Ну а ребята на И-15 разгромили станцию, уничтожив почти танковый полк на платформах, а затем и "Сушки" примчались - дым стоял до неба. Мы полетели обратно, стало уже темнеть, а в пути вдруг резко запахло бензином, пришлось сесть, увидев в свете луны отличную длинную поляну, выключив кран подачи бензина. Оп-па! - а тут стоит наш У-2, крыло сломано, а дальше второй, хвост у него разбит и мотор дымит. Наш стрелок с моим трофейным фонариком стал смотреть наш бензопровод - его пулей зенитчиков перебило. Вот почему так пахло горючкой и двигатель глох. Равиль сказал, что сейчас починит.

Он быстро соединил пробитый бензопровод резиновой трубкой, прикрутив концы проволокой - руки у парня золотые. И вот тут, видимо услышав наши негромкие маты, нас позвали женские голоса, слегка нас испугав - да тут три девушки из соседнего женского полка ночных бомбардировщиков. Радости было, расцеловались, а девушки говорят, что тут какой-то склад вроде. Я взял фонарик и мы пошли со штурманом - да это явно немецкий аэродром подскока, а немецкая охрана, плюнув на "Орднунг", скорее всего пирует в селе.

Штурман у меня тоже был сибиряк, мужчина весьма обстоятельный и очень хозяйственный, так что мы решили немного собрать трофеев. Вначале мы переодели девушек в немецкие меховые комбезы, раздев их догола, одна даже в азарте и рейтузы скинула, дав им и немецкие удобные шлёмофоны - лететь они будут в бомболюке, а там дико сквозит, третья девушка пилот легко ранена, мы её перевязали, тут оказалась и немецкие отличные лётные аптечки, ну и тоже переодели в меховой комбинезон. Да тут к нам подходит первая, которую мы ранее переодели, такая статная девушка и представившись - "Капитан Воронина", сказала, что куда-то убежала её штурман, нужно её поискать. Мы прошли чуть вперёд, Воронина громко позвала, а тут мы слышим идиотский громкий приказ:

- Руки вверх! Бросайте оружие! Лечь всем на землю!

- Дура ненормальная, не ори, немцы услышат. Быстрее иди к нам, давай быстрее, мы сейчас улетаем, - негромко рычит Воронина

- Нет, сдавайтесь и бросайте оружие, я буду стрелять.

- Да иди ты на хер, дура ты ненормальная, не ори только, - приглушённо взвыл Равиль. Всё, командир, улетаем, - и мы пошли обратно. Ещё точно выстрелит. Она в шоке и, скорее всего, сейчас полностью неадекватна. Такое часто бывает! Не хватало пулю получить от этой ненормальной!

Сам хитрый татарин, засунув девушек в бомболюк, тут же стал таскать туда и ящики с консервами из кучи, стоящей у деревьев. Один ящик засунул мне за сиденье, второй себе, сообщив, что там кофе, ну и точно - пахнет так обворожительно! Ну а я, посветив аккуратно, сунул к штурману два небольших ящика с красными крестами - отличные немецкие медикаменты, это ещё важнее. И тут прилетает, громко топоча, эта юная совсем дурочка и машет пистолет, мол, берите и её немедленно, а то она будет стрелять. Ну ненормальная, точно! И явно не в себе, трусится вся!

- Быстро раздевайся, а то мы улетаем. Быстро! Давай уже!

- Да вы что, я ещё девушка! Мне всего 18 лет. Я вам не дам, вот! Я вас застрелю и сама застрелюсь! Не дам меня насиловать, вы все полные негодяи! Я буду стрелять! А вот изнасиловать себя не дам!

Полная идиотка, она решила, что мы сейчас будем её насиловать - самое время! Равиль просто взбесился! Сильная пощечина и она полетела в одну сторону, а пистолет - в другую. Пистолет, кстати, был без патронов - полная идиотка! Через минуту с моей помощью и Равиля она осталась в одних трусах, а потом и без трусов - наглый Равиль постарался, заодно получив пару смачных шлепков по своей мягкой попке - для профилактики и чтобы не орала больше, затем мы одели на неё немецкую обнову, а бомболюк уже закрыт, да и там и места нет - ящики с консервами. Ехидный Равиль, покашлял коварно и такую резолюцию выдал: "Консервы нужнее, давай, командир, её тут оставим. Но если она мне даст по прибытию домой - тогда и возьмём её". Эта ненормальная взвыла в голос: "Дам! Дам, только меня не бросайте! Всем дам! Точно дам, только заберите! Как же я тут останусь, тут ведь тыл немецкий. Заберите меня, я вам всем дам!" Полный юмор, несмотря на ситуацию. Равиль и придумал - раз девчонка такая маленькая, он посадил её к себе на руки в своей кабине стрелка, стрелять ему всё равно нечем, всё выпулил.

