- тормошила меня Марина. Она склонилась надо мной и легонько похлопала по щекам. В блиндаже было темно как в могиле. И только в темноте мерцал огонек сигареты которую курила моя мать.
- Да все, все Мариша, не шлепай ты меня больше. Я проснулся... .
- сказал я матери, беря её за руки. А то её шлепки становились болезненными.
- А кто лампу потушил? Ведь она горела когда мы сексом занимались. А потом я насколько помню, наверное отрубился... . .
- спрашивал я у матери, беря в темноте на ощупь из её губ окурок сигареты. Курить хотелось по страшному.
- Откуда мне знать? Я сама вместе с тобой вырубилась. Оргазм был нереально сильный. Я так никогда не кончала. Наверное это после первинтина. У меня в глазах потемнело и все, я заснула прямо на тебе. А когда очнулась, то свет уже не горел... . .
- мать в темноте нашла коробок спичек и чиркнув спичкой, осветила внутреннее пространство блиндажа. Этого хватило чтобы я смог заметить фонарик под лавкой, поднять его и включить освещая им блиндаж. Голый Михалыч лежал на столе и храпел. Света моя невеста, лежала рядом с ним. И пузатый дядька, обнимал свою молодую племянницу, волосатой как у обезьяны рукой. А тётя Оксана, прикорнула на лавке рядом с ними. Положив свою чёрную голову на стол.
- Сынок, я посвечу. Встань на стол и зажги лампу. Если только керосин в ней не выгорел... . .
- попросила меня мама, давая в руки коробок со спичками. Я потихоньку встал на стол и потянулся к керосинке на которую светила мать. Сделать это было легко, так как потолок в блиндаже был низкий. И мне приходилось даже пригинать голову чтобы в него не упереться. Но странное дело, когда я покачал лампу проверяя в ней керосин. Она оказалась наполовину полной и потухнуть от нехватки топлива, ни как не могла. А вот фитиль в лампе был выкручен до предела. По этому лампа и не горела. Хотя это могли сделать кто-то из нашей троицы, спящей сейчас за столом. Света или Оксана, ложась спать загасили керосинку. Но в такое верилось с трудом.
Ведь даже я мужик, побоялся лечь спать в темноте с мертвецами которые лежали в соседней комнате. А тут трусливая девчонка и не менее трусливая Оксана, возьмут и потушат лампу? Но в любом случае нужно у них будет спросить. Подумал я зажигая керосинку и косясь на дверь в спальное отделение, где лежали мёртвые бойцы. Она была закрыта. Может мне тогда померещилось под действием первинтина? Что за нами в открытую дверь, наблюдают шестнадцать пар проваленных глаз скелетов? В любом случае нужно будить Михалыча с женщинами. И уходить скорее из этого блиндажа где пахнет смертью. Тем более что гроза бушевавшая снаружи уже стихла. И ветер больше не шумел и не ломал деревья в лесу.
- Вставай Толик, Света вставай дочка, Оксана вставай... .
- тормошила Михалыча, его племянницу и свою подругу, атаманша Мариша. Они кое-как встали со стола, протирая сонные глаза.
- Вы лампу потушили признавайтесь...?
- строго спросила у голой троицы любовников, наша атаманша.
- Ты что сдурела Марина? Тушить свет когда рядом они лежат... .?
- ответила моей матери Оксана, кивая головой на дверь в спальное помещение. За которой лежали на нарах шестнадцать скелетов. Света с Михалычем тоже не выкручивали в лампе фитиль и не тушили её. По их словам они как и мы с Мариной, потеряли сознание от оргазма и отрубились.
- Подождите! Выходит если никто из нас не тушил лампу и не выкручивал в ней фитиль. То это сделали они... . .???
