятся чужие люди, считающие его своим? А может он просто думал расскажет ли Анька своему брату "типо смотрящему" о том, что он залез к ней рукой под юбку...

Путь до дома сокращался, словно адекватные идеи у авторов рекламы. "... новый банк с многолетним опытом!" - гласила вывеска, кому доверили написать слоган? Наверное тому, кто плохо учился в школе и пошел зарабатывать деньги - в бизнес, а не путем своего призвания.

Серые пятиэтажки стояли ровными рядами, как пушечное мясо, прикрывающее своими телами опытных бойцов. Вот только эти здания прикрывали собой устоявшийся рабский склад жизни. Спальные районы построены Горбачевым и Хрущевым для того, чтобы рабы могли поспать в маленьких квартирках однотипных домов, а на следущее утро, до восхода солнца, встать и пойти на работу, чтобы оплатить возможность спать в этих бетонных коробках.

Михаил жил в одной из таких пятиэтажек. Квартиру его приемным родителям дало государство - великий подарок, доставшийся от дедушки, который еще на уровне котлована был в очереди на жилье. Хотя чиновники хотели зажать жилье, но руководство НИИ, где работали родители помогло перетянуть канат из сорока квадратных метров на их сторону. То, чем занимались его родители в этом учереждении парень не знал, да и не хотел знать. Но, наверное, ничего серьезного там не было, потому что его родители стеснительные, слабохарактерные люди и вряд ли могли разрабатывать оружие или расщеплять атомы на более мелкие частицы.

Михаил поднялся по узкой, мелкоступенчатой лестнице, посмотрел на ругательства, которые кто-то написал на зеленой стене, и постучал в так и не родную красноватую дверь. Послышались шаги, вздох и шелчок замка.

- Мишенька, сынок, здравствуй! Кушать будешь или... - сказала его мама.

- Нет, спасибо, - перебил он.

Парень посмотрел на абсолютно изученную им женщину. Мама была ниже его на голову, у нее были красивые русые волосы, всегда приколотые заколкой, высокий лоб без морщин, голубые глаза, смотрящие на сына со страхом и покорностью, маленькие губы, поцелуй которых был всегда холодным, с какой бы любовью она его не дарила, маленькая грудь, примерно двоечка, такая же и попка. Тоненькие ножки выше колена скрывал старый домашний халатик темного цвета, потому что на яркие и новые вещи не было денег.

Мама поспешно ушла на кухню, где сидел его отец. Обычный ученый с профессорской внешностью, он был старше мамы на семь лет, ему было сорок. Кудрявые волосы челкой свисали со лба, морщинистый лоб, хилое тело и дух.

Папа, увидев сына, сделал вид, что читет газету, но Миша привык к этому.

Отношения в этой семье были натянутые, родители боялись сына и старались скорее уйти на работу, а вечерами или в выходные старались не выходить из своей комнаты. По своей природе Михаил был жестким, серьезным парнем, в нем чувствовался мужской стержень. Когда он подрос, то что-то пошло не так, родители думали, что он нормально отреагирует на правду о своей семье, но нет... Были истерики, уход из дома, но спустя время он успокоился, здесь и началась вся инверсия.

Однажды он выпивал с друзьями и пришел домой поздно вечером с бутылкой пива в руках. Родители были в шоке! Но, напившись, Мишенька превращался в маньяка и садиста как выяснилось!

- Ты мне не мать, значит я буду тебя ебать, ты же непротив, мамуля? - сказал пьяный парень, прижимая маму за талию.

- Мишенька, сынок! Опомнись, что ты говришь! - взмолилась женщина.

- Михаил! - попытался добавить серьезности к голосу отец, но получилось слабо. - немедленно иди в свою комнату!

- Хорошая идея, батя! - усмехнулся он. - подержи пивчанский, потом дашь, я допью!

Парень потащил мать в свою комнату, чуть ли не ударив отца в грудь бутылкой.

- Миша, Миша, Миша! - пыталась кричать мама, когда парень мял ее грудки через халатик.

- Сын, остановись! - сказал отец, пытаясь отодвинуть парня от матери.

Миша грубо оттолкнул отца, что тот ударился о шкаф и упал на пол.

- Отпусти меня! Андрей! - выкрикнула мать, пытаясь позвать мужа, наверное, единственный раз в жизни повысив голос.

Парень заткнул ей рот своим поцелуем. Он впился в ее губки своими губищами и неумело целовал ее лицо, казалось, он хотел ее высосать, а не поцеловать, потому что от его губ на лице матери оставались красные засосы. Руки уже во всю мяли ее попку и бедра. Женщина пыталась оттолкнуть пьяного сына, но тот повалил ее на спину на кровать, снял халат, под которым ничего не было.

- Так ты хочешь, чтобы я тебя выебал, шлюха! - сказал Михаил, вцепившись в волосатый лобок матери.

Женщина заплакала.