Утром в авиаполку был полный переполох - когда мы с трудом сели, помня, кто у меня в бомболюке, я садил "Пешку" очень нежно. Какая встреча - нас ждали и начштаба и начальник разведки и, конечно - сонный особист. Я вылез и доложил, а тут штурман потихоньку открыл люк, а оттуда выползли девушки в немецких комбинезонах. Особист стал орать типа: "Хенде хох!", но сам от перепуга никак кобуру не откроет, а высокая девушка подошла к командиру полка и представилась - "Капитан Воронина! 223 полк ночных бомбардировщиков!" И особисту: "Чего ты орёшь, как спекулянтка на базаре? Обосрался от страха? Мы свои!" Хохоту было! Точно, чего так орать было! Кругом свои!

Так кроме спасённых девушек мы тут привезли ещё и гостинцев море. Все были очень довольны, особенно начмед армии - конечно, ящикам с медикаментами. Ну а один ящик с консервами и ящичек с кофе я утащил к уже своим девушкам-снайперам, им очень такое нужно. Благодарили они меня две ночи подряд, тут и наша Зоя, ставшая женщиной, с большим удовольствием отдалась мне. Тут мы вспомнили, что война уже год идёт. У меня даже сложился стих:

Уж год война кипела и бурлила,

Всю страну собою поглотив,

Безумством здравомыслие гнобила,

В крови людской - пространства затопив.

Мы с ними выпили, чтобы снять стресс, особенно мне так было непросто после этого полёта, немного даже в висках стучало после "отходняка". Но хоть "ночных ведьм" спасли мы. Как они сейчас? Девчонки-снайперы сказали, что после ночи со мной они совершенно спокойны, чувствуют себя отлично и у них ничего не болит, хотя после минометного обстрела немцами у них несколько порезов и ран. Вот тут я вспомнил рассказ моей чудесной любовницы, врача медсанбата в нашем авиаполку, прекрасного врача и чудесной красивой женщины, лицо которой мне ещё долго снилось, военврача в чине капитана - Светланы Алексеевой:

- Секс, мои дорогие - это обезбаливающее сильнее валиума. После секса уровень гормона окситоцина повышается, что приводит к выбросу эндофрина, убирающего любую боль. Вот у вас, к примеру, мои красавицы, теперь не так болят лёгкие раны и быстрее заживают, так? Зоя, когда ты кончила, я тебе в попку всунул, тебе больно было? Не красней, нет, я не для обиды или раскрытия нашей тайны, я просто уточняю, чтобы вы поняли то, что я рассказал вам. Так что, мои красотки, наши ночные прекрасные и сладкие посиделки и полежалки - это смерть фашистским оккупантам!

Девушки захихикали, а Зоя попросила меня ещё полежать с ней, чтобы она крепче заснула - завтра им опять на позицию. А когда мы обнялись, она тихо и так довольно хитренько спросила: "Павел Иванович, а Вы ещё хотите?" Ну разве скажешь девушке, что ты не хочешь. Пришлось мне постараться, а кончил я в сладкий умелый ротик Зои, похоже ей такой способ предохранения понравился намного больше, чем кончать в её нежную пухлую попку. Утром весьма довольные девушки, прозрачно намекнув, что и остальных нужно будет обязательно "полечить", собрались уходить на позицию, только попросили меня почитать им какой-либо стишок. Я им сейчас и рассказал, что после возвращения из тыла был немного в трансе и поэтому у меня вот такой стишок сложился:

Кончится бой. И вот только тогда ты время найдёшь,

Каждому голосу жизни, как чуду дивиться.

Тихо баюкает дерево дождь,

Звонко окликает подругу синица...

Девушки заверили меня, что будут осторожны, чтобы вновь и вновь услышать эти голоса жизни и, крепко поцеловав меня, отправились навести фурор среди фашистов. Их офицеры теперь все ходят в пилотках, боясь меткого выстрела "СВТ", а их два снайпера, грозившиеся убрать девушек, ныне почивают в бозе.

Да после отличного завтрака меня вдруг вызвали в штаб армии.