Писатель припомнил свой последний разговор с редактором и усмехнулся. Редактор сказал примерно следующее:

- Ваши рассказы хороши, бесспорно, мы их печатаем регулярно, но, согласитесь, все эти графини, пажи, князья и гвардейцы: словом, напишите что-нибудь остренькое, с перчиком. Понимаете?

Писатель, конечно, понимал, долго думал и, наконец, измыслил следующий литературный ход:

В мой кабинет вошел секретарь:

- Вчера разбирали архив одного из монастырей и нашли один любопытный документ. Вот он.

Секретарь положил на стол толстый бумажный свиток и, неслышно ступая, удалился, а я поднес свиток к глазам и вооружился лупой. Свиток был перевязан серой бечевкой, а она в свою очередь прихвачена большой красной восковой печатью, на которой можно было различить надпись: "Цезура. Запрещено".

- Интересно, - пробормотал я и аккуратно освободил свиток от бечевки, не повредив печати. Свиток развернулся сам собой, и историк прочитал заголовок: "День изгнания бесов, или воспоминания аббатисы Эмилии и аббата Эдгара, записанные с их слов". Я усмехнулся:

- Как же эти средневековые писатели были, порой, витиеваты!

И углубился в чтение:

Наконец наступил день изгнания бесов. Все жители: и богатые, и бедные, и миряне, и пастыри готовились к нему - тщательно мылись, надевали лучшие одежды и ожидали полуденного звона, который начинал большой колокол на ратуше. Его звон подхватывали колокола близлежащих церквей и монастырей, и он катился над землей вплоть до границ кантона.

В этот день никто не работал. Готовилась к нему и аббатиса Эмили вместе с послушницей Валерией. Утром она разбудила аббатису намного раньше обычного. Та еще сладко спала в своей келье, как всегда обнаженная, разметавшись по постели. Тонкое одеяло сползло, и в лучах весеннего солнца Валерия ясно различила большие налитые груди, темный треугольник волос внизу живота, покрытый кудрявыми волосами, и аккуратный разрез губ, из которых торчал красноватый стерженек клитора. Какая она красивая, подумала Валерия, не то, что я. Она принесла большой таз, полный теплой воды, и поставила его на каменный пол. Таз гулко звякнул, и аббатиса проснулась, потянулась и открыла прелестные синие глаза, полные утренней неги.

- Как погода, Валерия?

- Великолепна, матушка. Светит солнце, дует легкий ветерок, поют птички.

- Ах, да! Сегодня праздник, и я приглашена к аббату Эдгару. Ты поедешь со мной. Давай мыться. Ты приготовила бритву и мыло, как я просила вчера?

- Конечно, матушка. Но я не понимаю, зачем:

- И не нужно. Кто сегодня на воротах?

- Сестра Кларисса.

- Хорошо. Она знает, что делать.

Валерия подала Эмили руку, и та легко поднялась с постели, и обнаженная, шагнула в таз прелестной маленькой ножкой. Встала, широко расставила ноги и приказала:

- Теперь ты должна выбрить все волосы на теле, вымыть меня, а потом я проделаю то же с тобой. Только не задавай вопросов. Приступай!

Валерия намылила подмышки Эмили, волосатый лобок, маленькие губки и осторожно выбрила все острой бритвой, затем ополоснула аббатису водой и застыла в восхищении.

- Матушка! Да Вы - просто девочка! Я готова брить Вас каждый день!

- Спасибо тебе, добрая душа! Но чтобы у девочки были такие груди, как у меня, что-то сомневаюсь!

Она счастливо рассмеялась:

- Теперь ты! Залезай в таз!

Она тщательно выбрила и вымыла Валерию и тоже порадовалась тому, как та выглядела, хотя и была прямой противоположностью аббатисе. Маленькая аккуратная грудь, торчащая вперед, выпуклый девичий лобок, гладкие бедра и подтянутый зад были настолько прелестны, что Эмили обняла Валерию и почувствовала острое желание.

- Матушка, а зачем мы брили волосы?

- Бесы, дочь моя цепляются за волосы и висят там, и внушают нам греховные желания. А теперь их стало меньше! Понятно?

- Понятно, матушка.

- Раз понятно, то давай приляжем и поласкаем друг друга. Так, как я учила тебя недавно.

Они возлегли на ложе, и страсть поглотила их на время. Они, как безумные, лизали друг у друга прелестные выпуклости, не пропуская ни одной складки, гладили, мяли, тискали, и вскоре затряслись в обоюдном оргазме.

- Чувствуешь, как из нас выходят бесы? - вскричала аббатиса.

- Да, матушка! Да! Это восторг освобождения!

Немного отдышавшись, аббатиса сказала:

- Погоди радоваться. Есть еще места, где поселились бесы. Но, думаю, аббат Эдгар нас освободит нас окончательно. Поехали к нему!

Они быстро одели новые рясы, и выйдя из кельи, быстро пошли к воротам, где их ждала большая монастырская карета. На козлах сидела некрасивая смуглая монахиня с длинным, как у цапли, носом. То была сестра Ксения, гречанка по происхождению. Карета была просто огромной, там могли свободно поместиться человек восемь, и Эмили и Валерия просто могли лечь на сидения. Да так и вышло, потому что Ксения стеганула лошадей кнутом, и они приняли с места в карьер. Монахини с хохотом повалились друг на друга и снова почувствовали взаимное желание. Правда, ласкали друг друга не так долго, потому что карета на мгновение остановилась, потом качнулась на мягких рессорах и покатилась дальше, но по обочине, поминутно подпрыгивая на неровностях. Аббатиса заподозрила неладное и приказала Ксении остановиться. "Сейчас, матушка! - отозвалась Ксения. - Подъезжаем уже!".

