Я видел, как ее рука начала шуровать у нее между ног, слышал, как мама стала постанывать, закусывая губу. С минуту полоскав себе, мама положила вторую рук мне на пах и начала через джинсы мять мой возбудившийся член.

Уж не знаю, как изменилось мое лицо, но мама вдруг расхохоталась, а потом резко вскочила и очутилась сидящей на мне. Наши лица на мгновение застыли напротив друг друга, а потом мама поцеловала меня.

Ее язычок шмыгнул между моих губ, и я с небольшой задержкой последовал маминому примеру. Мы целовались, а мама тем временем начала тереться лобком о мой стояк.

Отпрянув, мама встала на ноги и потащила меня за собой. Я и понять ничего не успел, как стоял перед ней, а она, опустившись на колени и стащив с меня брюки, смотрит на мой писюн, старающийся прорвать ткань женских трусиков.

- Виталик, что это? - обескураженно спросила мама.

Я будто онемел. Да и нечего было мне сказать.

- Так, идем со мной, - мама встала и, схватив меня за руку, потащила за собой. Мне только и оставалось, что смешно семенить вслед за ней со спущенными штанами.

Она отвела меня в мою комнату и толкнула на кровать.

- Сиди здесь, - строго сказала мама и вышла.

Я понятия не имел, что она задумала, но мне было страшно. А еще стыдно.

Через несколько минут мама вернулась в комнату. В руке она держала свой самотык.

- Значит, тебе нравятся ТАКИЕ игрушки, да? - мама потрясла фаллосом перед моим лицом.

Едва я открыл рот, чтобы возразить, как она ткнула в него страпоном, и искусственная головка уткнулась мне в нёбо.

- Значит, мой сын - грязная шлюха, да?! - закричала мама. Вторая ее рука легла мне на затылок, и мама принялась ебать меня в рот своей игрушкой.

Было больно, я попытался кричать, замахал руками, оттолкнул ее.

- Мам, хватит! - я отпрянул назад, попятился на кровати и забился в угол.

Мама тяжело дышала, прядь волос прилипла к раскрасневшемуся лицу.

- Поэтому ты не хочешь трахнуть меня? - жалобно спросила она. Мама выронила страпон, присела на краешек кровати, согнулась и, уткнувшись в ладошки, заплакала.

Мне стало неловко и я осторожно приблизился к ней.

- Мам, ну не плачь, - я робко обнял ее за плечи.

Мама повернулась ко мне и спросила:

- Почему меня никто не хочет? Я что, уродина?

- Нет. Почему ты так решила?

- Твой отец: мы: уже давно: я думала, ты: я думала, ты захочешь меня: думала, мой мальчик поможет: я хотела снова почувствовать себя женщиной, - она уткнулась мне в плечо и я ее обнял.

- Мам успокойся, не плачь, - я гладил ее по плечам.

Я даже не сразу заметил, что мой член лежит у нее на бедре.

- Вит?

Мамина рука легла на мой писюн.

- Что?

- Ты любишь меня? Любишь свою маму?

Ее ладошка начала неспешно ласкать меня.

- Да, - сухо произнес я.

Мама чуть отстранилась, глядя мне в глаза. При этом ее ладошка плотно обхватила мой член.

- Правда? - Спросила она, одновременно неспешно водя рукой вверх-вниз по стояку.

- Да.

- Тогда ты сделаешь кое-что? Ради меня.

Я не на шутку возбудился.

- Конечно.

- Сними с меня футболку, - тихо попросила она и чуть приподняла руки.

Я взялся за нижние края футболки и потянул вверх. Она была довольно облегающей, поэтому, когда дело дошло до груди, я почувствовал небольшое сопротивление. Ткань зацепилась за сиськи, чуть приподняла их, а затем они выскользнули из-под футболки наружу, едва покачиваясь.

Набухшие соски, пульсирующие от тяжелого дыхания моей мамы, звали меня к себе. Я невольно сглотнул и потянул футболку дальше, помогая маме снять ее.

- У меня красивые сиськи? - спросила она.

- Да.

- Потрогай их.

Я несмело обхватил левую сиську и принялся ее осторожно мять.

- Ущипни: за сосок:

Я ущипнул.

- Сильнее!

Я ущипнул сильнее.

- Еще сильнее.

Я сдавил пальцы со всей силы, мама закричала от боли и отстранилась.

- Извини, - поспешно сказал я.

- Ничего, - улыбнулась мама, - Мне нравится.

Она залезла на кровать и легла на спину, заложив одну руку под голову.

- Теперь штанишки, - улыбнулась она.

Я присел возле нее, подхватил резинку ее треников вместе с трусиками, но мама шлепнула меня по руке.

- Эй! Я сказала: "штанишки". Трусики ты еще не заслужил.

Я оставил трусики в покое и одна за другой освободил мамины ножки.

- Нравятся трусики? - игриво спросила она.

- Еще бы, - ответил я.

Белые, полупрозрачные, с кружевами, так что они больше походили на старинные салфетки, на ней они смотрелись просто божественно. Особенно в том месте, где из-под них проглядывал набухшие половые губы.

Мама протянула мне свою ножку.

- Если пососешь мой пальчик, сможешь их снять.

Я приоткрыл рот и мама, хохотнув, засунула в него пальчики ног. Я начал их посасывать, а мама двигала ножкой вперед-назад. Свободной рукой она начала мять свои груди, пощипывая набухшие сосочки.

- Теперь другую ножку, - приказала мама, и я принялся обсасывать новые пальчики.

- Молодец. Теперь можешь снять трусики, - разрешила мама через несколько минут, но едва я потянул руки, вне себя от возбуждения, остановила меня, - Сними их зубами.

Я обхватил зубами резинку трусиков и потянул их вниз. В нос мне ударил резкий запах, а немного спустив трусики и увидев блистящую мамину пизду, я Мама чуть выгнулась, помогая мне, а потом подняла ножки.

С ее трусиками в зумах, как верный пес, я склонился над ней и выронил их ей на лицо. Мама засмеялась и смахнула трусики в сторону, чуть приподнялась и коротко чмокнула меня в губы.

Разведя ноги в сторону, она спросила:

- Хочешь полизать мамину письку?

- Очень.

- Тогда попроси.

- Мам, можно я полижу твою письку?

- Конечно, сынок, вылижи ее как следует.

Я наклонился над ее гладковыбритой промежностью и мне в нос ударил терпкий запах ее выделений. Набухшая, пульсирующая пизда блестела от выступающих соков, стекавших меж половых губ на простынь, где уже образовалось маленькое мокрое пятнышко.

Я лизнул эту влагу. На вкус она немного походила на смазку из тех членов, что мне уже доводилось сосать, но все же другой. Мамины выделения мне показались вкуснее, и я принялся лизать, размазывая смазку по губам, подбородку и носу. Мама застонала, ее грудь начала тяжело подниматься-опускаться, а животик мелко задрожал, лобок напух еще сильнее, подаваясь мне навстречу. Прежде я не делал ничего подобного, но видел, как это делают другие в порнухе. Я облизывал между губ, иногда посасывая их по-отдельности или беря в рот сразу обе, тыкался языком в ее дырочку, быстрыми движениями ласкал набухший до размера фаланги большого пальца клитор.

Мама извивалась змеей, поскуливая и метаясь из стороны в сторону. Она сжала ноги, зафиксировав мою голову у своей дырки, и сквозь стоны наслаждения кричала ругательства и просила трахнуть ее моим грязным языком.

В какой-то момент она выгнулась мостиком, упираясь на кровать плечами и обхватывая меня ножками. Клитор на моих губах начал выдавать резкую пульсацию, прямо как головка кончающего члена. Мама закричала во весь голос, а потом бессильно обмякла, рукой оттолкнув меня от своей сладкой писечки.

Повернувшись на бок, она свернулась колачиком, продолжая дрожать всем телом и тихонько скулить.

Я же завелся не на шутку. Мой член был багровым и смазка обильно вытекала из него. Я склонился над матерью, взял ее за колено, намереваясь повернуть ее на спину, но она дернулась от моего прикосновения.

- Не надо: погоди: - шепотом попросила она, но я и слушать не хотел.

Я с силой схватил ее, поворачивая и одновременно подтаскивая к себе поближе. Очередную ее попытку отмахнуться я проигнорировал, просто ударив ладонью по защищающимся рукам.

Мама то ли от неожиданности, то ли от боли вскрикнула.

- Виталик: - начала было она возражать, когда я схватил ее под колени, раздвигая ее ноги.

- Заткнись, сука, - рявкнул я. Самому в подобное не верится, но в тот момент я был сам не свой.

Я напал на нее, и мой дымящий член без труда скользнул в ее истекающую пизденку. Я вошел с размаху и на всю длину.

Мама закричала, запрокинув голову, уперлась руками мне в пах, пытаясь отстранить член. Впрочем, я и без ее стараний сделал это, но только для того чтобы вновь засадить его по самые яйца.

Упершись руками в мамины бедра, прижимая ее колени к сиськам, я начал яростно долбить ее пизду, влажно чавкающую при каждом погружении.

- Ай! Больно! Не надо! - кричала она, но мне было плевать. Тем более, я догадывался, что ей нравится грубая ебля. Догадался, когда она просила меня щепать ее сосок.

Я молча трахал ее, издавая только какой-то животный рык, глядя на ее перекошенное от боли лицо, но слезы, вновь полившиеся слезы и сопли.

Ох, как же было хорошо внутри ее разгоряченной пизды, вонявшей теперь так сильно, что запах ее выделений был почти тошнотворно-приторным. По сути, до нее я трахал только борькину жопу, но его очко не шло ни в какое сравнение со сладкой мамочкиной писей.

Почувствовав наступление оргазма, я ускорился, и пружины матраца, и без того бешено скрипевшие под натиском наших тел, казалось завопили с мамой в унисон.

Обессиленный я навалился на маму всем весом, выплескивая потоки спермы в ее влагалище. Мама рыдала, яростно сжимая простыню разведенными в стороны руками. Я прижался щекой к ее влажной щеке, и сбивчиво прошептал ей в ушко:

- Ну, что: блядь: почувствовала: себя: женщиной?

Мама ничего не ответила, сотрясаясь в истерике.

Я полностью удовлетворенный сполз с нее и спихнул ее с кровати на пол. Не издав ничего, кроме схлипов, она упала, вновь свернулась колачиком возле кровати и прикрыла ладошкой свою пизду, истекавшую ее смазкой и моей спермой.

Минут десять она успокаивалась, а потом, не сказав ни слова, поднялась и нетвердой походкой отправилась к двери, позабыв про свою одежду и валявшийся под ногами страпон.

- Спокойной ночи, сучка, - устало сказал я ей вслед и вскоре забылся сладким сном.