- тихо почти шепотом сказала Марина, смотря на закрытую дверь спального помещения. За которой лежали на своих ложах покойники. И это было пожалуй спусковым крючком. Не сговариваясь, оцепенев от ужаса, мы бросились искать свою одежду разбросанную на бревенчатом полу блиндажа. И одевшись кинулись к выходу, забыв про оружие оставленное в оружейной комнате. У всех у нас была только одна мысль, вырваться из этого склепа с ожившими мертвецами. Первой к двери подбежала Света и попыталась её открыть, но она не поддалась. На помощь своей племяннице кинулся Михалыч, а вслед за ним и я. Мы втроём тянули дверь на себя, но она не открывалась словно была намертво приварена к чему-то. Даже если бы бронированную дверь блиндажа и завалило снаружи деревьями, то она всё равно бы открылась. Так как дверь открывалась внутрь. Но её основательно заклинило и она не поддавалась нам ни какими силами. Сколько бы мы её не тянули на себя.
- И что же теперь делать, тётя Марина...?
- жалобно заныла Света, садясь на пол возле двери. Действительно если мы не откроем дверь, то будем заживо погребенны в этом блиндаже навеки. Ведь дорогу на болото никто кроме нас и призрака не знает. С тоской подумал я, начисто забыв от страха. Про запасной выход из блиндажа который находился в спальном помещении.
- Атаманша Мариша, а у нас же гранаты есть и мины. Можем эту дверь взорвать и выйти наружу... . .
- предложил я матери, вспомнив про гранаты с длинными деревянными ручками, лежавшие в ящиках в "оружейке". И магнитные мины которые тоже были в арсенале у бойцов отряда Козина.
- Нет сынок, гранаты против этой бронированной двери бесполезны. А минами мы сами себя взорвем, ктому же я не умею ими пользоваться. Да и нечего унывать бойцы. Ведь есть же второй выход через люк в спальном помещении. Костя пошли сынок проверим, можно его открыть? Или он как и эта дверь наглухо закрыт... . .?
- приказала мне рыжеволосая атаманша, стенки влагалища которой я усердно натирал ночью. Марина сходила в оружейку и взяла из неё свой чёрный "маузер" на всякий случай. Хотя против призраков и привидений, оружие бессильно. Но холодная сталь пистолета в руке действует успокаивающе.
- Смотри мам, его вчера тут не было... .
- в ужасе воскликнул я когда открыв дверь в спальное отделение, чуть не наступил на лежащего на полу скелета в немецкой военной форме. Он явно свалился с верхних нар, так как его место там было пустым. Но как скелет бойца, мог свалится сам по себе с нар я не знал. Если он только сам не слез со своего смертного ложа ночью. От этого у меня моментально пошли мурашки по коже и пробил холодный озноб.
- Да вижу сынок, по моему и другие как-то не так лежат. Как будто их кто-то ночью переворачивал... .
- ответила мне Марина, светя фонарем на нары по обоим сторонам прохода. Скелеты русских коллаборационистов, лежали кто на боку, кто лицом вниз, а кто и вовсе сидел на нарах свесив костлявые ноги. И создавалось такое впечатление, что ночью у них был сабантуй.
- Этого в чёрной форме и вовсе нет на месте... .
- в ужасе воскликнула Марина, светя фонарем на нары внизу, где лежал скелет полицая с парабеллумом в костлявой руке. Его ложе было пустым, полицай изчез оставив после себя запах мертвечины на прогнившем ватном матрассе.
- И люк приоткрыт. Это что же он через него ушёл... .?
- дрожащим от страха голосом сказала мне мать, светя на полуоткрытый люк в стене блиндажа. Из которого шёл холодный свежый воздух.
- А он не один похоже в бега подался. Ты посвети Марин получше. Вот койка пустая и рядом тоже... .
- сказал я матери а у самого от страха начали стучать зубы. Какая-то страшная хрень творилась в этом блиндаже, раз покойники могли из него выходить. И мне казалось что остальные скелеты в немецкой военной форме. Сейчас накинутся на нас с матерью и утащат с собой через люк в неизвестность.
- Точно их было вчера шестнадцать а сегодня только одиннадцать. Пять мёртвых фрицев ушли на улицу погулять... .?
- сказала мне мать, пятясь назад выходя из спального отделения блиндажа, где мертвецы устроили этой ночью шабаш. Выходит что мне не померещилось когда я видел из за спины сидящей на моём члене Марины. Как на нас смотрели шестнадцать скелетов из спального отделения.
