Она прижалась к нему всем телом, и, изогнувшись, грациозно скрестила свои ноги у него за спиной. И обхватив руками его шею, она посмотрела ему в глаза:

- Ну, же, Савва... У тебя только одна эта ночь... Ведь, я знаю, ты мечтал обладать моим телом... И не думаю, что у тебя будет ещё одна возможность владеть мной... Забудь на эту ночь, что я твоя мать. Для тебя я сегодня шлюха из хмельного дома! Ты волен делать со мной всё что угодно твоей душе... - и вдруг она игриво и сладострастно ему улыбнулась, - и ты не забыл? Ты обещал утром расплатиться с Миной за ласку и любовь. .

Каждое её слово неимоверно распаляло его. Но от последней фразы буквально бросило в жар, наполняя его чресла невероятным возбуждением.

И мама это ощутила уже в следующий миг. Бёдра сына резко и с силой опустились на её бёдра, так что она жалобно застонала, чувствуя решительный натиск любовного жезла сына в свои глубины. Савва быстро разошёлся. И скоро его член вторгался в мать уже совсем немилосердно в страстном безоглядном порыве, заставляя мать трепетать и извиваться под ним.

Мощно и неистово сын входил в материнское лоно, сотрясая её тело своими любовными ударами. Бёдра матери и сына вновь вминались друг в друга с громкими шлепками.

- Ах... Мама... - о, как покорно отдавалась она ему, прижимая его голову к своей груди, гладила его волосы и покрывала лицо горячими поцелуями. И как бы глубоко не пронзало её любовное копьё сына, её ноги всё - равно оставались скрещенными у него за спиной, всячески помогая отпрыску в этой безудержной любовной схватке. И кто бы сейчас поверил, что эти два обнажённых дела, слившихся в бешенном любовном слиянии на самом деле мать и сын?

Кровать жалобно скрипела под ними всё сильнее с каждым мигом этого бурного соития двух тел, пока, наверное, громкий скрип не заполнил не только всю комнату, но и весь их маленький дом.

"Вот зачем она разрешила детям попробовать вина, - пришла в голову Саввы мысль, - чтобы крепче спали? Ах, мама, мама..."

Савва прижавшись к жаркому телу матери, чувствовал, как большие твёрдые соски ее роскошных титек трутся о его грудь и, как тугое влажное материнское лоно мягко охватывает его напряжённый член.

Савва двигал бёдрами всё быстрее, заставляя мамкину попку при каждом любовном ударе впечатываться глубоко в постель. Её стоны наполняли комнату... Казалось, она задыхается, судорожно всхлипывая под ним.

- О!! Саввушка! Стой! Стой, на миг... Подожди... Как громко... Господи, дети могут проснуться и узреть нас... , - вдруг совершенно неожиданно взмолилась мама.

- Что такое мама? Тебе больно? - замер Савва в очередной раз припечатав мать своими бёдрами в постель.

- Нет... Нет... Всё, хорошо... - она торопливо натягивала на спину Саввы покрывало, скрывая под ним их обнажённые тела, - вот так будет лучше...

Мама снова погладила его по щеке.

- Подожди чуть-чуть, дай дух перевести... - она тяжело дышала, дрожа всем телом, глубоко насаженная на его член - ох... Вот это прыть, юноша... Господи, весь в отца... Тот только к годам к сорока и угомонился, верно... А так тож, ну, словно, бык племенной. .

Савва посмотрел её в глаза:

- Я помню... Часто просыпался ночами. .

Лицо матери зарделось румянцем.

- Ложись на спину, солнышко... Отдохни... Смотри. Весь потом покрылся. .

Савва послушно откинулся на спину, думая, что мама устала и хочет сделать передышку, но он неожиданно юркнула с головой под одеяло и. .

Тело Саввы пронзила приятная дрожь... Такого он точно от матери не ожидал. Он почувствовал, как её нежные влажные губы ласкают его яйца, пока тонкие женские пальцы обхватывают древко его копья.

- Мама... Ты. .

- О, твой отец всегда был жаден до таких ласок... - прошептала мать из под одеяла, - наслаждайся, ненаглядный мой. .

Она нежно облизала головку члена и медленно несколько раз провела язычком по всей длине любовного жезла. Потом снова плотно охватила губами его головку и начала нежно посасывать, будто, какой леденец. Саввины бёдра мелко подрагивали от наслаждения. Он громко застонал, когда женский рот стал медленно насаживаться на него, пока нос матери не упёрся ему в живот и он не ощутил, как её губы сжимают его член у самого корня.

Не сдержавшись, Савва приподнял покрывало и наслаждением наблюдал, с трудом веря в увиденное, как его мать, расположившись между его ног, мерно и неспешно двигает головой верх-вниз, впуская и выпуская его копьё из своего рта. Он жадно смотрел, как раз за разом её алые яркие губки растягиваются, насаживаясь на его член.

Мама ласкала его языком и губами настолько нежно и старательно, стремясь доставить своему отпрыску наибольшее удовольствие, что в другой ситуации это могло бы искренне растрогать, как достойный пример проявления материнской заботы и ласки к своему чаду.

В конце концов, уже не в силах просто лицезреть за этим сладострастным действом, Савва положив ладони на голову матери, начал мягко, но неумолимо давить на её голову, заставляя мать чаще принимать его возбуждённую мужскую доблесть в свой рот и каждый раз на всю его длину.

И даже воочию, разумом в это трудно было поверить. Что это его родная такая всегда строгая мамка, не раз потчевавшая его спину вожами за шалости, теперь вот так добровольно ублажает его... Вряд ли бы он поверил в такие небылицы, скажи ему кто-нибудь, да ещё хотя бы в полдень, что в эту ночь его мать ляжет с ним в постель и будет предаваться с ним любви, да ещё так пылко и страстно.

Ай, да отец, ну надо же, для отпрыска-то даже жену родную не пожалел... Впрочем, зная норов отца, в то легко модно было поверить. Бабы есть бабы, как он говаривал всегда. И, в общем-то, в этом доме для него всегда наперёд всех и были только он, то бишь, Савва, да Егорка. И тут весь сказ.

Эт его, Савву, и Егорку мать-то гоняла только на раз за проказы. А супротив отца-то, то не то что слова никогда сказать не смела, а даже и взгляд свой не дай бог скривить не мыслила.

Савва неторопливо двигал бёдрами навстречу материнским губам, насаживая её на себя и бескрайне наслаждаясь этим острым и невероятным ощущением, которое доставлял ему рот зрелой умелой женщины.

Уже скоро Савва почувствовал, как его твердый разбухший член задрожал глубоко в материнском горле, в преддверии очередного бурного извержения. Он не смог удержаться и со звериным рёвом изо всей силы вогнал свой член в покорный женский рот, крепко прижимая лицо матери к своим бёдрам... Его бёдра рванулись вверх, короткая судорога охватила юношу, он напрягся и... и мощно выстрелил прямо в горло матери обильную струю горячего семени. Он слышал, как под покрывалом мама давилась и дёргалась на его члене, но покорно глотала, зажатая в плену его рук.

Но, даже истощив в мать весь запас своего возбуждения, Савва не отпустил её и после этого продолжал медленно двигать бёдрами, ещё долго наслаждаясь блаженным ощущением нежной теплоты женского рта.

Чуть позже, не одеваясь, закутавшись, лишь в простыни, они, чтоб не будить домочадцев, прокрались по тёмному дому в баню, чтобы смыть любовный пот.

В бане Савва быстро затопил ещё не остывшую печь.

Мама уже ждала его в парной. Они снова в объятиях друг друга. Мама обвивает его шею руками и притягивает его голову к своим губам для поцелуя. Они долго целуются.

Но скоро прекрасная нимфа усадила Савву на полку и легко оседлала его... Они долго и медленно любили друг друга.

Обратно в дом, они уже вернулись под утро. Распаренные, уставшие и счастливые. Все ещё, конечно, спали и Савва вновь потянул маму у отцовскому ложу.

- Савва... - она вскинула глаза к потолку в притворном ужасе, - ты меня уже просто измучил, ненасытный... Нужно ещё и поспать, тебе же вставать уже скоро.

Но Савва не хотел спать.

- Мама... Я... - горячо зашептал он...

. . но её пальцы мягко легли на его губы:

- Уже пропели петухи, Саввушка. Ночь прошла. Уже утро. Нимфа Мина уже ушла. Теперь здесь я, твоя мать. .

Последний пылкий, горячий прощальный поцелуй с Миной и мама отправила Савву спать уже в его кровать.

Конечно, в поход его провожала вся семья. В суете и беготне утреннего сбора дружины, когда на ушах стоит вся Сторожа, Савве даже и некогда было их всех покрепче обнять и как следует проститься.

И вот уже так нестерпимо скоро трубит рог воеводы и вся дружина, выстроившись ровной колонной впереди обоза, ладно марширует в сторону главных ворот под приветственные крики всего люда.

Шли бодро и скоро, обмениваясь шутками и прибаутками, - на душе у всех воинов, младых и старых, радостно горело от предвкушения рати и наживы.

Дружина уже далеко отошла родных стен, но сколько Савва не оборачивался, а мать всё стояла у ворот и махала ему рукой...

Серебряный бизант для нимфы Мины в благодарность за любовь, Савва утром оставил на подушке матери. .