Карета остановилась, и вышедшие монахини увидели восхитительную картину. Ксения по-прежнему держала вожжи в руках, но восседала не на козлах, а, задрав рясу, сидела на крепком мужчине, который пронзал ее снизу, спустив панталоны. Они тут же задергались в экстазе, и Ксения медленно спустилась с козел, оправляя рясу.

- Мы тоже бесов выгоняем, матушка, - пояснила она. - Это мой родственник.

- Надеюсь, не слишком близкий? - ответила аббатиса и, схватив послушницу под руку, устремилась к воротам.

Из кустов вылез "родственник" и взгромоздился на Ксению, повалив ту на траву. Но Эмили и Валерия уже входили в ворота, где их встречал аббат Эдгар.

- Здравствуйте, гостьи, проходите, я, признаться, истомился уже! Пойдемте сразу в келью! Там уже все готово!

Аббат Эдгар невысокий, румяный, полный мужчина, подхватив обеих женщин под руки, провел их в большую келью, ярко освещенную весенним солнцем, посереди которой стоял стол, уставленный напитками и явствами.

- Угощайтесь, не стесняйтесь!

Пока монахини насыщались, аббат рассказал им следующую историю:

- Давно это было. Наш король Людовик Мудрый, проезжая через нашу местность, обратил внимание на то, что его встречает слишком мало людей. Граф пояснил его величеству, что совсем недавно по его землям прошла моровая язва, и народа осталось слишком мало. Людовик подумал немного и учредил праздник изгнания бесов, коих он виноватил в минувшей эпидемии. Граф понял все по-своему и, посовещавшись, продумал детали. Отныне в этот день мая все жители графства должны были изгонять бесов из себя, предаваясь неистовым совокуплениям, чтобы увеличить население, а также фейерверкам и обжорствам. Так появился этот праздник. Через несколько лет Людовика Мудрого, снова посетившего наши края, встречали молодые крестьянки с младенцами на руках. И было их множество! За что Его Величество графа благодарил разными способами.

- Что же, - заметила аббатиса Эмили, вытирая жирные губы салфеткой. - Сочетание приятного с полезным всегда приносило свои плоды. Начнем обряд с моей послушницы?

- Она - девственница?

- О, да! - воскликнула Эмили. - Проверяла сегодня утром.

- Тогда прошу брата Ромуальда начать! А ты, Валерия, встань посреди кельи!

Вошел брат Ромуальд, монах приятной наружности, молодой, румяный. Его ряса впереди оттопыривалась далеко. По сигналу аббата он отстегнул потайной клапан, и наружу выскочил длинный, но тонкий, не толще большого пальца руки, член, увенчанный миниатюрной головкой.

- О, какая красота! - воскликнула Эмили.

Ромуальд решительными движениями отстегнул такие же тайные клапаны на рясе Валерии и освободил из тягостного плена ее прелестные грудки. Такой же клапан открыл ее выпуклый гладко выбритый лобок, а другой, больше, упругий зад. Эмили торопливо отстегнула такие же клапаны на своей рясе и обнажила красоты иного рода. Аббат застонал.

- Твои груди, любезная сестра стали еще больше, а клитор тоже подрос и смотрит на меня! Я больше не могу сдерживаться!

С этими словами он отстегнул тайный клапан на своей рясе и обнажил могучий, толщиной в три пальца инструмент, увитый толстыми венами и багровый от напряжения.

- Ах! - воскликнула Эмили, хватая член обеими руками. - Мой любимый!

Эдгар безжалостно пронзал Эмили своим копьем, а Ромуальд осторожно водил членом внутри девственного влагалища Валерии.

Обе пары надолго замолчали, всецело отдаваясь таинству изгнания бесов. Тишина кельи прерывалась лишь тяжелым дыханием и невнятными восклицаниями совкупившихся. Наконец оба мужчины излили живительную влагу в страждущие лона и присели за стол отдохнуть и подкрепиться.

- У таких мест, где гнездятся бесы, три. Это член и яички. А у женщины их больше, их число доходит до пяти. К влагалищу добавляются груди, рот и, у некоторых, анус.

- Я бы хотела попробовать в анус! - заявила осмелевшая Валерия.

- Брат Ромуальд, ты готов?

- Разумеется, - ответил Ромуальд и показал стоявший член.

- Приступай!

Ромуальд густо смазал тонкий член маслом, приставил его к "коричневому глазу" послушницы и слегка надавил. Она скривилась от боли, но решительно двинулась навстречу и скоро стояла в позе сучки, склеившейся с кобелем, и с вытаращенными глазами. Ее анус охватил член молодого монаха с такой силой, что его орган сильно раздался в толщину и заполнил прямую кишку девушки. Но такая сладкая пытка продолжалась очень недолго, так как у Ромуальда в такого рода сношениях опыта не было совсем, и скоро он выхлестнул в девушку очередную порцию густой спермы. Они оба повалились на пол, и из растянутого ануса Валерии вытекла струйка белесой жидкости. Она еле дышала, когда воскликнула: