Варвара Ивановна не одобряла весь эти зоологические приключения, хотя сама, после дикого скандала с Тиной, конечно, все таки возлегла (хи-хи!) с Мальчиком и, в общем, осталась довольна. Кобелек, в отличие от мужиков, не вызывал в ней никакого отторжения, хотя и особого удовольствия она тогда не получила.

Но, во-первых, собака есть собака, и неизвестно, что она может сделать с ребенком в следующий момент, особенно во время вязки - покусать, искалечить, напугать. А, во-вторых, пенис у Мальчика все-таки довольно крупный для Верочкиной попы, особенно в момент эякуляции (что уж говорить об этом ужасном узле!) .

Но, конечно, Варвару Ивановну никто не спрашивал, и Верочка уже пыхтя затаскивала глупого Мальчика, вовсю подергивавшего крупом, к себе на спину.

Мальчик, сильно выросший за последние месяцы, был и тяжеловат и великоват для Верочки: теперь ему было совсем не удобно зажимать ее талию между лап, как раньше, а хват в районе лопаток был совсем ненадежный, и он только бился, тычась острой ало-голубой залупой мимо узенькой девичьей попки.

- Мальчик! Дурак! - Верочка, с трудом удерживая равновесие, пыталась поймать мокрую песью залупу, беспорядочно болтающуюся где-то в районе ее ляжек, и направить куда положено, но Мальчик разочарованно соскочил с ее спины, обежал круг, снова напрыгнул, пытаясь сделать садку, соскользнул, жалобно тявкнул, и снова закружил вкруг своей подружки то и дело дергая крупом и смешно приседая.

- Мальчик! Фас! Фас, Мальчик! - уговаривала незадачливого пса девочка, для наглядности шлепая себя по попе - мол вот сюда "фас". - Варварочка Ивановна, помогите Мальчику, он совсем у меня тупой!

Варвара Ивановна неуверенно помялась, потом пожала плечами, поймала Мальчика за ошейник, затащила на Верочкину спину и одним движением заправила скошенную, заостренную залупу в Верочкин зад.

Верочкина хорошо разработанная Миланой попа с натужным чмоком сразу заглотнула собачий ствол, Верочка охнула, протяжно пукнула, Мальчик бешено задолбился в нее и она, задергавшись под ударами, запищала прерывисто и надрывно.

Зрелище было дикое и Варвара, конечно, тут же потекла, расквасилась, подсунула ладонь под Верочкину мандюшку, теребя горячий бутончик, и удерживая девочку от падения, ощущая, при этом, как деформируется детское междуножье под безжалостными фрикциями упругой собачьей залупы. Она точно поймала момент, когда Мальчик стал извергаться в Верочкину попу, и долго, минут десять удерживала его в садке, не давая соскользнуть, пока Верочка извивалась серией тряских микрооргазмов: Варвара хорошо помнила, что самое приятное, что может подарить Мальчик - долгая, бесконечная горячая эякуляция, заполняющая каждую складочку, каждый уголок твоего тела, и эта разбухающая, растягивающая тебя плоть, которая, кажется, никогда не опадет.

Потом послышались шлепки жидкости о ковер, и Варвара поняла, что это вытекает сперма из разблокированного заднего прохода девочки, шоу закончилось, и, значит, Мальчика можно отпускать. Неблагодарный ёбарь радостно рванул куда-то по своим собачьим делам, а Варвара с Верочкой без сил рухнули на пол. Раззадоренная кошка требовала своего, Варвара попыталась запустить в нее пальцы, но не смогла - проворная Верочка уже зарылась мордочкой в ее волосатую промежность, тут же добралась язычком до Варвариного любимого местечка и начала со знанием дела мучить бедную старушку, умело удерживая ее на краю. Валькина школа: ох: ох: ну, пожа-а-алуйста: ну, еще немо-о-ожечко: ох нет: и на новый, опять на новый круг:

Варвара мяла свои изнывающие сиськи, орала, как белуга, била задом, пытаясь сбросить свою мучительницу, потом, наконец выгнулась мостиком, кончая и молотя руками по ковру.

Яркий оргазм быстро схлынул, оставляя в теле ощущение воздушной легкости и искрящегося счастья.

- Ух ты! - восхитилась Верочка, вытирая подолом Варвариной ночнушки свое лицо. - Вы, Варвара Иванна, прям как я - горячая штучка!

- Тоже мне, "горячая штучка"! - фыркнула Варвара, легко поднимаясь с пола. - Пойдем, я тебя подмою.

В душе Варвара заставил Верочку налониться и раздвинуть ягодицы - надо было убедиться, что глупый пес не травмировал ребенка. Задний проход еще не сомкнулся и из него до сих пор вытекала чуть желтоватая жидкая собачья сперма. Кожа на сфинктере алела раздражением, но крови или трещин видно не было.

Варвара тщательно промыла попу девочки, выковыривая оттуда мыльными пальцами остатки собачьей радости, прополоскала, подмыла измазанную малафьей и слюнями Верочкину писю, завернула девочку в полотенце и отпустила с богом.

Сама она с удовольствием постояла под душем, потом тщательно подмылась. Это была еще одна примета ее новой жизни - непрерывные подмывашки. Так все складывалось, что теперь ее имели все кому не лень не меньше пяти раз на дню, редко, когда четыре. И поддержание себя в чистоте и готовности обслужить всю эту, растущую не по дням, а по часам жадную до удовольствий семью - было хлопотным, но исключительно приятным делом.

Варвара насухо вытерлась и сходила за одеждой в студию. Пока одевалась взглянула на часы - у нее еще оставалось целых двадцать минут. Значит, согласно действующей должностной инструкции, требуется обойти дозором все подчиненные службы и поднадзорные кадры. Варвара хихикнула.

***

Первым поднадзорным кадром и одновременно подчиненной службой была Софья Викторовна - семейный психолог и редкой красоты властная брюнетка, которой, по рекомендации Миланы, было выделено помещение рядом с запасным выходом из подвала. Софья Викторовна занималась тем же, чем и Милана, только лечила не тело, а душу издерганных, вечно озабоченных и легко впадающих в депрессию педофилов и педофилок всех мастей и категорий, а также их отпрысков.

Софья Викторовна, еще учась в институте, вышла замуж за своего преподавателя-профессора, очень известного в городе сексопатолога. Как в скором времени оказалось, профессор придерживался весьма широких взглядов на сексуальность человека, при этом обладал какой-то совершенно сокрушительной сексапильностью и харизмой, и, конечно, быстро привил свои убеждения молодой жене. Мало по-малу они умудрились сколотить группу энтузиастов и с тех пор (вот уже 15 лет) они вдвоем фактически возглавляли все семейное свингерское движение их города и окрестностей, которое также приютила в подвале Варвара (семьи собирались в ночное время в основном по субботам, чтобы дети успели потом отдохнуть перед школой, и совсем не мешали работе библиотеки) . София обладала бешеным темпераментом и крайней неразборчивостью. Она переебла в подвале весь мужской, женский, детский и собачий контингент и при этом она отличалась крайней строгостью в одежде и отношениях, выходящих за рамки случки.

В конце коридора слышались приглушенные голоса - София Викторовна вела прием.

Варвара, стараясь не шуметь, приблизилась, и в стекле двери напротив увидела отражение того, что происходило в кабинете психолога.

- : вы не подумайте, я не какая-нибудь стерва, но это же выходит за любые рамки! За любые! - страстно говорила зеленоглазая, очень скромно одетая, миловидная женщина, на вид лет тридцати - тридцати пяти.

Рядом с ней расположился вихрастый, симпатичный подросток, очень похожий на женщину, очевидно - сын, а чуть в стороне сидела глубоко беременная, молодая, ярко одетая женщина с копной дорого покрашенных светлых волос и трагическим выражением на привлекательном, немного конфетном, на Варварин вкус, лице. В профиль она почему-то напоминала мультяшную мышку, или нет, скорее - зайчонка!

Зеленоглазая ломала руки, сын явно скучал, а зайчиха картинно страдала. Классическая картина.

- Людмила Сергеевна! - прервала эмоциональный монолог София. - Давайте, все-таки, по-порядку. Я буду спрашивать, а вы отвечать, договорились?

Людмила Сергеевна (это, очевидно, была зеленоглазая) , пожала плечами, но не возразила.

- Правильно я понимаю, что вы живете половой жизнью со своим сыном Юрием уже... - София заглянула в карточку. - Уже почти полтора года?

- Да, - вспыхнула женщина. - Но при чем тут это?

- Просто уточняю. - примирительно сказала София. - Как это произошло?

- Ну, знаете! Это наше личное дело! И я:

- Я расскажу, - вмешался симпатичный Юра и примирительно погладил мать по руке. - Мама, мы же не у врагов.

Людмила Сергеевна вдруг как-то поникла, а мальчишка с явно мужским интересом посмотрел на Софию. Варвара усмехнулась - все ясно! Мальчишка - ходок, а эти две дамы - его невинные жертвы. Классика.

- У нас все было постепенно. И это я виноват. Я ее люблю, и она:

Мальчишка запнулся.

- Юра, в том, что вы живете вместе половой жизнью нет ничего зазорного, не смущайся так! - подбодрила София. - Вы очень красивая пара, очень подходите друг другу: впрочем, как и любые мать и сын. Я спрашивала о другом - как произошло ваше первое соитие? Кто выступил его инициатором? Мама тебя подтолкнула к этому или ты ее?

- Я ее. - убеждено ответил Юра. - До этого мы часто играли в разные игры, целовались...

- Так, хорошо. - прервала его София. - А в ваших: играх: что произошло раньше, она тебя допустила к груди, к попе или к вульве?

Людмила Сергеевна протестующе вскинулась.

- Мама! Я скажу: - успокоил ее мальчик. - Сначала попа, потом через много времени - грудь, а пи: ну, то есть вульва - в самом конце уже.

- Вы поймите, это очень важные вопросы, - пояснила София Людмиле Сергеевне. - От того, понимаю ли я специфику ваших с сыном отношений, зависит смогу ли я вам помочь, понимаете? То, что ваши отношения развивались именно в такой последовательности - попа, грудь, вульва - очень много о них говорит. Например, я могу на основании этой информации заключить, что с того самого первого раза близость между вами, я имею в виду полноценный коитус, была только по инициативе Юры, так ведь?

Людмила Сергеевна с изумлением посмотрела на Софию и кивнула.

- Ну, вот. И еще я могу предсказать, что в попу вы сыну дали накануне или сразу после того как окончательно решились отдаться ему традиционным способом, правильно?