- Правильно Серега сказал, что все бабы - шлюхи! Что в школе, что здесь. Ебать вас надо, во все щели ебать надо! Да, сучка? Хочешь большого хуя? У папаши небось стручок давно засох.

Парень вынул вставший хуй и начал тереться им о лобок. Он взял мать за волосы и она посмотрела ему в глаза.

- Смотри на меня, блядина! Я тебя сейчас трахну, да так трахну, что еще просить будешь!

С этими словами он вставил свой хуй в ее киску. У женщины широко раскрылись глаза и она вскрикнула, вцепившись руками в сына.

- Не надо... - выдавила она из себя.

Боль из-за большого хуя, бесцеремонно трахающего ее естество, усиливалась с каждым движением. Мама шумно дышала и смотрела, как ходит огромный хуй, с вздыбившимися венами, как свободной рукой сын трет ее клитор, от чего по телу женщины побежали муражки и боль стихала. Миша шлепал ее по попке, по бедрам, называя шлюхой. Затем парень лег на маму и долбил ее в пизду сильнее, она кричала от боли и наслаждения, вцепившись в широкую спину сына. Он целовал ее в шею, неровно задышал в ухо и, загнав свой хуй как можно глубже, кончил в маму, от такой ебли кончила и мама, закатив глаза и чуть не потеряв сознание, ведь это был первый оргазм в ее жизни. Михаил вынул хуй, блестящий от соков и спермы.

- Возьми в рот, шлюха, ты же хочешь!

Женщина лежала в прострации, переживая новые ощущения, из киски вытекала сперма, а сын стучал хуем по губам, что-то грозя. Она наслаждалась посторгазменным периодом, но настойчивый хуй сына выбил ее из эйфории. Миша ворвался в рот своей матери и трахал ее, матерясь от удовольствия. Он терся о стенки горла, заствляя женщину давиться, слюни стекали по щекам, попадали даже в нос, яйца сына лежали на подбородке. Сын вышел из рта мамы, похлопав ее по щеке.

- Как же охуенно! Батя, дай пивка! Блять!

C того момента прошел месяц. Миша трахал свою мать, а папа делал вид, что не замечает ритмичных скрипов кровати и стонов своей жены. Парень трахал мать каждую ночь, когда были выходные, то по нескольку раз на дню. А когда женщина приходила к своему мужу, обессиленная и обкончаная, она не могла даже подмыться, то папа нежно гладил ее и жалел, а она плакала. Потом Миша заставлял отца покупать ему сигареты и выпивку. Ученый с полной неуверенностью, словно пятиклассник, брал у продавщицы бутылку водки.

Но вот случилось несчастье: Анька - девчонка, которую облапал Миша, рассказала все какому-то чуваку и тот пришел к парню домой разбираться.

Вместо "здрастье" Мише прилетел в нос кулак и парень рухнул на пол, пара пацанов втащили его в комнату, отец сидел в своей комнате и не решил высунуться, мама была на работе.

- Ну и хули ты блять? Ну и... - повторял одну и туже фразу здоровый парень с шапкой на голове, одетый в спортивный костюм темно-синего цвета.

Мишины руки пацаны прижали ногами к полу, из его носа текла кровь, а лицо слепил свет лампы.

- Короче так, - сказал шапочный. - я ебу эту шалаву и ты, пиздюк, зря полез. Теперь будешь лизать её, когда мы будем трахаться и мне сосать заодно!

Миша хотел было его послать, но услышал как закричала мама, пришедшая с работы.

- Вы... вы кто такие? И что происходит? Миша, - вскричала она.

- Опа, а ну-ка! Кто это тут у нас? - усмехнулся шапочный, подойдя к женщине и хлопнув ее по попке.

Она отстранилась, но два пацана сорвали с нее коричневый плащ и толкнули на кровать. Женщина упала и прищельцы начали разрывать на ней одежду. Когда они раздели ее, то главный достал из штанов свой хуй и начал нажимать на соски женщины. Она пыталась сопротивляться, кричать, но пацаны быстро решил проблему, заткая ее рот своими хуями по очереди.

Наигравшись с грудками женщины, шапочный погладил ее шелку, пошлепал клитор и вставил ей.

- Чики-брики и в дамки! - усмехнулся он.

Его хуй был гораздо больше и толще, чем у Миши, поэтому такое вторжение на сухую было очень болезненным для мамы. Женщина кричала и пыталсь оттолкнуть насильника, пацаны отошли в сторону, чтобы не мешать главарю ебать ее. Шапочный разошелся и в ускоренном темпе вгонял хуй в киску матери. Миша еле встал, чтобы попытаться спасти маму, но тут же его отправили собирать пыль обратно одним ударом. Главарь с громким рыком кончил в маму, залив все ее естество, его место занял парень, а второй вставил в рот. От спермы шапочного женщине было легче терпеть второй хуй в своей киске, но теперь напрягал таранящий горло член.